Тайны Парижа. Том 2
Шрифт:
— Любите ли вы вашего мужа? — спросила она.
— Ах! — вздохнула графиня, которой казалось, что она вполне искренна, так как в данную минуту она позабыла об Армане.
— Любили ли вы его… всегда? Маргарита де Пон смутилась.
— Помните, сударыня, я спрашиваю вас для того, чтобы спасти вашего мужа.
— Я знаю! Нет, я чувствовала к нему одно время отвращение. Но нельзя ли…
— Умолчать о причинах этого, не правда ли? Графиня молча кивнула головой.
— О, конечно, причины не играют здесь никакой роли!
Графиня д'Асти вздохнула с облегчением.
— Не выказывали ли вы ему свое отвращение, даже, может быть, ненависть?
— Да.
— До каких пор?
— Пока он не был ранен.
— Ну, а с тех пор?
— Тогда мне стало жаль его… и я его простила…
— А он… он любил вас?
— До безумия.
— Хорошо, — сказала Дама в черной перчатке, — перемена, происшедшая в вас, дает мне ключ к разрешению этой тайны.
Графиня вздохнула еще раз и подумала, что ее допрос этим ограничится. Но Дама в черной перчатке продолжала:
— Это объясняет мне быстрое и заметное улучшение, которое наблюдалось у больного в первые восемь дней… Но…
Она остановилась и посмотрела на графиню; та почувствовала, как стучит ее сердце.
— Но, — продолжала Дама в черной перчатке, — если перемена ваших отношений к графу совершила это чудо, то следует думать, что случилось нечто новое… причиной чего, хотя бы и косвенной, были вы… Не принимали ли вы кого-нибудь здесь?
Графиня вздрогнула и побледнела как смерть. Дама в черной перчатке взяла ее за руку.
— Сударыня, — ласково заметила она, — извините меня и будьте уверены, что я ваш друг. Я спрашивала майора… и он сделал мне… кое-какие намеки… о тайне…
Она, по-видимому, некоторое время не решалась договорить, но так как графиня продолжала молчать, то она нерешительно сказала:
— У майора есть друг… который любит вас… он приходил сюда… граф ревнует…
— Сударыня, пощадите! — пробормотала графиня, закрывая лицо руками.
— Графиня, — проговорила Дама в черной перчатке, — графиня! Во имя Неба! Ведь я хочу спасти вашего мужа… я прошу у вас милости… этот молодой человек…
— О! — внезапно проговорила графиня, — он не вернется сюда… я его не увижу, даю вам слово…
— Этого мало…
— Боже мой, чего же вы еще потребуете от меня?
— Слова, которое может спасти вашего мужа.
— Каково бы оно ни было, я даю его.
— Хорошо! Как только он откроет глаза и вы заметите, что его рассудок возвращается, что спокойствие сходит в его душу… тогда…
— О, продолжайте…
— Как только он взглянет на вас, вы дотронетесь рукой до его руки; пусть он удостоверится, что «его» нет в комнате… вы наклонитесь к нему… и…
— И?.. — с нетерпением проговорила графиня, вся взволнованная и дрожащая.
— И скажете ему на ухо: «Он ушел… я его больше никогда не увижу… »
—Я обещаю вам это, —сказала графиня прочувствованным голосом.
Дама в черной перчатке подошла к больному и сняла повязку с его раны. Граф д'Асти спал глубоким сном, и сердце у него чуть слышно билось. Можно было подумать, что он умер. Тогда Дама в черной перчатке показала графине другой маленький флакон и поставила его на столик. Затем она сняла корпию, которой была закрыта рана, и обмыла рану тепловатой водой… Намочив новый кусок корпии жидкостью из второго флакончика, причем корпия окрасилась в красный цвет, Дама в черной перчатке наложила ее на рану.
— До свидания, сударыня, — сказала она, вставая, — я возвращусь сегодня вечером в одиннадцать часов. Однако, я думаю, что не следовало бы держать раненого в этой комнате, где воздух несколько испорчен.
— Его нужно перенести? — спросила графиня.
— Я бы предпочла комнату на первом этаже.
— Хорошо, рядом с залой внизу есть небольшая спальня.
— Ее окна обращены на север?
— Да, они выходят в сад.
— В таком случае, отлично.
— Но можно ли перенести его без опасения для здоровья?
— Да, но только теперь, пока он находится в глубоком сне.
Графиня позвонила и отдала необходимые распоряжения.
Дама в черной перчатке вышла в сопровождении майора.
Спустя час граф д'Асти открыл глаза. Он осмотрелся вокруг и, казалось, совершенно не узнал комнаты. Его взгляд упал на залитое слезами лицо графини. Бедная женщина держала в своих руках руку мужа.
— Как вы себя чувствуете, мой друг? — спросила она. Глаза больного приняли радостное выражение; его взгляд сделался осмысленным.
— Вас перенесли сюда, — продолжала графиня, — по приказанию нового врача.
При этом заявлении глаза больного выразили некоторое недоумение.
— О, — сказала графиня, улыбаясь сквозь слезы, — правда, врач странный, мой друг: женщина… молодая русская дама, обладающая удивительными целебными тайнами.
Взгляд графа д'Асти выражал все возраставшее изумление.
— Это майор Арлев, сосед наш, привел ее к вам. Она лечит теперь вашу рану… лихорадка у вас уже прошла… она ручается за ваше выздоровление.
Имя графа Арлева сразу вызвало на лице раненого выражение ужаса и ненависти. Разве майор не был другом Армана?
Графиня догадалась, что происходит в мыслях и в сердце ее мужа. И, верная данному обещанию, она наклонилась к раненому, поцеловала его в лоб и сказала:
— Не ревнуйте, друг мой, он ушел… я его больше никогда не увижу…
Безумная радость озарила измученное лицо графа; в эту минуту вошел лакей и подал молодой женщине письмо; она распечатала его и прочла:
«Графиня.