Тайны погибших кораблей (От 'Императрицы Марии' до 'Курска')
Шрифт:
Глава девятая
АВГУСТЕЙШИЙ ФОТОЛЮБИТЕЛЬ
Москва. Декабрь 1985 года
Дед мой, Соколов Михаил Романович, большой аккуратист, любил подшивать годичные подборки журналов. Сначала подшивал он "Ниву", потом "Огонек". Я возблагодарил его за этот труд, когда, перелистывая потрепанную подшивку "Нивы" за 1915 год, наткнулся на "Очерки военного корреспондента Н. Брешко-Брешковского с 28 фотографиями" под общим названием "Кавказские орлы в Галиции". То был подробнейший рассказ о фронтовых буднях Кавказской туземной конной дивизии, в просторечии - Дикой дивизии. По времени он приходился как раз на
Чтобы понять, сколь разительная была перемена в жизни бывшего флотского офицера родом с Адмиралтейской набережной Петербурга, надо хотя бы в двух словах обрисовать Туземную дивизию.
Пожалуй, в действующей русской армии не было столь пестрого, экзотического соединения. Сформированная скорее с политической, чем с военной целью, - дабы продемонстрировать сплоченность народов Кавказа вокруг престола, - дивизия состояла из шести полков: Дагестанского, Черкесского, Кабардинского, Ингушского, Чеченского и Татарского. Кроме того, в нее входил конно-подрывной отряд, набранный из матросов-штрафников Балтийского флота. Кстати, именно этот отряд, как отмечал летописец дивизии, "стал главным очагом революционной пропаганды".
Порядки и нравы в Дикой дивизии отличались своеобразием. Здесь не насаждалась дисциплинарная муштра; горцы, как и казаки, приходили в строй со своими лошадьми и оружием, приходили порой целыми семьями - отцы с сыновьями. Рядовые всадники обращались к своим офицерам на "ты", но поступали так вовсе не от избытка демократизма, а потому, что многие из них понимали по-русски только команды - не зная цифр, всадники, бывало, не могли правильно устанавливать прицелы на своих винтовках.
Не только разномастными папахами, бурками, бешметами, черкесками была пестра Дикая дивизия - она являла собой и собрание диковинных судеб.
Так, помощником командира Ингушского конного полка служил французский принц Наполеон-Мюрат, правнук Неаполитанского короля. А подчинялся он заместителю командира дивизии - о ирония музы истории!
– потомку князя Багратиона.
Тут никого не удивляло, что под началом бывшего балетного критика из "Нивы" - седобородого старца Валериана Ивлева, добровольно надевшего погоны ротмистра, - ходил бывший персидский генерал с лычками вахмистра Заурбек Бек-Боров, в прошлом ашхабадский полицмейстер, бежавший из-под суда в Персию и там на волне Гражданской войны возглавивший одну из армий. После разгрома шахских войск он вернулся в Россию и отправился искупать старые грехи рядовым всадником в Дикую дивизию.
Командовал этим немыслимым воинством из джигитов и абреков, потомственных аристократов и отпетых авантюристов, штрафников и сорвиголов не кто иной, как родной брат российского царя великий князь Михаил Александрович. Вот ему-то я и обязан встречей со своим героем на страницах старой подшивки. Дело в том, что "его императорское высочество" обожал фотоискусство и щелкал своим "кодаком" направо и налево. Так в его объектив попал однажды и младший унтер-офицер Морской пулеметной команды Михаил Домерщиков. Ну а ушлый корреспондент "Нивы" догадался проиллюстрировать очерк двадцатью восемью довольно посредственными снимками своего августейшего соавтора.
СТАРАЯ ФОТОГРАФИЯ. Под полковым стягом спешились конники-кавказцы в папахах и при кинжалах. Среди горских лиц - несколько русских. В первом ряду полулежит опоясанный пулеметной лентой Михаил Домерщиков.
"Зачисленный, во исполнение высочайшего Вашего императорского величества повеления, в Кавказскую туземную конную дивизию Домерщиков за свою самоотверженную службу был награжден Георгиевскими крестами IV, III, II и I степеней и произведен в младшие унтер-офицеры.
Ныне главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта по представлению августейшего командующего Кавказской туземной конной дивизией ходатайствует о возвращении Домерщикову прежнего чина лейтенанта. Ввиду сего всеподданнейше испрашиваю Вашего императорского соизволения на возвращение Домерщикову утраченных им чинов и ордена Св. Станислава III степени с зачислением его вновь на службу во флот с чином лейтенанта.
Подписал морской министр: Григорович".
"Высочайше соизволено 16 сентября 1915 года".
Он еще ничего об этом не знает. Впереди его ждали кровопролитнейшие бои в Галиции...
Дикую дивизию трудно было удивить чьей-либо личной храбростью. В полках ее царил дух бесшабашной удали, замешанный на традиционной горской отваге и гусарском кураже.
Земляки Шамиля считали зазорным для своей чести прятаться в окопах. Всякий раз, когда требовалось отразить атаку неприятеля, они, душой не приемля позиционной войны, вылезали на бруствер и, стоя в рост, стреляли из своих винтовок по австрийской пехоте. Чтобы среди таких удальцов сорвать, как тогда говорили, полный Георгиевский бант, надо было действительно быть храбрецом из храбрецов.
Во все той же счастливой для меня "Военной были" удалось разыскать описание одного из эпизодов боевой жизни Домерщикова в Дикой дивизии. Писал известный в русском зарубежье литератор, капитан 2-го ранга А. Лукин.
РУКОЮ ОЧЕВИДЦА: "Разумеется, обучить этих горных орлов (бойцов Дикой дивизии.
– Н.Ч.) пользоваться пулеметом и динамитом было делом совершенно безнадежным, почему и пришлось сформировать для дивизии специальный конно-пулеметно-подрывной отряд. Сформировали его из добровольцев-моряков: офицеров и матросов Балтийского флота. Командовал отрядом капитан 2-го ранга Страдецкий, имея помощниками лейтенантов О'Бриэн-де-Ласси и Потоцкого. Матросы почти все были из разряда штрафованных (дисциплинарного батальона), которым таким образом давалась возможность заслужить прощение. И, нужно заметить, матросы с честью заслужили его. Все вышли с Георгиевскими крестами. Так же как и остальные, они были одеты в папахи и черкески.
Среди матросов двое обращали на себя особое внимание. Матрос 2-й статьи Домерщиков - разжалованный по суду лейтенант, человек храбрости и находчивости изумительной, и притом самообладания олимпийского, матросы, да и начальство, с величайшим уважением относились к нему. Он не только заработал полный бант солдатских Георгиевских крестов и вернул себе потерянный чин, но за отличие получил следующий и был награжден Владимиром с мечами, золотым оружием и орденом Св. Георгия IV степени. Под стать ему был и другой герой Дикой дивизии, Герасим Шарловский, 50-летний доброволец, пришедший из запаса бывший машинный унтер-офицер Тихоокеанского флота, артурец и георгиевский кавалер, сподвижник Подгурского. Здесь в дивизии заработал он свои остальные кресты.