Тайны острова Сен Линсей. Горечь волчьей ягоды

Райт А.П.

– Осенью жара, как правило, немного спадает. Начинается бархатный сезон, – Севилла Сапфир мастерски научилась игнорировать творчески перепады настроения Адальберта Маршана, просто продолжая разговор с той точки, с которой хотела сама. – Я очень люблю это время. Можно будет устраивать пикники!

– Как было бы прекрасно… – Конни улыбнулась, представив себе пикник на морском берегу в прохладный день. Но сейчас ей нужно было переключиться на события ближайших нескольких часов. – К слову, комнаты для гостей уже готовы?

– Не обижайте меня, Констанция, – васильковые глаза Севиллы лукаво сверкнули. – Всё было готово ещё вчера.

– Это хорошо, – Конни кивнула. –

Знаете ли, я просто немного нервничаю. Что обо мне подумает дочка доктора?

– Что ты, дурёха, влезла на частную территорию и получила за это камнем по голове, – одним глотком опустошая свою чашку кофе, выпалил Берт. Ему не нравилось говорить об этом, но и упустить возможность лишний раз ткнуть сестрицу носом в недавние события он не мог. Констанция поморщилась и машинально поднесла руку ко лбу: там, на границе роста волос, всё ещё оставался небольшой шрам. К счастью, удар прошёл по касательной и лишь ненадолго отключил сознание девушки. В тот момент, когда это произошло, Берт как раз находился в городе Сальтхайм, в гостях у той самой Лив Сигрин. Конни эту женщину ещё не встречала и отчего-то нервничала. Она бы назвала это предчувствием, если бы верила в предчувствия.

– Обязательно это вспоминать? – госпожа Сапфир взглянула на Маршана с укоризной, поднимаясь со своего места. – Кажется, мы все сошлись на мысли, что эта история должна остаться в прошлом? Пусть так и будет.

– Пусть так и будет, – эхом отозвался Берт, безразлично пожимая плечами, за что чуть было не получил подзатыльник от управляющей. Севилла Сапфир любила обращаться к новым хозяевам на «вы» и сохранять видимость субординации, но всем вокруг давно стало ясно, что авторитет её заметно выходил за границы профессиональных отношений. Матриархальная сила этой дамы быстро перевела её в статус строгой тётушки, пристально следившей за порядком как в хозяйстве, так и во взаимоотношениях Ди Гранов. Берт был пристыжен, а сама дама, прихватив с собой документы, покинула изумрудный зал.

– А к вечеру у тебя улучшится настроение? – поинтересовалась Конни, когда стук каблуков госпожи Сапфир стих где-то за пределами комнаты. Брат на мгновение задумался, поднося ко рту вилку с последним кусочком омлета.

– Если только будет не так чертовски жарко…

– Я велю Руфь подать нам ежевичного вина со льдом к ужину, – предложила Констанция весело. – Что скажешь?

– Скажу, что ежевичное вино – это всегда отличная идея, – Берт просиял. У него было точёное благородное лицо с ровным вытянутым носом, что могло бы сделать весь его облик строгим и солидным, но лучезарная улыбка и азартные огоньки в светло-серых глазах выдавали его истинную суть – симпатичного вечно юного чертёнка. Конни очень любила брата, хотя и не всегда была способна вытерпеть его перепады настроения.

Следующие несколько часов пролетели в хлопотах: как только брат с сестрой расправились с завтраком, в изумрудном зале появилась Ива, воспитанница госпожи Сапфир, и тут же вывалила на Ди Гранов целый ворох новостей самого разного толка. Пятнадцатилетняя девочка и её младший брат Леон жили в замке и исполняли мелкие поручения. С некоторых пор Ива сама назначила себя личным ассистентом Констанции – она передавала ей почту и сообщения о звонках (Увы, сотовая связь в замке не работала – приходилось пользоваться стационарным телефонным аппаратом). Так же она выступала источником невинных городских сплетен, не давая запертым в поместье потомкам Святого Линсея окончательно оторваться от общественной жизни Линсильвы.

И вот теперь Конни предстояло разрешить сразу несколько мелких задач. Для начала передать подтверждение

для поста охраны, что она действительно ждёт посылку от своего друга Франка Аллана, потому что эти ребята были готовы звонить в полицию каждый раз, когда видели любой почтовый пакет из крафтовой бумаги. Парни очень старались сохранять профессионализм и предельную бдительность, временами перегибая палку.

Три письма ожидали ответа. Первое от директора винодельни «Жасминовый холм», совладельцами которого Берт и Конни теперь являлись. Директор интересовался планами новых хозяев относительно модернизации производства, подробно и с явными преувеличениями описывал свои профессиональные отношения с покойным господином Августом Ди Граном, выражал надежду на «благотворное сотрудничество». Почему-то последняя фраза в письме Констанции особенно не понравилась, и она тут же передала Иве задание связаться с семейным адвокатом. Пусть предоставит досье и исчерпывающий портрет этого директора.

Второе письмо, напечатанное на плотном глянцевом листе бумаги больше напоминало рекламный буклет. Мэр города Сальтхайм, Рекс Леманн, чей портрет на фоне гор и лазурного озера красовался с обратной стороны листа, в ярких выражениях описывал невероятные красоты заповедников Сальтхайма, а так же активно распинался о том, какое значение играет Фестиваль Волчьей Ягоды для культурной жизни всего острова Сен Линсей. Завершалось всё торжественным приглашением Ди Гранов «на главный праздник этого лета», естественно, за счёт администрации города.

Третье письмо Конни откладывала до последнего. Тёмно-бордовый конверт с золотыми вензелями она узнала бы из тысячи – фирменный стиль семьи Тенебрис, другой ветки потомков Святого Линсея. Вторая по степени своего влияния и первая по уровню богатства на Сен Линсей, эта семья имела весьма противоречивую репутацию. Вся их фамильная история была окружена интригами, жуткими легендами и мрачными тайнами. И, если средневековые страшилки и суеверия мало интересовали Констанцию Ди Гран, то вот коррупционные скандалы и сомнительные финансовые операции Тенебрисов не смогли укрыться от её пытливого взора. Последний разговор девушки с Амандин Тенебрис – самопровозглашённой королевой мрачного рода – вышел не очень приятным. Конни имела неосторожность раскрыть махинации дамы с одним благотворительным фондом, через который Амандин вероломно подсасывала деньги из островного бюджета.

Стоит ли говорить, что госпожа Тенебрис не воспылала любовью и уважением к своей собеседнице по окончании той встречи? Впрочем, на теплые взаимоотношения не стоило рассчитывать с самого начала. А теперь же происходило то, что и вовсе вызывало у Конни приступы неприятной крупной дрожи: госпожа Амандин Тенебрис спустя почти два месяца после их маленькой словесной дуэли вдруг изменила тактику поведения с тяжелого молчания на фонтанирующее дружелюбие. Она уже не раз присылала Ди Гранам официальные приглашения то на благотворительные балы, то на свои многочисленные курорты (на острове и на большой земле), то и вовсе к себе домой. Погостить на недельку.

От одной мысли об этом у Констанции челюсть сводило от напряжения. Нет, она не боялась быть коварно отравленной новой заклятой подругой. Результаты своего маленького расследования девушка не передала полиции, поэтому теперь госпожа Тенебрис, в некотором смысле, была ей страшно обязана, а потому менее всего была заинтересована в том, чтобы с девушкой что-либо случилось. И всё же эта резкая перемена в образе пристыженной дамочки настораживала. На все приглашения Конни отвечала вежливыми и максимально дружелюбным отказом. Сегодняшний день не стал исключением.