Тайны реинкарнации
Шрифт:
Шанти-Луджи узнала и мужа, и своего сына, который сумел приехать вместе с отцом. Она постоянно обращалась к ним, называя домашними ласковыми именами, угощала различными вкусностями. В беседе с Кендарнартом она использовала словечки, упоминала эпизоды, известные только двоим – Кендарнарту и Луджи. С этого момента Шанти была признана своей прежней семьей в качестве воплощения умершей Луджи. Известия об очередном случае инкарнации появились в прессе, ими заинтересовались ученые.
Дополнительные доказательства реальности реинкарнации дала поездка Шанти в Муттру. Здесь она, еще из окна поезда, увидела и узнала родственников Кендарнарта – родного брата и мать. Они пришли встретить вернувшуюся Луджи к поезду. В случае с Шанти имел место и феномен ксеноглоссии: в разговоре с родными мужа девочка использовала диалект, распространенный в Муттре. Родившаяся и всю жизнь прожившая в Дели девочка знать его ниоткуда не могла. В жилище Кендарнарта
Мальчик-делиец Гопал Гупта не говорил до двухлетнего возраста, но в 1958 г., когда родители Гопала принимали у себя в гостях несколько человек, малыш устроил представление на удивление всем – и родителям, и гостям. В ответ на обычную просьбу помочь унести со стола стаканы, Гопал сильно разгневался, раскидал их и закричал: «Пусть слуги это делают! Я, такой богатый человек, не буду носить грязные стаканы, как ничтожный уборщик!» Историю как-то замяли, но мальчик и не думал останавливаться в своих, как считали сначала его родители, фантазиях. Он рассказывал все новые и новые подробности, назвал свое имя и имена братьев, а также вспомнил название города – Матхур, где все семейство Шарма жило. По рассказам Гопала выходило, что братья Шарма были совладельцами химического производства, но поссорились между собой, и младший из них убил его выстрелом из пистолета. Отец Гопала подумал, что такие подробности и детали наверняка можно подтвердить. Ведь братья Шарма – непоследние люди в городе, и по факту смерти одного из них должно было проводиться уголовное расследование. Правда, на сборы и проверку ушло несколько лет. Но химическая компания, название которой вспомнил мальчик, – «Сук Сан Чарак» – действительно существовала в Матхуре, городе неподалеку от Дели. Отец Гопала сумел встретиться с менеджером компании К. Патаком и рассказал ему о воспоминаниях сына. Информация заинтересовала господина Патака, и он передал адрес незнакомого мужчины, приехавшего специально из Дели, вдове одного из братьев Шарма.
Субхадра Дэви Шарма отправилась в Дели, чтобы поговорить с Гопалом, в котором признала новое воплощение своего убитого мужа Шактипала Шармы; ведь подробности, которые рассказывал маленький мальчик, никто, кроме ее покойного супруга, знать не мог. Вскоре состоялся ответный визит. Гопал с отцом приехал в Матхур, сам нашел путь к дому Шактипала Шармы, узнал по фотографиям людей, с которыми был знаком в предыдущем воплощении. В офисе компании мальчик показал то место, откуда стрелял в старшего брата Бражендрапал.
От прежних жизней у вновь возродившихся остаются не только воспоминания, но и умения, которых малыш не может иметь просто в силу возраста. Выше говорилось о девочке, которая вдруг запела побенгальски и начала танцевать бенгальские танцы. Доктором Стивенсоном был описан случай, когда мальчик-индиец по имени Пармод Шарма (родился 11 октября 1944 г.) [50] , которому было чуть больше двух лет, утверждал, будто он – владелец нескольких предприятий, в том числе кондитерской, в которой продается содовая вода «Братья Мохан». Когда ему исполнилось три года, Пармод, кстати сын преподавателя санскрита в колледже, играл в исключительно одиночестве, делая из песка пирожные, как настоящий кондитер, и подавал их своим родным к чаю. Другим любимым занятием малыша было строительство моделей зданий (он говорил, что так выглядит его магазин в Морадабаде, который расположен на девяносто миль севернее от родного мальчику городка Бисаули) и оборудование их электрической проводкой! В пять лет мальчика повезли в Морадабад, чтобы проверить реальность его воспоминаний, и здесь подвели к сложному автомату, производящему содовую воду. От него ради эксперимента был отсоединен шланг. Пармод сразу же сказал, почему автомат не работает, и рассказал, как его «починить». Правда, самостоятельно включить аппарат мальчик не мог, но давал технику подробные инструкции. Семья Мехри признала в Пармоде своего родственника и владельца данного предприятия.
Очевидно, что большинство случаев, имеющих отношение к феномену реинкарнации, отмечено и исследовано в странах Юго-Восточной Азии, в частности Индии, Бирме, на Шри-Ланке. Этому есть и объяснение: ведь в этих странах, где идея реинкарнации является краеугольным камнем религиозных, философских, нравственно-этических воззрений населения, от младенческих рассказов о прошлых жизнях взрослые не отмахиваются, а иногда даже пытаются самостоятельно найти им подтверждение или опровергнуть фантазии своих чад. Не то что в Европе и Америке, где никакой проблемы череды новых воплощений просто не существует по
На Аляске жил мужчина по имени Виктор Винсент; родился он еще в конце XIX в., а в 1945 г., когда ему уже было за шестьдесят лет, он, почувствовав, что вскоре умрет, пошел к своей молодой соседке по фамилии Чаткин и рассказал фантастическую историю. Старик говорил, что в следующей жизни он возродится в теле ее сына. Чтобы молодая женщина могла проверить, так ли это, старик Винсент показал ей знаки на своем теле, которые должны проявиться и на теле будущего сына. У него были следы хирургических операций на спине и шрамы от наложенных швов на переносице. Виктор Винсент умер через короткое время, а у женщины по прошествии двух лет, в декабре 1947 г., родился сын, который на теле имел знаки, показанные Винсентом, в виде депигментированных пятен на коже, напоминающих по форме и конфигурации послеоперационные шрамы. Доктор Стивенсон записал этот случай в 1962 г. и исследовал его, разговаривая с очевидцами и свидетелями. Сын миссис Чаткин, которого назвали Корлесом, утверждал, будто он в прошлом воплощении был Виктором Винсентом, рыбаком. И у него с детства, по рассказам соседей, отмечались способности Виктора, который был известен своим умением разбираться в любых лодочных моторах. Да и сведения о жизни В. Винсента у подростка были очень точные. Так, очевидцы рассказывали, что однажды, когда Корлес был с матерью в городе Ситка, он встретил там женщину, которая оказалась приемной дочерью умершего Винсента. Мальчик звал ее, кричал, потом обнял и не отпускал, называя по имени, которое женщине дали еще до удочерения индейцы ее племени. Мать Корлеса об этом ничего не знала. А Корлес частенько узнавал людей из прошлой жизни, когда был Виктором Винсентом.
А вот еще один случай, произошедший в Северной Америке [51] . Сэмюэлле Чалкер, родившейся в Сакраменто (Калифорния, США), не исполнилось еще и года, когда, по рассказам матери, она заговорила на странном языке, ничуть не напоминавшем обычный младенческий лепет. Немного позже, когда девочка подросла, всей семьей Чалкеры отправились на отдых в Оклахому, где побывали на юго-западе штата, в индейской резервации команчей. Сэмюэлла подбежала к старикам-индейцам и вновь стала издавать те же странные звуки. На удивление окружающих, старики ответили девочке такими же звуками, а позднее объяснили, что малышка обратилась к ним на древнем языке команчей, который в то время был известен всего лишь двум десяткам человек (по статистическим данным, на 1992 год оставалось всего около шести тысяч команчей, из которых большинство языком предков уже не владели)!
Но девочка не просто разговаривала с команчами: она, как перевели слова Сэмюэллы индейцы, узнавала, что стало с ее мужем Ноконом, вождем команчей, и сыном. В архивах Оклахомы сохранились сведения, что в 1836 г. индейцами из племени команчей была выкрадена белая девочка, носившая имя Джессики Блейн. Команчи воспитали ее в традициях племени (такие случаи бывали и подтверждены документами), вышла замуж, трижды рожала. Она была обнаружена представителями властей США, которые предприняли попытку возвратить Джессику Блейн к ее соплеменникам и родным, но она, тоскуя по детям и мужу, вскоре умерла (в 1864 г.), отказавшись есть и пить.
И в Ливане, жители которого не принадлежат к буддистам, приверженцам идеи кармы и вечного колеса перерождений, тоже были случаи новых воплощений. Я. Стивенсон сам обнаружил здесь Имада Элавара, который рассказывал и демонстрировал странные вещи. Малыш еще не умел толком ходить и говорить, но уже упоминал в своей речи имена неизвестных в его семье людей, названия других мест Ливана. Однажды, гуляя со сверстниками на улице, Имад крепко обнял незнакомца, называя его по имени. Тот был удивлен не менее прочих, но Имад сказал, что когда-то жил с ним по соседству. Родители Имада пригласили к себе незнакомца и расспросили; выяснилось, что его деревня расположена за горами, в десятках километров от селения, где жило семейство Элавар. Родители Имада обратились к ученым. Ян Стивенсон, тогда уже известный, приехал во главе экспертной группы. Имаду было уже пять лет, и ученый взял его с собой в ту деревню за горами – Крибу, где, как говорил Имад, он некогда жил. Много времени провел исследователь в беседах с жителями Крибу и выяснил, что Имад рассказывает подробности из жизни умершего от болезни легких Ибрагима Бухмази.
Из рассказов малыша доктору Стивенсону стали известны разнообразные детали касаемо судьбы покойного, и они подтвердились при осмотре «места происшествия» (так, мальчик часто описывал, что в его прошлом доме гаражами служили обычные сараи, а машина была очень маленькая, ярко-желтого цвета). Ничем, кроме реинкарнации, объяснить случай с Имадом Элаваром невозможно: Стивенсон собрал данные, согласно которым мальчик не мог получить известную ему информацию из жизни Ибрагима Бухмази иначе, чем из собственных воспоминаний. Возможность мистификации, обмана со стороны жителей Крибу или семьи Имада исключалась.