Тайны Семиречья. Диадема тысячи огней
Шрифт:
– У тебя удивительная подруга. Не каждый молодой человек или девушка вашего возраста будет интересоваться музейной пылью.
– Вот и мне теперь стало интересно. Как могла одна диадема храниться столько столетий и быть нетронутой? Ее ведь нашли недалеко от Алматы. Там наверняка каждый день проходит по несколько туристов и путешественников.
– Мир археологии непредсказуем. Ученые каждый год находят новые и удивительные артефакты. Я не удивлюсь, если завтра под оживленной трассой раскопают какой-нибудь артефакт. А диадема – она была не одна. В найденном захоронении было
– Вот это да! Расскажи подробности? Захоронение? Там был труп? Как его обнаружили?
– Ну, как гласит официальная история, рабочие суконного комбината прогуливались в долине речки Каргалинки, их застала непогода, и, чтобы спрятаться от внезапного ливня, они забежали в расщелину в скале и там укрылись под природным козырьком. И обнаружили в том месте человеческие останки в золотых украшениях.
– А когда это было?
– В конце тридцатых годов прошлого века. Страшное время подозрений и репрессий. В то время в нашем музее был хранителем древностей ссыльный писатель Юрий Домбровский. Почитай его книги, кстати, они во многом автобиографичны. Одна так и называется «Хранитель древностей», а вот вторая «Факультет ненужных вещей» Он пишет о находках в Каргалинском захоронении. Именно он и принял золотые артефакты, хотя, сейчас есть новые данные о том, что к моменту находки изделий, он уже был арестован. А роман написал по рассказам знакомых работников музея.
– А что потом?
– Потом Прибыл археолог Берштам из Ленинграда и изучал захоронение.
Затем последовали непростые времена арестов, потом началась война, и все забыли об этом захоронении до наших дней.
– На 70 лет?
– Да, и никто не знал, где находится это захоронение. Оставались в селе несколько старожилов, один из них как раз был среди тех, кто впервые обнаружил золотые украшения. Ему показывали фотографии скал и пещер местных гор, но он ничего не узнавал. Говорил, что там был большой камень. Так по сей день мы пытаемся найти место захоронения, да и понять: А было ни оно? Вот на днях снова в экспедицию собираемся.
– А можно с вами?
– Не думаю, что это хорошая идея. До туда физически тяжело добраться. Там нет ни автодорог, ни троп. Мы часто пробираемся сквозь сухой кустарник и колючки, чтобы продвинуться к цели исследования.
– А я бы хотела в такое приключение попасть.
Мухит проигнорировал ее слова и перешел на другую тему разговора:
– Лучше скажи, как твои дела? Нашла дело своей мечты, как загадала в прошлом году?
Адель закусила губу и ссутулилась.
– Мухит, а у тебя есть мечта?
– У всех есть мечты, моя девочка, но не все решаются превращать их в цели и идти к ним до конца.
– Мне иногда кажется, что у меня их много, и я гонюсь за всеми, а потом, когда терплю поражения одно за другим, начинаю подумывать, что это неправильные какие-то мечты-цели.
– Ну что ж, поражения, провалы – это тоже опыт на пути. И потом, мы все живем в одном пространстве. И так бывает, если мы не достигнем какой-либо цели, ее обязательно достигнет кто-то другой.
– Зачем тогда стремиться? В чем смысл? Зачем начинать то, что закончит другой и заберет себе все лавры?
– Смысл – это объединение свободы выбора и воли случая. Мы либо инструменты, благодаря которым происходят важные и интересные открытия, либо открыватели. Мы важны в любой из ролей, которые проживаем, даже, если это роль наблюдателя.
Никогда не знаешь, что ты встретишь на своем жизненном пути, сколько перекрестков пройдешь и куда решишь поворачивать. Нет конкретной финишной черты. Я только уверен в одном: Пока мы дышим – мы можем все. И любая цель осуществима, если в сердце горит огонь.
– Мухит! – Засмеялась Адель – ты говоришь, как какой-то модный тренер личностного роста. – Адель заметила, как Мухит опустил голову и повернулся к окну, смотря вдаль. – Постой, прости, я испортила момент?
– Ты спросила, я ответил. – спокойным тоном выдохнул он.
Раздался звонок городского телефона, что стоял в гостиной. Мухит нахмурился и пошел ответить. Он перебросился парой фраз со звонившим, громко положил трубку, выражая явное недовольство беседой, и поспешил на кухню к племяннице.
Адель посмотрела на часы.
– Тебе на работу уже пора. Подбросишь меня до дома?
– Да, пора, но не на работу. Срочная встреча в другой части города. Я вызову тебе такси.
Он вернулся в гостиную и набрал номер таксопарка.
У порога Мухит помог Адель надеть пальто и крепко обнял. Потом он посмотрел ей прямо в глаза:
– Мне надо тебе рассказать кое-что важное. Но не сейчас. Вечером.
– Хорошо. Я приеду. В семь нормально?
– Да, хорошее время. Тогда до вечера?
– До вечера, Мухит.
– Да, записку из снежка не выкидывай пока.
– Буду хранить ее как закладку в книжке и передам ее внукам.
– Не надо хранить, шутница моя, – мягко посмеялся он, – Просто вечером отдашь ее мне.
Адель взяла сумку и спустилась во двор. К этому моменту такси уже стояло у подъезда. Она села на заднее сидение и поздоровалась с водителем. Он повернулся и без слов сделал кивок головой, после чего завел машину и тронулся с места.
“Вот это усы”, – подумала Адель, – “так уже лет сорок никто не отращивает”. Усы водителя щедро нависали над верхней губой и завивались по бокам. На нижней губе слабо выделялась широкая белая полоска, похожая на шрам.
Во время поездки Адель еще какое-то время рассматривала водителя. На нем была твидовая кепка “Гэтсби”, зеркальные “авиаторы” и синий дутый пуховик. Предметы гардероба сами по себе были стильными и каждый в тренде этого сезона, но все вместе на этом человеке выглядели до безобразия несочетаемыми.
Потом ее мысли перетекли на собственные проблемы, и она задумалась, рассказать ли Мухиту о ситуации с квартирой? Но он может предложить лишь переехать к нему. Он скорее всего, будет рад такому соседству. Двести процентов! И для нее это самый комфортный вариант: она сможет прийти в себя и в спокойном состоянии найти уже нормальную работу. Но это будет означать полное фиаско для нее перед родителями. В ее голове змеиным шипением зазвучали голоса матери и отца: “Не можешь без поддержки! Ничего сама не можешь!”