Тайны острова Сен Линсей. Горечь волчьей ягоды
Шрифт:
– Боже, ну почему мне из всех Тенебрисов пишет только эта кобра? – в сердцах выпалила Констанция, заворачивая лист со своим официальным ответом в узнаваемый диграновский конверт пыльно-розового цвета с золотым теснением в форме фамильного герба. – Почему мне не пишет Виктор Тенебрис? Он кажется мне куда более приятным другом по переписке…
– Потому что Виктор занят реальной работой – бизнесом и управлением, а не светскими играми и благотворительными балами, – не задумываясь, ответила Севилла Сапфир, принимая у Конни конверт. – Прикажете отправить сегодня же или можно отложить до завтра?
– Можно и до завтра, – девушка тяжело вздохнула. – Я ещё не решила, что ответить мэру Сальтхайма.
– Уверена, что вы с этим справитесь, – улыбнулась госпожа Сапфир. Затем она вдруг нахмурилась и обратила свой васильковый взгляд в сторону окна. Здесь, в синей гостиной, расположенной на первом этаже, особенно хорошо было слышно, если на территорию въезжал автомобиль. И сейчас мирное шуршание гравия, за которым тут же последовал короткий гудок клаксона, ясно дало понять – именно это и происходит. Серебристый седан остановился у самых ворот поместья.
– Гости прибыли? – догадалась Конни, не поднимаясь со своего места.
Глава 2.
Доктор Сигрин и его дочь Лив были не очень похожи друг на друга. Он – высокий и сухощавый мужчина с большими синими глазами и выдающимся орлиным носом – всегда выглядел моложе своего возраста. Что именно молодило его – золотистый загар на обтянутом сухой кожей худом лице или крепкая офицерская осанка – не ясно, но при первой их встрече Конни решила, что ему должно быть лет пятьдесят, в то время как совсем недавно мужчина отметил своё шестидесяти пятилетие. Ярым поборником здорового образа жизни доктора назвать было сложно: он никогда не отказывался от предложенного бокальчика ежевичного вина, не ограничивал себя в употреблении углеводов и красного мяса, а ещё, кажется, курил сигареты (характерный запах исходил от его одежды время от времени). То ли все эти вещи никак не влияли на него из-за хорошей генетики, то ли он что-то скрывал от окружающих, но впечатление он производил человека одновременно сильного, здорового, спокойного и уверенного в себе.
Лив была немного другой. Конни никогда не считала себя высокой (особенно на фоне брата и отца она казалась самой себе коротышкой), но Лив Сигрин была ещё ниже на целую голову. Широкоплечая и крепкая при том, она явно занималась спортом и всеми силами старалась держать себя в форме. Это чувствовалось в её одновременно отрывистой и тяжелой походке и в крепком, почти мужском, рукопожатии. Впрочем, несмотря на некоторую общую грубость в облике, Лив была по-своему симпатична: небольшие светло-голубого цвета глаза и белые, словно первый снег, волосы необыкновенным образом контрастировали с густым и тёплым карамельным загаром. Зима посреди лета.
– Вы приехали на поезде? – после знакомства и дежурного обмена любезностями, Констанция повела гостей в замок. Сыновья Лив, Питер (младший) и Йен (старший), шли позади и осматривали явившееся им великолепие замка Ди Гранов, изумлённо разинув рты. Что ж, приехав сюда пару месяцев назад, Конни и Берт вели себя практически так же. Ничего удивительного – эти серые каменные стены, старинные гобелены и огромная раздвоенная парадная лестница кого угодно привели бы в восторг. Резиденция потомков Святого Линсея полностью соответствовала своему статусу – всё здесь было грандиозным и впечатляющим. Архитектура замка сочетала в себе элементы раннего Возрождения и поздней Готики – Конни обожала это. Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь прежде видела подобное – узкие и высокие готические окна в обрамлении каменного кружева сочетались с абсолютной, способной довести до экстаза любого перфекциониста, симметрией всех помещений и пристроек. Высокие сводчатые потолки. Витражи. Исполинского размера камины. Картины разных эпох в массивных
Госпожа Сапфир вызвалась устроить для мальчишек экскурсию, потому что те явно не собирались давать матери право на отдых после долгой дороги. Младший то и дело выкрикивал что-то вроде «ого! А это что такое?», тыкая в каждую встречную скульптуру или вазу пальцем. Старший всё повторял «вау» и крутился вокруг своей оси в холле, стараясь, видимо, разглядеть всё сразу и со всех возможных ракурсов. Эхо от их голосов, отскакивая от стен, троилось, наполняя всё вокруг непрекращающейся какофонией восторгов. Лив наблюдала за всем этим с тем самым выражением лица, в котором радость за мальчишек гармонично соседствовала с безнадёжностью и отчаянием. Поэтому, как только управляющая предложила показать юным Сигринам самые интересные помещения, Лив как будто не поверила собственному счастью.
– Хотите, чтобы я сразу проводила вас в вашу комнату или сначала присядете, отдохнёте, выпьете чаю? – поинтересовалась Конни вежливо, обращаясь к растерявшейся от внезапно воцарившейся тишины гостье.
– Выпить чаю – отличная идея! – опередил дочь доктор Сигрин, занося в холл дорожные сумки. – Только лучше холодненького, а то с меня уже пот бежит ручьём…
– Д-да, чай – это хорошо… – издав тяжёлый вздох, негромко проговорила Лив и попыталась смахнуть липкую испарину с загорелого круглого лба.
Конни проводила её и доктора в синюю гостиную, ближайшую от мраморного холла комнату, которую обожали практически все и обитатели замка, и гости, когда-либо побывавшие здесь. Очевидные плюсы этого помещения не ограничивались только лишь тем фактом, что именно здесь удобнее всего было караулить прибывающих гостей (высокие арочные окна смотрели прямо на главные ворота с примыкающим к ним симпатичным домиком привратника, где с некоторых пор расположился пост охраны). Нет, дело было в самой атмосфере гостиной и в том, как она была оформлена. На фоне стен завораживающего цвета индиго была расставлена мебель, сочетавшая в себе отголоски и барокко, и викторианского стиля, и неоклассицизма, но всё вместе смотрелось торжественно и гармонично.
Кресло с высокой спинкой, обитое бархатом яркого горчичного цвета, располагалось у окна и заметно контрастировало со всеми остальными элементами интерьера. То был личный трон Констанции Ди Гран, именно на нём она восседала, когда разбирала почту и все прочие важные документы, с которыми ей приходилось иметь дело. Для этих же целей рядом с креслом разместился красивый стеклянный столик на ножках, имитирующих сплетённые ветки дерева. Импровизированный кабинет уже не раз выручал девушку, хотя она и понимала, что ей пора бы организовать настоящий, в отдельном помещении. Как раз следом за синей гостиной, стоило лишь немного пройти по коридору, можно было обнаружить массивную дубовую дверь, за которой прятался кабинет покойного Августа Ди Грана. Можно было бы занять его, но отчего-то Конни никак не решалась повернуть ключ в замке и нарушить целостность того порядка, что установился в офисе при прежнем хозяине. Лишь подумав об этом, девушка вздрогнула и вспомнила о гостях.
Доктор Сигрин, чувствовавшийся себя в замке совсем как дома, удобно расположился в одном из кресел. Его дочь же, напротив, явно ощущала себя здесь лишней. Плечи и спина её были напряжены, взгляд сосредоточен и устремлён куда-то далеко, в пространство, да и сидела она на самом краешке дивана.
– Лив, вы уже бывали здесь раньше? – пытаясь разбавить неловкое молчание, заговорила Констанция вежливо. На центральном кофейном столике стоял индийский медный поднос с графином, наполненным чаем со льдом. Конни аккуратно разливала холодный напиток по бокалам, чувствуя на себе пристальный взгляд. Кажется, гостья изучала её.