Тайны Поместья Торн
Шрифт:
ПЯТЬ
ОНИ СОВЕРШИЛИ прорыв на следующее утро во время завтрака. Они сонно ели, Элизабет просматривала утреннюю газету за прошлый понедельник (одна из статей была вырезана, оставив прямоугольную дыру; она подозревала, что она связана с балом в середине зимы), когда Натаниэль бросил ломтик бекона с такой силой, что зазвенели столовые
— Конечно! — воскликнул он. — Гобелен! — Без объяснений он вскочил на ноги и бросился вон из комнаты.
Пока Сайлас со вздохом поднимал с пола упавшую салфетку Натаниэля, Элизабет с интересом разглядывала остатки бекона. Проглотив его, она взяла полупустую тарелку Натаниэля и для пущей убедительности отправила в рот остатки яичницы. Затем, энергично прожевав, она устремилась за ним, оставив Мёрси в недоумении сидеть за столом.
Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, куда ушел Натаниэль. Она слышала, как его трость, ловко стуча по полу, движется по коридору за буфетной.
Она по пальцам одной руки могла сосчитать, сколько раз ей доводилось бывать в этом коридоре. В памяти всплывали мутные образы мрачного коридора с устаревшей мебелью, угрюмо прячущейся в тени, — их фигуры легко можно было принять за сгорбленных чертями и гоблинов.
Она забрала Демоноубийцу из фойе («Никаких мечей за столом во время завтрака, госпожа», распорядился Сайлас) и поспешила на звук удаляющихся шагов Натаниэля.
В коридоре было так же плохо, как она помнила. Бледный свет пробивался сквозь щели между задернутыми шторами, просачиваясь сквозь темные деревянные панели и исцарапанные пыльные половицы. Покосившиеся парчовые кресла, сгрудившиеся вдоль стен, выглядели так, будто они прижались друг к другу в поисках тепла.
Когда она догнала Натаниэля, то прижалась к его спине ближе, чем это было необходимо.
— Что ты делаешь? — спросила она.
Он щелкнул пальцами, и в затянутых паутиной бра вспыхнуло зеленое пламя, осветив оскорбительное сиреневое полотно гобелена Тети Клотильды, на котором была нарисована избитая сцена с принцессой в сопровождении единорога и прирученного льва. По мнению Элизабет, тот, кто его сделал, был не очень хорошим художником: у него была та же проблема, что и у некоторых горгулий Поместья Торн, — львиное лицо было до ужаса похоже на человеческое.
— Это же очевидно, не так ли? Ее комната должна быть скрыта за этим ужасным гобеленом. — Он с драматическим размахом отбросил гобелен в сторону.
Ничего не произошло, только поднялась пыль, от которой Элизабет чихнула. Сузив глаза, Натаниэль пробормотал заклинание. На этот раз не произошло ничего особенного — только разочаровывающий зеленое шипение и запах эфирного горения.
— Дай-ка я попробую, — поспешно сказала она, прежде чем в коридоре стало пахнуть, как во время одного из экспериментов Катрин. Она расправила плечи и решительно повернулась лицом к стене. — Мы можем войти?
Очертания двери нехотя зашевелились, едва различимые на фоне пыльной лепнины. Затем он снова начал исчезать, причем довольно угрюмо, словно надеялся, что они сдадутся и уйдут.
— Она вышвырнет вас на улицу, если вы ее не впустите, — посоветовал Натаниэль, и дверь поспешно появилась вновь.
— Не будь грубым, — предупредила Элизабет, вздохнув.
— Скривнер, ты не можешь отрицать, что дом начал это.
Покачав
Дверь распахнулась, и перед ними предстала женская спальня, залитая жутким, мерцающим розовым светом. Все было отделано обвисшими кружевами — юбка кровати, занавески, скатерть на тумбочке. На цыпочках Элизабет вошла внутрь и почувствовала, как по коже поползли мурашки. В очаге плясали розовые язычки пламени, как будто кто-то только что был внутри и разводил огонь.
— Зачарованное пламя, — пояснил Натаниэль. — Они не излучают тепла, но заклинание может действовать веками. До изобретения газового освещения ими зажигали уличные фонари в Брассбридже.
Элизабет поняла, что сжимает рукоять Демоноубийцы, и ослабила хватку. Она с любопытством огляделась по сторонам и задержала взгляд на зеркальном подносе, уставленном маленькими фарфоровыми фигурками. Экспериментируя, она дотронулась до шкатулки на тумбочке, и та неожиданно распахнулась, наполнив комнату звенящей мелодией: внутри кружилась выцветшая модель балерины, двигаясь в мучительных судорогах и рывках.
Она поспешно захлопнула дверь.
Стену напротив кровати занимал громоздкий шкаф в стиле барокко. Натаниэля охватила дрожь, смешанная с волнением и трепетом, но когда он проверил дверцы, они остались надежно закрытыми.
— Заперто. Нет заколок?
После того как она, озадаченная, достала несколько из тщеславия, он нагнулся, чтобы повозиться с замком. Вид его длинных бледных пальцев, манипулирующих заколками, завораживал.
— Сайлас научил меня взламывать замки в перерывах между уроками о том, какой ложкой есть суп и как вести беседу на званом обеде. Он утверждает, что колдунам было бы лучше, если бы они научились быть более практичными, а не полагаться во всем на магию…
— Не могу представить, почему, — сказала Элизабет.
— Да, он явно бредит. — Оглядев свою работу, Натаниэль скорчил гримасу. — Это может занять некоторое время. У меня нет практики.
Темнота не могла помочь. Она распахнула шторы, и в комнату хлынул поток света с частицами пыли. Он пролился на коллекцию книг, стоящих на серванте с кружевами, обложки которых были усеяны пожухлыми лепестками, выпавшими из вазы. Это были обычные книги, не гримуары, с такими названиями, как Современный Этикет и Приличия и Руководство по Правильному Поведению для Дам. Среди них были разбросаны пожелтевшие листки, которые, как определила Элизабет, были возмущенными нравоучительными трактатами о том, что молодые женщины носят нескромную одежду и отступают от своей естественной роли в доме.
Ее остатки симпатии к Клотильде испарились.
Позади нее Натаниэль издал задыхающийся звук. Она в тревоге обернулась. Но он не пострадал; его плечи тряслись от смеха. Он открыл шкаф Клотильды и достал оттуда что-то. Сначала это показалось шкурой мертвого животного, но потом она заметила, что у нее есть кисточки. Халат?
Пока она в ужасе смотрела на него, он накинул его на плечи, как будто надевал магический плащ. Затем он принял позу, его глаза озорно блестели над бахромой из крысиного меха.