Тайны 'Семи грехов'
Шрифт:
– Ты ещё забыл упомянуть находящуюся за углом "Стену плача и славы" в честь культового певца Цоя. Разве она не свидетельствует, что истинному таланту в России нет места? И ранняя гибель - ещё не самая худшая судьба для творческой личности?
"Да я не ошибся: У меня ещё будут проблемы с проницательным и умным стажером".
Словно спохватившись, что наговорил лишнего Себ, урча, накловил неряшливо всклокоченную голову и жадно слизнул с бумажной тарелки жирные крошки съеденной пиццы. И тут же, громко икнув, жадно установился на нетронутую порцию своего спутника. Подняв вверх смуглый указательный
– Остывшая пицца теряет свои лучшие вкусовые качества!
– Если хочешь - можешь съесть и мою порцию.
Даже не поблагодарив щедрого благодетеля, Себ начал рвать руками тесто, облепленное смесью помидоров и колбасы, и, подбрасывая вверх, ловко ловить желтыми крепкими зубами. Заметив предостерегающий взгляд Анатаса, смущенно произнес:
– Извини, слишком вжился в роль уличного пса. А все же, признай, я здорово научился на лету хватать лакомые кусочки.
– Оторвись ты, наконец, от жратвы, Себ. Посмотри лучше на всех этих людей, неторопливо прохаживающихся мимо нас, словно на подиуме.
– Зачем на них глазеть? Все скучно и серо. Они лукавят, грешат, дают волю страстям. Если их раньше испортил квартирный вопрос, то теперь больше волнуют деньги в карманах соседей и собственная безопасность.
– Да разве можно их за это осуждать? Людям в отличие от животных свойственно беспокоиться о своем здоровье.
– Ха-ха! Это меня больше всего и забавляет. Они самонадеянно ввели в оборот понятие времени и думают, что кроме настоящего есть ещё прошлое и будущее. Человек напоминает мне муху, ползающую по грандиозному художественному полотну, созданному Великим Мастером. Муха чувственно ощущает своими маленькими цепкими лапками лишь отдельные грубые мазки и думает, что место, где она только что проползла уже прошлое, а впереди её ждет будущее - такой же нелепый бесформенный мазок. И это в то время как гениальная картина начала и конца этого мира уже давно создана. Лишь избранные могут видеть и воспринимать её целиком. И то отдалившись на значительное расстояние.
– И себя ты, конечно, причисляешь к одному из посвященных в тайны мироздания? Великое заблуждение, приятель. Твои лукавые глазки тоже смотрят, а не видят. Этот мир не застывшая картина, а постоянно меняющаяся гениальная с непредсказуемым эпилогом пьеса, допускающая импровизацию актеров. Нам только остается направлять их устремления и энергию в нужном направлении - Да разве же можно успеть за каждым из этой массы расплодившихся двуногих тварей?
– Это и не нужно. Большинство людей и без понуждения играет по нашим правилам. Настоящий охотничий азарт должен просыпаться, когда человек стремится к добру и справедливости. Не к сытному обеду будь они упомянуты.
– Например, как вон тот литератор Волин со счастливой улыбкой бредущий по Арбату? В своих книгах он с завидным постоянством искренне призывает к добру и справедливости. С ним нелегко будет справиться и заставить играть нужную роль. Давай заключим пари, одержишь ли ты над ним победу.
"Ишь, как ловко Себ расставляет мне ловушку. Словно коварный претендент, метящий на мое место. Надо быть осторожнее. Но уклоняться от вызова я не буду. Этот хитрец сам попадется в приготовленный им капкан".
– Хорошо, Себ. Я согласен заключить с тобой пари на душу этого литератора.
Ни секунды не раздумывая, Себ, изобразив на подвижном лице наивное простодушие, протянул смуглую поросшую густыми черными волосами тонкую руку: На две порции пиццы!
Анатас с демонстративной доверчивостью с размаху хлопнул своей ладонью о ладонь тайного конкурента. И довольный собой Себ, вкрадчиво поинтересовался:
– Ну и как ты это планируешь сделать?
– Сначала, подскажи мне, который час?
Себ с показной неторопливостью вытянул из жилетного кармашка за массивную цепочку луковицу часов и со звоном открыл крышку. Анатас с любопытством посмотрел на антикварное изделие: большая секундная стрелка в виде длинного копья, суетливо дергаясь, приближалась к часовой, выполненной в виде массивного топора. Лезвие топора свисало вертикально вниз, строго указывая на римскую цифру VI под которым было изображено лицо придворной красавицы фрейлины с высокой средневековой прической. Под другими цифрами красовались головы молодых и старых людей, в богатых камзолах и в нищих рубахах. И не оставалось сомнений, что они неминуемо станут жертвами копья и топора, когда настанет их черед.
"Такие часы получают по нашему ведомству лишь за особые отличия. Себ потерял осторожность или даже не считает нужным скрывать, что пришел по мою голову? Ну что же, он молод, напорист, тщеславен и хочет заполучить такой лакомый кусочек как старый Арбат со все его славной и страшной историей. Но за мной опыт и умение драться до конца. Я тоже не сразу стал здесь наместником. И легко уступить центр Москвы какому-то тщеславному выскочке я не намерен."
– Послушай, Себ. Сейчас ровно шесть часов вечера. Я утверждаю, что не успеет грозный топор пробежать даже один круг как в разных концах города совершатся новые кровавые преступления и со сцены исчезнут ещё два действующих персонажа затеянной мной пьесы. Я ясно вижу как именно в этот момент инженер Козин кладет в сумку мочалку, а студент Косов уже выходит из дома.
– А почему его фамилия, не Раскольников?
– Зря иронизируешь. Косов не прячет топор под пальто и даже не знает, что скоро станет убийцей. Да и в Наполеоны он не метит. Только, от безденежья мучается и богатых ненавидит.
– Ну нашел чем удивить, здесь в Москве таких много бродит по улицам.
– Ты прав, но не все же убивают.
– Ну да и не всех полубезумные старухи приглашают к себе домой лицезреть коллекцию картин.
"Опасен стажер, ох как опасен! Но зря он, расхваставшись, свои провидческие способности мне в открытую предъявляет. Теперь я знаю, что его слабое звено - тщеславие. Стану ему в этом потакать, а в удобный момент нанесу удар в уязвимое место. Мне в отличие от него спешить некуда. А ждать я умею".
Изобразив на лице восхищение, Анатас одобрительно заметил: Ты очень способный, Себ. Не всякий способен разгадать ход закрученной мной интриги. Пожалуй, ты скоро сумеешь превзойти даже меня своего учителя. А теперь, приготовимся понаблюдать вблизи предстоящее яркое и красочное зрелище.
Всячески демонстрируя готовность к послушанию, Себ выбрался из-за столика и устремился вслед за своим спутником. Анатас шагал широко, злорадно наблюдая как едва успевает за ним мелко семенящий Себ. Наконец запыхавшийся ученик взмолился: