Тайны реинкарнации
Шрифт:
О перерождениях и деяниях Будды идет речь в сказаниях, созданных примерно в III в. до н. э. В индийской литературе древности был даже специальный жанр, повествующий о перерождениях. Он так и назывался – «перерождения» (санскр. или пали – джатака).
Обретя просветление под священным деревом бодхи, принц Гаутама вспомнил все свои прежние рождения в подробностях и повествует в форме притч о них своим ученикам, чтобы наставить в вере, сострадании, смирении и прочих добродетелях и помочь идти по пути просветления собственным примером. Он приходил в мир каждый раз в новом воплощении – в виде бога или человека, даже в теле животного [44] . Во всех перерождениях Будду отличают мудрость и сострадание, великое милосердие и доброта, негневливость и терпение.
В 29-й джатаке рассказывается, как Будда пришел в мир в теле сказочного восьминогого оленя шарабхи,
Его сущность проявляется и в поведении, и даже в облике существ. Так, родившись в мир оленем Руру, Будда имел поистине царственный облик (31-я джатака): «Бодхисатва однажды родился оленем Руру с гладкой шерстью, похожей по цвету на расплавленное золото. Его прекрасное тело сверкало, как каплями, чудесными оттенками различных драгоценных камней: рубинов, сапфиров, изумрудов, ляпислазури. У него были огромные кроткие глаза, темные и блестящие, а кончики рогов и копыт переливались мягким блеском, словно сделанные из драгоценных камней».
В 72-й джатаке, поучая своих сподвижников о грехе неблагодарности, Бодхисатва, т. е. «просветленный» (санскр.), рассказывает, как однажды явился в мир в теле великого слона: «Давным-давно, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, Бодхисатва возродился в образе слона и жил в Гималаях. Только вышел он из утробы матери, как был уже весь белый, словно слиток серебра, глаза его были как драгоценные камни, как пять божественных лучей, рот – словно красная ткань, а хобот – как серебряная цепь, украшенная каплями красного золота. Ноги его были гладкие и блестящие, как будто покрытые лаком. Словом, все десять совершенств обрела его достигшая вершин красота природы. Когда этот слон вырос, то все восемьдесят тысяч гималайских слонов собрались вокруг него и сделали его своим вожаком. Но увидел он в стаде грех, удалился от своих собратьев и стал жить один в лесу. Из-за его добродетелей прозвали его „добродетельный царь слонов“». Добродетельный слон спас однажды в лесу человека, а тот, неблагодарный, требовал со слона все новых и новых благодеяний, пока сама земля не выдержала и не поглотила его, забрав еще при жизни в ад.
В 37-й джатаке, рассказывая о своем рождении в образе куропатки, Будда учит почитать старость, поскольку старость – это мудрость. Мудрая куропатка, в теле которой обреталась в ту пору личность Будды, обезьяна и слон жили в древние времена у подножия Гималаев, около старого огромного баньяна. Они постоянно ссорились друг с другом и однажды решили, что необходимо определить, кто из них старше по возрасту – пусть он и станет их предводителем. Долго спорили звери, кто ж из них старше, пока куропатка не сказала: «Когда-то, давным-давно, росло поблизости огромное баньяновое дерево. Я питалась его плодами и как-то раз, облегчаясь, вместе с пометом обронила на этом самом месте баньяновое зернышко. Из него-то и выросло потом это дерево. Так что я помню баньян с тех пор, когда его и на свете не было, стало быть, я старше вас всех». И, почитая старость и мудрость
В 313-й джатаке Бодхисатва предстает перед учениками великомучеником древности, который учил людей терпению, величайшему среди буддистских добродетелей. Великий царь, услышавший о нем, решил проверить, действительно ли святой человек терпелив. Он велел бить его кнутами, отрубить ему уши, кисти рук, нос, но так и не дождался ни единого проявления гнева. Святой лишь благословлял царя, говоря, что его терпение живет не в теле, а в сердце и поэтому физические мучения не в состоянии заставить его гневаться на людей. Царь был поглощен адской бездной, а его военачальник, проявивший сострадание к Бодхисатве, возродился позднее в теле одного из любимых учеников Гаутамы Будды.
Рождаясь человеком, Будда часто, демонстрируя проявления закона кармы, попадал в тела представителей высшей знати и высших каст – брахманов, аристократов, царей. Ведь, не греша в прошлой жизни, человек имеет возможность получить все земные блага в последующей. Но и в этом случае роскошь, власть, богатство, сопровождавшие инкарнации Будды с самого детства, не сумели сбить его с пути просветления. Так, например, возродившись однажды в теле великого правителя народа шибийцев (32-я джатака), он не поддался искушению и не посягнул на честь жены своего ближайшего советника, хотя и полюбил ее всем сердцем за неземную красоту. Ведь царь, учит Будда, не должен нарушать своих великих обязательств перед народом. Любая нравственная оплошность царя ведет к погибели всего народа: «От поведения царей зависит благо и несчастие народа».
Наконец, в одной из последних канонических джатак (545-й) рассказывается уже не о перерождениях Бодхисатвы, но о самой цепи перерождений, устами женщины толкуется закон кармы. Великий царь Агнатий, победитель народов, однажды вопросил мудреца о дхарме каждого человека. И мудрец ответил, что каждый пусть свершает что пожелает, ведь не существует никакого великого закона, награждающего праведников и наказующего злодеев.
Лишь судьба, которую человек не может изменить своими поступками и в чьи игры не может проникнуть своим жалким разумом, решает, в какое тело вселится он в последующем рождении, не учитывая ни его заслуг, ни его преступлений. Царь, услыхав эти слова, решил: да будет так! Он забыл о добродетели и перестал заботиться о своем народе, увлекаясь лишь поиском новых и новых наслаждений. Но царевна Руджа, любимое дитя царя Видехи Агнатия, повествует своему отцу, погрязшему в пороке, о собственной череде превращений: «Я помню семь своих рождений, предшествовавших этой жизни, И о семи грядущих знаю».
Если человеку кажется, что закон кармы не наказывает его за прегрешения в прошлой жизни и не вознаграждает за добродетель, то пусть подумает: для человека годы жизни – длительный срок, а для богов, которые мерят время тысячелетиями, – быстролетные мгновения.
Грех всегда учитывается законом кармы и проявляется в последующих рождениях. Так, рассказывает Руджа, она была мужчиной и много грешила, но в следующей жизни все же перевесили чашу весов ее благие деяния и она обрела благое рождение в семье богатого торговца. Но грехи сохранились, «словно огонь под слоем пепла», и затем целых пять жизней она расплачивалась за распутство, возрождаясь то в «аду стенаний», то в телах нечистых существ – холощеным козлом, самцом-обезьяной, которому вожак стаи откусил мошонку в драке, волом, таскающим день-деньской ярмо, наконец, человеком, лишенным пола. И лишь теперь она вновь начала путь восхождения к просветлению, окончания которого достигнет через семь долгих рождений. Принцесса делает вывод:
«Неисчислимые рожденья
Влекут поступки за собою,
И ни благое, ни дурное
Деяние не исчезает.
Кто хочет быть всегда мужчиной,
Остерегаться должен блуда,
Как человек, что вымыл ноги,
Обходит стороною лужи.
А если женщина захочет
Мужчиной стать в грядущих жизнях,
Пускай супруга почитает,
Как апсара – богов владыку.
А кто желает благ на небе
И долгой жизни в горнем мире,
Пусть избегает прегрешений
И в мыслях, и в речах, и в деле,
Пусть дхарме следует прилежно,
От этого всегда есть польза,
Будь женщиной ты иль мужчиной».