Тайны русской дипломатии
Шрифт:
А чуть позже он ввязался в куда более рискованную историю, связанную с попыткой освобождения и бегства Людовика XVI из страны. Российский посол пошел на то, что выдал королю паспорт на имя… вдовы полковника царской службы баронессы Корф. Несколько застав «баронесса» проскочила нормально, но в Варение ее опознали и вернули в Париж. Над Симолиным нависла нешуточная угроза расправы! Это прекрасно понимали в Петербурге и посоветовали под благовидным предлогом покинуть Париж.
Первая кровь посла пролилась в январе 1829 года… За два года до этого началась Русско-персидская война, закончившаяся освобождением Еревана и присоединением к России Ереванского и Нахичеванского ханств. Переговоры о заключении мира шли в Туркманчае. Окончательный проект Туркманчайского
Именно поэтому он настаивал на том, чтобы Персия выплатила России контрибуцию в размере 20 миллионов рублей серебром. И персам пришлось на это согласиться! Вернувшись в Петербург, Грибоедов был обласкан и щедро награжден императором. «Государю угодно меня пожаловать 4 тысячами червонцев, Анною с бриллиантами и чином статского советника», — не без гордости писал в одном из писем Грибоедов.
Но как раз в это время Россия затеяла очередную войну с Турцией. В Петербурге опасались, как бы турки не заключили союз с персами и не ударили по южным границам вместе. Чтобы предотвратить этот альянс, Грибоедова срочно направляют в Персию. Инструкция, которую ему дал министр иностранных дел граф Нессельроде и утвердил лично Николай I, была довольно пространной и недвусмысленно откровенной.
«Непременной целью Вашей работы в Персии, — говорилось в инструкции, — является упрочение мирных отношений между нашими странами, соблюдение нейтралитета Персии в русско-турецких делах, а также развитие взаимовыгодной торговли. При этом нельзя забывать о покровительстве подданным Персии, которые оказывали услуги российскому войску во время русско-персидской войны, в сборе статистических и политических сведений о Персии, ее истории, географии, о состоянии ее экономики, торговли и взаимоотношениях с соседями. Особое внимание следует обратить выяснению состояния древних и современных караванных путей, идущих от Каспийского моря в Индию и сопредельные с нею страны.
Но более всего МИД встречает надобности в сведениях, почерпнутых из верных источников, об отношении Персии к туркоманам (туркменам) и хивинцам, о степени ее приязни к оным и влияния могущества ее на сии кочевые племена, а с другой стороны, о случаях к опасению, к взаимным враждебным действиям их и о способах Персии к отражению их набегов».
Читая эту инструкцию, невольно возникает вопрос: «Так в каком же качестве отправляли Грибоедова в Персию — дипломата или разведчика?» Укреплять мирные отношения и развивать взаимовыгодную торговлю — это задача дипломата. Но собирать сведения о дорогах, состоянии экономики и взаимоотношениях с соседями, да еще почерпнутыми из верных источников, — это обязанность разведчика. Значит, Грибоедов работал в двух ипостасях? Значит, он был не только послом Российский империи, но и резидентом российский разведки? Увы, но это так.
Подтверждением служит довольно обширный раздел инструкции, посвященный так называемым «чрезвычайным расходам». «Для успешного выполнения всего, что Вам предначертано, необходимы связи в том крае, где Вы будете иметь постоянное пребывание, и содействие людей усердных. Самые вельможи и даже сыновья шахские нуждаются иногда в незначительном вспоможении наличными деньгами, от которых внезапно восстанавливается их вес и зависит нередко их спасение. Такая услуга с Вашей стороны, вовремя оказанная, может приобрести Вам благодарность лиц полезных и сделать их искренними, следовательно, решения по сему предмету предоставляются Вашему благоразумию.
Впрочем, многие местные обстоятельства в Персии нам в совершенной полноте неизвестны, а потому я ограничиваюсь выше
Прибыв в Тегеран, Грибоедов быстро разобрался в довольно тревожной ситуации, суть которой была в том, что поддерживаемый англичанами шах намеревался разорвать Туркманчайский мирный договор и выступить на стороне Турции, а наследник престола Аббас-Мирза придерживался ориентации на Россию.
А тут еще подошел срок выплаты контрибуции! Шах расставаться с деньгами не хотел. Грибоедов настаивал. И тогда с русским послом решили разобраться по-восточному, то есть чужими руками, обставив дело так, что шах и его окружение к планируемой акции не имеют никакого отношения.
Формально не имели к этому отношения и англичане, но их участие в разжигании антирусских настроений и подталкивании к нападению на русское посольство не вызывает никаких сомнений. Ведь если исходить из того, кто больше всего выигрывал от обострения русско-персидских отношений и даже вполне возможной войны — а именно к этому по замыслу заговорщиков должен был привести разгром русского посольства, — то это были англичане. В те годы Россия активно искала пути продвижения на юг, а Англия — на север от жемчужины британской короны Индии. Каждый шаг России на юг Англия считала угрозой для Индии, поэтому не только везде и всюду разоблачала «агрессивный курс России», но и делала все возможное и невозможное, чтобы стравить с Россией Персию и Турцию.
Безвозмездные кредиты, поставка современных вооружений, командирование военных советников — это давным-давно стало нормой. И вот когда англичане, а также шах и его окружение посчитали, что время «Ч» настало, перед исполнителями провокационной акции зажгли зеленый свет. Повод подвернулся как нельзя кстати: из гарема Аллаяр-хана, который был зятем шаха, сбежали две женщины и укрылись в русском посольстве. Вскоре к ним присоединился и любимый евнух самого шаха. Мирза Якуб, которого юношей увезли из Еревана, а потом оскопили и посвятили в ислам, стал одним из самых доверенных лиц шаха: кроме чисто гаремных дел, он ведал всеми финансами. И женщины, и Мирза Якуб хотели вернуться в родной Ереван, который теперь принадлежал России, и просили у Грибоедова помощи и содействия.
В принципе, защита пленных и оказание им помощи в возвращении на родину входили в круг полномочий Грибоедова, поэтому, уведомив персидскую сторону, он разрешил беглецам до отъезда находиться в здании посольства. Это взбесило фанатично настроенных мусульман! Мирза Якуб был провозглашен отступником от веры, а русский посол — его покровителем и защитником. Шах и его зять умело подогревали эти настроения: вскоре на базарах и в мечетях стали раздаваться призывы к разгрому русского посольства. 30 января 1829 года фанатически настроенная толпа ворвалась на территорию посольства и не только перебила всех, кто там находился, но и, надругавшись над трупами, буквально их растерзала. Грибоедова опознали лишь по скрюченному пальцу, следствию полученного на дуэли ранения. В живых остался только секретарь миссии Иван Мальцов.
Вот что он написал несколько позже в своем отчете: «С час казаки наши отстреливались, тут повсеместно началось кровопролитие. Посланник, полагая сперва, что народ желает только отобрать пленных, велел трем казакам, стоявшим на часах, выстрелить холостыми зарядами, и тогда только приказал заряжать пистолеты пулями, когда увидел, что на дворе начали резать наших людей.
Около 15 человек из чиновников и прислуги собрались в комнате посланника и мужественно защищались у дверей. Пытавшиеся вторгнуться силою были изрублены шашками, но в это время запылал потолок комнаты, служившей последним убежищем русским: все находившиеся там были убиты низверженными сверху каменьями, ружейными выстрелами и кинжальными ударами ворвавшейся в комнату черни».