Тайны Парижа. Том 2
Шрифт:
— Полковник Леон? Я часто слыхал эту фамилию, очень часто… но лично я не был знаком с вашим отцом. Простите меня, что я спросил вас; мне показалось, что у вас есть некоторое сходство с одним старым офицером времен Империи, моим большим приятелем, полковником Бекманом.
Арман простился с графиней. Граф д'Асти проводил его до решетки сада, выходившей на улицу. Затем он поспешно вернулся и прошел в гостиную. Графиня была еще там. Она распечатала письмо к Фульмен и прибавила в постскриптуме: «Я знаю теперь, дорогой друг, имя моего очаровательного и элегантного спасителя. Это сын полковника времен Империи. Его имя Арман Леон».
Граф д'Асти вошел в гостиную и сел у камина по-прежнему задумчивый и грустный.
— Разве вы рассчитываете принимать этого молодого человека? — спросил он.
— Если ему вздумается… изредка… но к чему этот вопрос?
— Но ведь… я не знаю его.
Графиня д'Асти холодно взглянула на своего мужа.
— Послушайте, — заметила она, — объяснитесь!
— Мне он не нравится.
— Вы слишком разборчивы. Это прекрасно воспитанный и очень умный молодой человек.
— У него фатоватый вид.
— Я этого не нахожу.
— И я не чувствую особого желания принимать его. Графиня д'Асти засмеялась.
— Неужели вам пришло в голову ревновать? Вот было бы оригинально…
Она повернулась к графу спиной, продолжая смеяться, и прибавила:
— Очень оригинально… по правде сказать.
— Сударыня! — воскликнул граф дрожащим от гнева голосом.
— Милостивый государь, — возразила ему графиня, — вы знаете, что по отношению ко мне у вас нет более права ни ревновать, ни быть влюбленным… Покойной ночи!
Графиня взяла свечу и удалилась, оставив своего супруга одного в гостиной, совершенно ошеломленного злостью и страхом, как бы сын полковника не узнал его прошлого.
Опасения графа, однако, не имели никакого основания, потому что, как известно, Арман не был посвящен в ужасное таинственное прошлое своего отца.
III
На следующий день в Баденском казино был танцевальный вечер. Все приглашенные, или почти все, знали друг друга в лицо и по имени.
Графиня д'Асти явилась на бал около десяти часов. Не успела она войти, как какой-то молодой человек, до тех пор разговаривавший со стариком, направился ей навстречу и поклонился. Это был Арман. Старик был майор Арлев.
— Графиня, — произнес молодой человек, пожимая руку графа, который, повинуясь взгляду жены, протянул ему свою, — позвольте представить вам моего хозяина, а вашего соседа, майора русской службы графа Арлева.
Майор и графиня д'Асти обменялись несколькими банальными фразами, и граф Арлев откланялся. Почти в ту же минуту раздались первые звуки вальса. Графиня взяла Армана под руку.
— Кто расплачивается с долгами — богатеет, — смеясь, сказала она. — Пойдемте танцевать.
И, обернувшись к мужу, она прибавила.
— Так как вы не танцуете, то можете идти играть. Вы видите, у меня есть кавалер.
Граф поклонился, не сказав ни слова. Затем вместо того, чтобы оставить танцевальный зал, как этого, очевидно, желала графиня, он сел в углу на стул, пожирая глазами Маргариту де Пон, которую он страстно полюбил с того самого дня, когда она возненавидела его. Графиня танцевала с неподражаемой грацией, томно облокотившись на руку своего юного красивого кавалера.
Граф д'Асти переживал адские мучения. Накануне он высказался против Армана только из опасения, как бы сын полковника не был посвящен в тайны общества «Друзей шпаги». Но сегодня другое чувство волновало его. Граф ревновал. Ревновал именно потому, что жена лишила его этого права. Он ревновал, что теперь она танцует с Арманом, а тот, по-видимому, был влюблен в нее.
Но не один граф д'Асти не отрываясь следил взглядом за молодой женщиной и ее кавалером, которые продолжали танцевать. Человек, с ног до головы одетый в черное, со смуглым лицом, выдававшим в нем испанца или итальянца, не терял из виду этой пары ни на одну секунду; он не танцевал и ни с кем не обменялся ни одним словом. Когда замерли последние звуки вальса, этот человек, до сих пор стоявший неподвижно, прислонясь к одной из колонн, поддерживавших потолок залы, двинулся навстречу Арману. Молодой человек вел в это время графиню д'Асти на место. Итальянец сначала низко поклонился графине, потом обратился к ее кавалеру:
— Если не ошибаюсь, вы господин Арман Леон?
— Да, — ответил Арман, вздрогнув.
Молодой человек догадался, что перед ним таинственный противник, о котором его накануне предупредила Дама в черной перчатке. И Арман испугался, не за себя, не за дуэль, которая должна была быть в конце концов комедией, — но за графиню.
Та заметила мгновенный испуг своего кавалера, смуглое лицо и холодный взгляд незнакомца, который даже не удостоил ее взглядом. Графиня д'Асти сразу поняла все и побледнела.
— Милостивый государь, — продолжал итальянец с сильным южным акцентом, — вы сын полковника Леона?
— Да, милостивый государь.
— Вы были в Италии год назад, если не ошибаюсь? Арман утвердительно кивнул головой и сказал:
— Я нахожу ваши вопросы слишком настойчивыми, и так как я не имел чести ни разу встречаться с вами до сегодняшнего дня…
Итальянец язвительно рассмеялся.
— Я маркиз делла Пиомбина, — пояснил он.
— Что ж из этого следует?
— Я приехал в Париж нарочно, чтобы встретиться с вами.
— Со мной?
— И, не застав вас там, явился в Баден.
Арман чувствовал, как дрожит рука Маргариты де Пон, лежавшая на его руке.
— Продолжайте, милостивый государь!
Арман произнес эти слова довольно сухо, как бы желая сказать: «Мне кажется, что вы довольно плохо распоряжаетесь вашим временем».
— Милостивый государь, — продолжал итальянец, — вы прожили около месяца во Флоренции?
— Да.
— На берегу Арно…
— Совершенно верно.
— И вы ухаживали там за одной дамой, по имени.. Анжела.