Тайны пола. Мужчина и женщина в зеркале эволюции
Шрифт:
В этих условиях контроль половой свободы самок был весьма проблематичен. Либо следует допустить, что несколько самок, по каким-либо причинам, добровольно хранили верность конкретному самцу, отвергая ухаживания других партнеров. Но в этой ситуации конкуренция за самок приобретает пассивные формы: самки выбирают себе самца (как лучшего защитника, добытчика или заботливого отца для детенышей), а нс самцы завоевывают самок в конкурентной борьбе с сородичами и сторожат свои гаремы, как это можно наблюдать у горилл.
Итак, предположение о том, что в эволюции человека был период, когда практиковалась выраженная полигиния (об этом писали С. Хрди, ван Хоф и др.) не следует абсолютизировать.
Тело современного человека служит своеобразной картой, правильное прочтение которой (с
Спермовые войны: приматы и человек
Выше мы уже говорили о том, что конкуренция между особями мужского пола может проходить не только путем турниров, зашиты территории или увода самок у более слабого (или старого) противника. Конкуренция может принимать скрытые от глаз формы: в этом плане существенный интерес представляет феномен конкуренции спермы у видов, спаривающихся по промискуитетному типу. Спермовые войны имеют место не только у беспозвоночных. Это явление широко распространено и у позвоночных животных, в частности, млекопитающих. Уже сравнительно давно приматологами было замечено, что у обезьян прослеживается отчетливая связь между степенью выраженности полигинии, размером семенников у самцов и объемом выделяемого эякулята. Р. Бейкер и М. Беллис описали феномен спермовых войн у приматов и человека в средине 90-х годов XX века. Когда исследователи впервые выступили со своей теорией, то многие коллеги встретили их сообщение с усмешкой. Между тем, со временем эта теория подтвердилась работами многих специалистов и может в наши дни считаться доказанной.
Суть открытия Бейкера и Бейлиса состоит в том, что человеческие сперматозоиды, аналогично сперматозоидам шимпанзе, неоднородны по своему строению и функциям. Лишь около одного процента сперматозоидов способны к оплодотворению, остальные же 99% составляют сперматозоиды-блокировщики и сперматозоиды-камикадзе. Функция первых состоит в том, чтобы блокировать женские половые пути и препятствовать сперматозоидам других особей мужского пола добраться до яйцеклетки избранной партнерши. Среди сперматозоидов-камикадзе выделаются два типа: сперматозоиды типа А, атакующие чужие сперматозоиды, попавшие в половые пути после них (если таковые появятся), и сперматозоиды типа Б, поражающие чужие сперматозоиды, которые уже находились в половых путях до них (если таковые там имеются).
Конкуренция спермы выражена сильнее у видов, для которых монополизация самок конкретными самцами ограничена (например, у шимпанзе и бонобо) и, что важно, у самцов этих видов размеры семенников максимальны. Там, где в силу особенностей социального устройства групп, наблюдается полная монополизация самок конкретным самцом, размеры семенников у лиц мужского пола существенно меньшие. У человека размеры семенников превосходят таковые у горилл и уступают размерам семенников у шимпанзе. Из этого следует тот факт, что, по всей видимости, сексуальные отношения предков современного человека были менее промискуитетны, чем у шимпанзе, но и выраженная полигиния даже на ранних этапах эволюции была маловероятной.
В процессе эволюции человека, скорее всего, происходила адаптация мужской физиологии к конкуренции на спермовом уровне. Как показано на схематическом рисунке (рис. 14.1), человек отличается от современных человекообразных обезьян не только размерами семенников относительно размеров тела, но и размерами пениса. У мужчин он длиннее и толще, чем у человекообразных обезьян. Дж. Даймонд приводит следующие сравнительные данные по мужской анатомии: средняя длина пениса в состоянии эрекции у горилл и орангутанов примерно 3-4 см, у шимпанзе — 7 см, а у человека — 12. Доказано в результате исследований, что более длинный пенис позволяет доставить сперму ближе к шейке матки, что обеспечивает сперматозоидам данного мужчины преимущества в оплодотворении по сравнению со спермой конкурента, обладающего более коротким пенисом.
Впрочем, резкое снижение полового диморфизма в процессе эволюции человека однозначно свидетельствует в пользу перехода к практике моногамии. Удлинение сроков младенчества и детства резко ограничили свободу передвижения женщин и их возможности по самостоятельной добыче пиши. В этих обстоятельствах постоянная помощь мужчины была просто необходимым условием для выживания вида. Резкое ухудшение климатических условий в верхнем палеолите лишь способствовало закреплению подобной практики сексуальных отношений и, наряду с этим, еше большему разделению труда по половому признаку. Если женщины могли участвовать в охоте на дичь мелкого и среднего размера или ловить рыбу и заниматься сбором беспозвоночных, то охота на крупного зверя была исключительно мужским делом. Причем, скорее всего, делом совместным, кооперативным. Участники охоты, добытчики пиши имели все основания претендовать и на обладание женщиной. В этих условиях конкуренция за женщин и их монополизация несколькими мужчинами группы была бы просто немыслимой, так как несла в себе потенциальную угрозу для стабильности социальной системы.
Итак, строение тела современных мужчин и их физиология указывают, что на определенном этапе эволюции человек перешел к практике достаточно продолжительных моногамных связей между мужчиной и женщиной (какова была возможная средняя продолжительность такого рода связей, мы поговорим чуть позднее). Вместе с тем, опасность измены существовала и в палеолите. Мужская физиология представляет собой оптимальную систему защиты собственной приспособленности (повышающую надежность передачи своих генов последующим поколениям) в условиях частых и длительных отлучек мужчин из дому на охоту. В экспериментах Бейкер и Бейлис установили, что если мужчина длительное время находился вдали от жены, то объем его спермы при занятии сексом с женой превышал обычный примерно в три раза. Если тот же мужчина воздерживался от секса с женой в течение сходного срока, но при этом все время находился поблизости с женою, то объем его эякулята не отличался от обычного.
Выше мы говорили о мужской физиологии и особенностях строения мужского тела. Следует сказать, что женское тело так же уникально (рис. 14.3). Уникальность женского тела связана с развитием молочных желез (ничего подобного не наблюдается ни у самок шимпанзе, ни у горилл или орангутанов). Помимо всего прочего, у женщин совершенно отсутствуют внешние признаки рецептивности, связанные с овуляторной фазой месячного цикла. Такая морфология и физиология далеко не случайна и, по всей видимости, также является адаптацией к моногамным отношениям. Чтобы быть уверенным в отцовстве, мужчина должен поддерживать постоянные сексуальные контакты с женщиной и постоянно опасаться, что она изменит ему с другим. Одной из мужских адаптаций против женского адюльтера является эволюция на симметричность лица и тела — женщины не просто предпочитают вступать в сексуальные отношения с более симметричными мужчинами, но и испытывают при этом больше удовлетворения.
Рис.14.3. Особенности строения тела у женщин по сравнению с телом самки у приматов. (Дано по Martin, May, 1981).
Таким образом, победа в спермовых войнах не только следствие конкуренции между мужчинами, но и, отчасти, результат избирательной физиологической реакции женщин на сексуальные сношения. Установлено, что если женщина в течение непродолжительного времени имеет сексуальные контакты с несколькими мужчинами, то в выигрыше оказывается сперма, поступление которой сопровождалось женским оргазмом (в этом случае вероятность оплодотворения яйцеклетки выше). Исследования антропологов Р. Торнхилла и С. Гандестада (к работам этих ученых мы уже неоднократно обращались выше) дают дополнительные свидетельства в пользу наличия спермовых войн у человека. Во-первых, они показали, что женщинам в период овуляции больше нравится запах симметричных мужчин, а во-вторых — что при сексе с симметричными мужчинами женщины испытывают больше оргазмов.