Тайны Шерлока Холмса (сборник)

Томсон Джун

Прежде чем мы успели встретиться с профессором взглядами, Холмс тихо свернул карту и, сунув ее в карман, встал.

– Пойдемте, Уотсон, – промолвил мой друг, – нам пора.

Мы проследовали через черный ход, выводивший прямо во двор гостиницы, где нас уже поджидала запряженная лошадью двуколка, которую Холмс предусмотрительно попросил приготовить накануне.

– По моим оценкам, у нас есть как минимум четверть часа форы, – промолвил великий сыщик, взявшись за поводья.

– Четверть часа, Холмс?

– Профессору Аддлтону понадобится

некоторое время, чтобы устроиться в номере и переобуться. Вы обратили внимание на его ботинки? Они дорогие, кожаные, лакированные – в таких по вересковым пустошам не ходят. Нет никаких сомнений, что он сменит их на более подходящую обувь. Ну а нам лучше не терять времени понапрасну. Мы должны прибыть на место загодя, чтобы хорошенько осмотреться, найти укрытие для экипажа и для себя самих. На пустоши мы будем как на ладони, и наша двуколка станет бросаться в глаза почище омнибуса в Лондоне.

Нам сразу удалось развить приличную скорость. Дорога уводила нас на северо-запад от Бодмина в сторону Лонсестона. Шла она через вересковую пустошь и, несмотря на узость, была достаточно твердой, поэтому катили мы быстро. Не доезжая до деревни Больвентор, мы свернули направо, двинувшись далее по каменистой тропе. Взгляду нашему открывался дикий и безжизненный пейзаж, а серое небо, затянутое тучами, которые висели столь низко, что сливались с горизонтом и серой дымкой тумана, лишь усиливало атмосферу гнетущего уныния и безнадежности. Вдали едва виднелись вздымавшиеся над пустошью скалистые пики, похожие на гребни доисторических тварей, что сторожат покой этой безбрежной глуши.

Буквально все: скалы, грубая трава, периодически попадавшиеся нам одинокие деревца с изогнутыми, перекрученными стволами – покрывал тонкий слой влаги. Безжизненность представавшей перед нашими взглядами картины нарушали лишь несколько диких пони, щипавших траву у тропы. Услышав стук колес двуколки, они проворно вскидывали головы и уносились прочь.

Преодолев еще около мили, мы добрались до машинного здания, некогда обеспечивавшего работу подъемника шахты Уил-Агнес. Перекрытия давно сгнили, крыша обвалилась, однако стены, сложенные из гранитных блоков, стояли по-прежнему нерушимо.

– Превосходно! – воскликнул Холмс. Глаза его загорелись от радости, и он, дернув вожжами, направил лошадь к зданию. – Знаете, Уотсон, нам надо вознести благодарственную молитву древним богам, правящим этими землями, ибо они явили нам свою милость. Лучше места, чтобы спрятать двуколку, и не придумаешь. Поторапливайтесь, друг мой! Нельзя терять ни секунды.

Мы выпрыгнули из экипажа, и Холмс, взяв лошадь под уздцы, завел ее внутрь ветхого строения, где и привязал к одному из перекрытий, рухнувших на пол.

Покончив с этим, мы выбрались наружу и осмотрелись.

За руинами машинного здания пустошь постепенно забирала вверх, туда, где вздымалась крутая насыпь гранитных валунов, расселины меж которыми поросли тощим кустарником. Тропа огибала ее подножие и исчезала из виду, устремляясь в сторону деревушки

Минионс.

По левую руку от нас, примерно в ста ярдах, находилось кольцо из поставленных в круг камней, которое, как пояснил Холмс, местные жители называли Ведьмиными. По преданию, много сотен лет назад сюда на шабаш собрались двенадцать ведьм, на которых случайно набрел святой. Потрясенный нечестивым обрядом черной мессы, он превратил служительниц тьмы в камень. Этой участи не избежал и колдун, который проводил обряд. Именно он обратился в тринадцатый, самый крупный валун, находившийся в середине круга.

Пасмурным днем этот высоченный, испытавший на себе власть непогоды камень действительно походил на фигуру исполина, который стоит вжав голову в плечи и притиснув к туловищу руки, обозначенные парой глубоких трещин.

Впрочем, внимание Холмса привлекли отнюдь не камни, а нечто находившееся за развалинами машинного здания. Землю за ним покрывали отвалы пустой породы, кучи земли и камней, извлеченных и сваленных здесь в те времена, когда шахта еще работала. Теперь эти насыпи, поросшие травой и кустами ежевики, больше всего напоминали могилы давным-давно вымершей расы великанов.

Как ни странно, мое образное сравнение оказалось не таким уж фигуральным.

Знаком приказав мне следовать за ним, Холмс принялся взбираться по склону к самой дальней груде, на которой его зоркий взгляд приметил кучку свежей, недавно выкопанной земли, небрежно закиданной сорванной травой и щебнем.

– Ну вот мы и нашли наш древнебританский курган, Уотсон, – промолвил он.

Поначалу мне показалось, что этот холм ничуть не отличается от других вокруг нас, за исключением того, что часть его склона провалилась, а землю и камни, из которых он состоял, частично размыла дождевая вода, сбегавшая с вознесенной над ним насыпи гранитных валунов.

Стоило нам добраться до раскопа и склониться над ним, чтобы обстоятельно все осмотреть, как Холмс вдруг вскинулся и внимательно прислушался.

– Кто-то приближается! – тихим голосом проговорил он.

– Может, это профессор с Уэббом? – предположил я и оглянулся на тропу, по которой мы добрались до шахты.

Дорога была пуста. Стояла тишина, которую вдруг нарушила пара воронов. Громко каркая, птицы сорвались с нависавшего над нами гранитного утеса и принялись кружить в сером небе, хлопая огромными черными крыльями.

– Нет, с другой стороны насыпи! Скорее, Уотсон! Нам надо спрятаться.

Холмс понесся вниз по склону, прыгая, словно олень, с камня на камень и направляясь, вопреки моим ожиданиям, не к машинному зданию, а к Ведьминым камням, а точнее, к валуну в центре круга.

Рухнув на влажную траву рядом с другом, я понял, что Холмс безошибочно выбрал укрытие. Оно оказалось идеальным: камень был достаточно большим, чтобы мы могли спрятаться за ним вдвоем; к тому же из-за него великолепно просматривалась тропа, ведущая к Уил-Агнес, гранитный утес и древнебританское захоронение у его подножия.