Тайны Нового времени
Шрифт:
Когда же «Саардам» вернулся на Яву, капитана Якобса судили и посадили в тюрьму. Но Корнелиус был мертв, а, кроме его показаний, у Пелсерта ничего не было. Так что казнить капитана не удалось.
Часть сундуков с монетами подняли водолазы с «Саардама». В том числе был найден и привезен в Батавию исчезнувший кубок — чаша Рубенса. Но покупателей на него не нашлось, так что через год-другой ему пришлось совершить еще одно путешествие — на этот раз из Батавии в Амстердам.
ЗАШИФРОВАННЫЙ ДНЕВНИК. ПЛОДОВИТЫЙ ПИПИС
В 1724 году скончался некий Джон Джексон, человек средних лет, среднего достатка и, по поступкам его судя, весьма порядочный. В
Прошло сто лет.
После наполеоновских войн в Англии возрос интерес к отечественной истории. Недаром писателем номер один стал сэр Вальтер Скотт. Публиковались мемуары и записки политиков и писателей прошлых веков. Каждое слово, написанное рукой Шекспира, стало цениться на вес золота.
Дошла очередь и до загадочных томов.
Правда, никакой тайны в том, кто был автором этих письмен и что он собой представлял, быть не могло. Удивительнее было другое — почему никто до сих пор не заинтересовался этим текстом? Ведь Самуэль Пипис, оставивший тома в наследство племяннику, Джону Джексону, с условием, что после своей смерти тот передаст их именно библиотеке колледжа, в котором Пипис получил образование, умер в 1703 году.
Впрочем, найти объяснение этому нетрудно, как нетрудно объяснить и интерес, возникший к таинственным томам в XIX веке.
Текст Пиписа был создан в 1659—1669 годах. Сам он прожил еще полвека и умер в тишине, полностью забытый новым поколением. Когда же Джексон передал тома в колледж Святой Магдалины, во всей Англии было очень трудно отыскать человека, которому имя Пиписа что-то говорило бы. А раз нет такого человека, кому нужны его рукописи?
Но когда в XIX веке изучили труды двухвековой давности, то обнаружилось, что имя Самуэля Пиписа встречается там на каждом шагу. Все его знали, и он всех знал.
Выяснилось, что родился он в небогатой семье в 1633 году, но отец его смог накопить денег, чтобы дать сыну лучшее по тем временам образование. В двадцать два года он женился на французской эмигрантке, гугенотке. В те годы гугеноты бежали в Англию от преследования католиков. В 1660 году он участвовал в дерзкой авантюре — способствовал возвращению в Англию Карла II. Эра Кромвеля завершилась. И Пипис навсегда связал свою судьбу с королевским домом, что способствовало его возвышению, а затем — падению.
Тогда же Пипис решил заняться серьезным делом и выкупил высокую должность в морском министерстве, за что стал платить ее предыдущему держателю сто фунтов стерлингов в год — сумму весьма значительную по тогдашним меркам. Но Пипис не прогадал. Вскоре он во много раз превзошел в доходах других чиновников, но не потому, что был более других вороват. Он был умнее, энергичнее, предприимчивее коллег. У Пиписа было важное качество — он соглашался на предприятия, от которых ленивые и трусливые чиновники с радостью отказывались. В 27 лет он занял пост мирового судьи, а через год вступил в Королевское общество — английскую академию наук. Еще через год мы видим Пиписа на трудном и рискованном посту коменданта города Танжер в Африке — недавней пиратской столице, оккупированной английскими войсками. Еще через год или два он становится главным поставщиком английского флота во время войны с Голландией. Он был одновременно и авантюристом, и, как мы сегодня говорим, трудоголиком. Пипис оказался практически единственным государственным служащим, который остался в Лондоне во время эпидемии чумы, когда почти все сбежали из столицы. Именно этот поступок привлек к нему внимание лорда Первого адмирала, впоследствии короля Джеймса II. Вскоре Пиписа избрали в парламент, и число его врагов стало расти быстрее, чем число друзей. Его обвиняли в папизме и в том, что они с женой тайно перешли в католичество, но доказать обвинение никто не смог. Тогда же по Лондону ходил памфлет, в котором Пиписа обвиняли, что он взятками и воровством заграбастал сорок тысяч фунтов стерлингов — сумму, достаточную, чтобы купить целый город. И это обвинение также осталось недоказанным. Тем временем Пипис практически стал морским министром и на этом посту совершил немало славных дел, выполняя в том числе и дипломатические миссии. Он получил известность и как автор исторических и философских трудов, а вкупе с его деятельным характером это обеспечило Пипису избрание президентом Королевского общества, что случилось во второй половине 80-х годов. Пипису тогда было чуть больше пятидесяти, он находился в расцвете сил — оставался лишь шаг до того, чтобы возглавить правительство. Король любил его, враги были бессильны… Но тут в 1688 году в Англии происходит революция, династия сброшена с престола, и власть переходит к Вильгельму Оранскому.
Карьера Пиписа, верного соратника Джеймса и преданного слуги королевского дома, оборвалась. Он покинул Лондон и пятнадцать лет прожил в своем имении. Несколько раз его арестовывали по подозрению в участии в заговорах в пользу смещенной династии. Еще несколько лет он оставался президентом Королевского общества и пользовался уважением ведущих ученых и писателей Англии.
Пипис завещал свою библиотеку племяннику Джону Джексону, а дальнейшее нам уже известно.
И вот такой крупный чиновник, скорее исполнитель, чем законодатель, верный престолу патриот Англии, возможно, нечистый на руку — а кто тогда был чист? — сгинул со страниц истории.
Лишь через сто лет вспомнили о шести томах, переплетенных в кожу.
В 1818 году тома, оставшиеся от Пиписа, привлекли внимание декана колледжа Святой Магдалины. Декан заинтересовался, что же могло в них содержаться, и показал книги министру иностранных дел лорду Гренвиллу. По долгу службы и из любви к делу лорд Гренвилл изучал шифры, поэтому не пожалел нескольких недель и сумел понять значение ряда значков, использованных в тексте, но полностью расшифровать записи не сумел. Отчаявшись справиться с загадкой, декан передал тома аспиранту Джону Смиту и велел тому не отступать от работы, пока текст не будет расшифрован.
Аспирант оказался парнем ответственным и неглупым.
Когда он понял, что с наскоку расшифровать текст невозможно, то стал изучать библиотеку Пиписа. И сразу натолкнулся на целое собрание книг по стенографии. С пометками Пиписа.
Долго ли, коротко ли, но Смит убедился в том, что никакого шифра не было. Просто Пипис записывал свои мысли с помощью стенографических значков. Именно в XVII веке среди английских джентльменов распространилось увлечение стенографией. Существовало множество систем стенографии, и об этом были написаны десятки книг.
Пипис не только был знаком с этими системами, но и усовершенствовал систему Шелтона, очень популярную в Англии в середине века. Достаточно было купить одну из книг Шелтона и прочесть о его «тачиграфии», как чтение записей Пиписа уже не представляло труда.
Почему же тогда разгадка этих текстов оказалась столь сложной задачей?
Именно потому, что он не шифровал текст, а записывал его стенографически. А к XIX веку систему Шелтона начисто забыли! И потому прочесть рукописи оказалось не проще, чем разгадать вавилонскую клинопись. Все шифры рано или поздно раскрываются, а вот древние языки, например язык этрусков или майя, до сих пор не разгаданы.