Тайны политических убийств
Шрифт:
Самое интересное другое: прибегая к их сомнительным услугам, власти вели странную линию в отношении человека, от которого можно было скорее всего узнать о тайных пружинах заговора.
Речь идет о Джоне Саррете, являвшемся наряду с Бутом центральной фигурой среди заговорщиков. Немного достоверного известно о нем. Ревностный сторонник рабовладельцев, Джон Саррет, однако, без колебаний принес присягу верности федеральному правительству в Вашингтоне, требуемую при назначении на чиновничью должность в почтовом ведомстве. Вероятно, это было сделано по заданию южной разведки. Почтмейстер в небольшом городке был удобной фигурой для сбора и пересылки разведывательных донесений. Вскоре Саррет возбудил подозрение, был смещен со своей должности и стал профессиональным разведчиком. Он не раз доставлял донесения и инструкции, курсируя между Ричмондом, Вашингтоном и Монреалем. В конце 1864 г. Саррет познакомился с Бутом, который предложил ему участвовать в похищении Линкольна. Бут ли придумал этот план, или он был подсказан ему извне — не имеет особого значения. Несомненно лишь, что Саррет не смог бы активно включиться в подготовку этого плана и последующего плана убийства, не получив на это согласия своего начальства в Ричмонде.
Вашингтонская полиция ворвалась в дом Саррета, но уже не нашла разведчика на месте. Было объявлено о награде в 25 тысяч долларов тому, кто захватит Саррета. А он тем временем без труда перешел границу Канады. (Детективы, которым было дано задание преследовать заговорщика, почему-то были снабжены приметами Этцеродта с указанием, что эти приметы Саррета.) Начальник вашингтонской полиции А. Ч. Ричардс послал в Канаду своих агентов, в том числе человека, знавшего в лицо Саррета, но неожиданно получил за это выговор от военного министерства, что не помешало этому ведомству утверждать, что погоня за Сарретом производилась по приказу Э. Стентона, военного министра.
Вряд ли можно сомневаться в том, что Стентон сознательно смотрел сквозь пальцы на побег Саррета. Вместо поисков в Канаде руководитель контрразведки Бейкер занялся организацией погони за каким-то мнимым Сарретом в горах Пенсильвании. В сентябре 1865 г. Саррет переехал из Канады в Ливерпуль. Американский вице-консул в этом порту, получив сведения о Саррете от судового врача, направил 30 сентября донесение в Вашингтон и просил полномочий на то, чтобы добиваться выдачи заговорщика. В ответ 13 октября заместитель государственного секретаря У. Хантер уведомил вице-консула, что после консультаций с военным министром и генеральным прокурором «было сочтено целесообразным в настоящее время не предпринимать никаких действий в отношении ареста предполагаемого Джона Саррета». Судовой врач, все еще надеявшийся получить обещанную денежную награду, в конце октября посетил американского консула в Монреале и сообщил о намерении Саррета отправиться в Рим. Консул стал забрасывать телеграммами государственный департамент. Ответы приходили нескоро, иногда с интервалом в две недели. Из них следовало, что государственный департамент обсуждает вопрос о Саррете с военным министерством. В конечном счете Вашингтон так и не потребовал выдачи сообщника Бута. А поскольку энергичный судовой врач продолжал будоражить американскую дипломатию предложениями о поимке Саррета, в Вашингтоне наконец решились действовать, но совсем в неожиданном направлении. 24 ноября военный министр Стентон издал приказ № 164, в котором бралось назад обещание заплатить 25 тысяч долларов за поимку Саррета. Впоследствии Стентон, давая объяснения дружески настроенной к нему комиссии конгресса по поводу этого приказа, разъяснял, что уже прошло много месяцев со времени объявления награды. Однако именно в это время шансы захватить Саррета резко возросли.
Пользуясь бездействием американских властей, Саррет уехал в Рим; там он под именем Джока Уотсона вступил в один из наемных полков армии папы. В Риме беглец встретился со своим школьным товарищем Сент-Мэри, который, по-видимому, еще не зная об отмене награды, поспешил известить американского посла о нахождении Саррета в Риме. 23 апреля 1866 г. посол направил сообщение обо всем этом в Вашингтон. Почти через месяц, 17 мая, Стентон, мнение которого было запрошено государственным департаментом, переадресовал запрос своему другу, генеральному прокурору, а тот, в свою очередь, потребовал от Сент-Мэри сообщить сведения о себе и переслать сделанное им под присягой заявление о Саррете. 28 мая Сьюард предложил Стентону послать специального агента в Рим, чтобы потребовать выдачи Саррета. Ответа со стороны военного министра не последовало. 20 июля прибыли затребованные из Рима бумаги. Кроме того, американский посол уведомил, что при получении соответствующей просьбы из Вашингтона папские власти с готовностью выдадут преступника. 28 августа государственный департамент снова запросил военное министерство о его мнении по этому вопросу — и снова не получил ответа. В октябре Сьюард предложил удостовериться, действительно ли Саррет в Риме, и для этого переслать фотографию разыскиваемого шпиона в американское посольство в Риме.
Тем временем в ноябре 1866 г. канцлер римского папы кардинал Антонелли, не дождавшись просьбы из Вашингтона, сам отдал распоряжение об аресте Саррета. Тот был арестован, но сумел бежать сначала в Неаполь, а оттуда пароходом в Египет. Только после его бегства в Рим пришла наконец фотография Саррета. Но на ней разведчик был так мало похож на себя, что она могла лишь повредить поискам, направляя полицию на ложный след. В Египте генеральный консул США сумел добиться ареста Саррета; в начале января 1867 г. американский военный корабль доставил преступника в США. Власти приняли специальные меры, чтобы воспрепятствовать встречам заговорщика с «посторонними лицами». Однако незадолго до суда Саррета посетил конгрессмен из Огайо Эшли, близкий друг Стентона. Вероятно, этот визит был связан с попытками получить от заключенного какой-либо компрометирующий материал против президента Джонсона, которого радикальные республиканцы решили предать суду сената.
Американские политики не привыкли брезговать никакими средствами. Атакуя «слеза» Джонсона за его потворство южным плантаторам, некоторые из конгрессменов с готовностью подхватили обвинение южан, что Джонсон отказался помиловать миссис Саррет, несмотря на просьбы самих военных судей. Джонсон стал оправдываться. В такой обстановке процесс над Сарретом мог оказаться очень досадным делом для многих вашингтонских политиков — и врагов, и друзей Джонсона.
Саррету дали пять месяцев для подготовки к суду; обвинение было поручено лицам, близким к военному министру. Не менее восьми свидетелей заявили, что видели Саррета в Вашингтоне 14 апреля 1865 г. Другие свидетели уверяли, что встречали Саррета на следующее утро в Нью-Йорке. При тогдашней быстроте сообщений и расписании поездов одно исключало другое. Осенью 1867 г. Саррета отпустили под залог в 25 тысяч долларов. При возобновлении процесса выяснилось, что по закону обвинительный акт должен предъявляться не позднее чем через два года после преступления, инкриминируемого подсудимому. Исключение делалось лишь в том случае, когда в самом обвинительном акте отмечалось, что он не мог быть предъявлен ранее, так как преступник «скрывался от правосудия». Подобной оговорки не было сделано в обвинительном заключении по делу Саррета. Защита немедленно воспользовалась этой непонятной оплошностью, которая могла быть умышленной. Процесс был прекращен, Саррет выпущен на свободу. Он даже вскоре прочел публичную лекцию о заговоре, рассказывая о плане похищения Линкольна. При этом, однако, Саррет держался очень осторожно и не сообщил ничего существенно нового. Он прожил еще много десятилетий, скончавшись в 1916 г. Мало кто из жителей Балтиморы знал, что пожилой чиновник пароходной компании был одним из главарей заговора, приведшего к убийству Линкольна. На протяжении всей своей долгой жизни Саррет упорно молчал, не выдав ни одной из известных ему тайн заговора.
В чем же были причины странного поведения военного министра в дели Саррета? Почему его укрывали от правосудия, а потом явно дали уйти от наказания? Неужели боялись его разоблачений? Ответа на эти вопросы так и не последовало.
В отличие от Джона Саррета, бегство которого и последующий процесс привлекли самое широкое внимание, имя Джона Ф. Паркера оставалось совершенно в тени. А между тем он имел самое прямое отношение к убийству президента, хотя отнюдь не принадлежал к числу заговорщиков.
Необычная карьера полицейского Паркера
Джон Паркер был полицейским, которому поручили охранять ложу президента в роковой вечер 14 апреля. Настойчивые поиски историков в архивах позволили восстановить послужной список Паркера. Он отнюдь не был безупречным служакой и никак не мог считаться украшением столичной полиции. Находясь на службе с 1861 года, Паркер успел заработать бесчисленные замечания и выговоры за нарушение дисциплины, недостойное поведение, бездельничанье, появление в нетрезвом виде, взяточничество.
Паркер был дежурным полицейским у ложи. И его не оказалось на месте, когда в ложу проник убийца… Почему? По свидетельству кучера президента Френсиса Бэрнса, просто потому, что Паркер в это время отлучился, чтобы опрокинуть рюмку-другую в компании лакея президента. Они прихватили с собой и Бэрнса. Как ни расценивать поведение Джона Паркера, оно по меньшей мере являлось серьезным нарушением служебного долга. Паркера отдали под суд, но сохранившиеся документы архива вашингтонской полиции не указывают, был ли он в действительности судим. Во всяком случае, обвинения, выдвинутые против Паркера в начале мая, через месяц были взяты назад. Почему Паркер не попал сразу же под военно-полевой суд, который присуждал к смерти за куда менее серьезные проступки — например, новобранцев, заснувших в карауле? Более того, против Паркера не были приняты никакие дисциплинарные меры, его даже не убрали из охраны Белого дома. Эта трудно объяснимая мягкость властей не привлекла тогда внимания и осталась еще одной в числе многих загадок рокового дня 14 апреля.
Правда, все же можно найти одно объяснение поведению властей. Паркер был откомандирован в охрану Белого дома (и был даже для этой цели освобожден от призыва в армию) по просьбе супруги президента Мэри Линкольн, что произошло всего за декаду до трагического события. Это позволяет понять, почему человек с репутацией Паркера стал телохранителем Авраама Линкольна. Однако разъяснение одной загадки приводит нас немедленно к другой. Чем руководствовалась Мэри Линкольн, кто замолвил перед ней слово за пьяницу в полицейском мундире? Можно только напомнить, что многие современники в своих воспоминаниях рисуют «первую леди» страны вспыльчивой, даже взбалмошной женщиной, которая не раз ставила в неловкое положение своего мужа. Она презрительно отзывалась об Эндрю Джонсоне, именовала Гранта «мясником», осуждала государственного секретаря Сьюарда.