Тайны прииска Суцзуктэ
Шрифт:
— Хорошо. Мы попробуем.
Через день Цевен окончательно сник. После семи метров все усилия его бригады оказались тщетными. Он опять обратился ко мне за советом. Я никак не мог понять причину его упорства и снова попытался отговорить от напрасной затеи до поступления электростанции и насоса. Цевен объяснил мне свою настойчивость следующим образом:
— Понимаете, я очень хотел бы как можно скорее обследовать нижнюю часть жилы. Для меня это вопрос престижа как геолога и начальника партии. От результатов обследования жилы зависит и другой вопрос — стоит ли тратить средства на закладку еще одной штольни ниже по склону. Это связано с большими затратами времени и средств. Вот почему мне так хочется провести предварительную разведку из гезенка.
Его доводы показались мне вполне убедительными. Немного подумав, я сказал ему:
— Вы знаете, когда-то в институте профессор Карташов рассказывал нам, что при осушении шахт Донбасса после его оккупации немцами были с успехом использованы эрлифтные установки. Мне никогда не приходилось работать с ними, но я знаком с принципом их действия. Для этого достаточно энергии сжатого воздуха. У нас есть подходящие трубы, есть компрессора и я могу попытаться сделать эрлифт.
Цевен с жаром ухватился за эту мысль и попросил немедленно приступить к делу.
Мне пришлось изрядно постараться, чтобы вспомнить схему эрлифта, которую в свое время рисовал на доске наш строгий профессор. Помогла зрительная память — я полностью восстановил на бумаге его несложное устройство и при участии нашего единственного «механика»- машиниста компрессоров Доржа приступил к его сборке. Потребовалось целых три дня, чтобы из подручных средств изготовить смесительную камеру, собрать из труб колонну высотой семнадцать метров и подвести к камере шланг для сжатого воздуха.
Пришлось много помучиться, чтобы, постепенно наращивая трубы, опустить это громоздкое сооружение в гезенк. Наконец, когда все было готово, мы приступили к его испытанию. Дорж запустил компрессор. Шланг напрягся от сжатого воздуха, устремившегося вниз, и к радости множества любопытных, окруживших гезенк, из пожарного рукава, прикрепленного к трубам для отвода воды, хлынула толстая вспененная струя. Восторг был откровенным и всеобщим. Я испытал, как принято говорить, чувство глубоко удовлетворения — мои инженерные способности оказались на должной высоте.
Уровень воды начал быстро понижаться. Цевен ликовал, но я вынужден был охладить его восторги.
— Должен вас предупредить, что эрлифт не способен откачать воду до дна. По принципу сообщающихся сосудов вода будет откачиваться до тех пор, пока вес столба воды в колодце будет превышать вес вспененной воды в трубах. Когда они сравняются — процесс откачки прекратится. Могу предположить, что на дне останется никак не меньше двух метров воды. Остаток можно будет откачать только погружным насосом.
Цевен заметно огорчился, но, подумав, сказал:
— Ничего, для начала достаточно будет обследовать и описать хотя бы эти пятнадцать метров. Чтобы не мешать основным работам по штольне мы будем работать по выходным. Я переговорю с Доржем, чтобы он в это время включал компрессор, и оплачу ему сверхурочные.
Такой вариант меня вполне устраивал, и я согласился.
Мне и в голову не пришло, что повышенный интерес Цевена к гезенку, так хорошо замаскированный его благими намерениями, вскоре навлечет на меня и всю партию множество неприятностей и станет отправной точкой удивительных событий и приключений.
ГЛАВА VI. Странные курганы
Через несколько дней, когда нам удалось решить все проблемы, связанные с подготовкой и продолжением проходческих работ по штольне, у меня появилось больше свободного времени и я смог, наконец, немного расслабиться. С утра я заходил в штольню, определял с Джанцаном и Ботсуреном задачи на текущую смену, затем возвращался в юрту, брал свою мелкашку, кусок хлеба с мясом и отправлялся в лес. Вначале я делал только небольшие вылазки, изучая окрестности и определяя возможности для незнакомой прежде охоты на боровую дичь. На мои расспросы о наличии дичи в окрестных лесах Ендон с восторгом ответил, что вокруг «О-о-о, их олун ятуу байна!» (Здесь очень много рябчиков). Это воодушевляло, но из первых походов я возвращался с пустыми руками.
Дичи было действительно много. Проходя по лесу, я слышал, как птицы с шумом срывались с веток при моем приближении, но они замечали меня прежде, чем я их. Я смотрел, но не видел. Понадобилось несколько дней, прежде чем во мне, городском жителе, выработалось, свойственное настоящим охотникам, боковое зрение. Теперь, пробираясь среди деревьев, я стал замечать, как из-за ветвей или стволов за мной следят любопытные глаза. Я замирал, осматривался, медленно снимал с плеча винтовку, тихо взводил затвор, прицеливался… и неосторожная птица камнем падала в снег. Еще в Бор-Ундуре я наловчился без промаха бить в голову плавающих уток. Теперь этот опыт особенно пригодился — рябчик некрупная дичь и неразумно разбивать его тушку пулей.
За несколько удачных выходов я определил множество мест, в которых водились стаи рябчиков. В каждой из них было более двадцати голов, но я взял за правило не брать из них более дюжины. Остальных оставлял на развод. За выход я ограничивался 5–6 птицами, чтобы успеть ощипать их при возвращении домой пока тушки не успели замерзнуть. За неделю я наколачивал целый рюкзак и отправлял его с оказией в Улан-Батор жене. Однажды она даже сообщила мне, что настолько пресытилась дичью, что стала снабжать ею знакомых.
Маршруты моих охотничьих походов становились все более отдаленными. Я поражался богатству окружающего, фактически непуганого животного мира. Чем дальше от лагеря, тем чаще мне попадались на снегу следы тетеревов и глухарей. Лес был буквально испещрен заячьими тропами и следами лис. Я вспугивал горных козлов-гуранов и видел лежки осторожных маралов. Однажды два монгола из нашей партии принесли убитую рысь и тут же сняли с нее великолепную шкуру на малахаи. Увидев рысь и вспомнив ее повадку нападать с дерева, я стал внимательнее ходить по лесу и брать с собой большой нож, собственноручно сделанный еще в Бор-Ундуре из полотна циркулярной пилы. Однако с рысью мне встретиться так и не пришлось.