Тайны Сикорских
Шрифт:
— Квадратные волны… глупости какие-то, — пробормотала Катя. В голове нарастал звук, похожий на закипание чайника. И вот — вода наконец забурлила. Решение откладывалось, но было принято. — Артем Николаевич, Ксения Николаевна, я прошу рассчитать меня, как можно скорее. Мне пора возвращаться домой. Извините, конечно, но это не моя война.
Она старалась не смотреть на призрака. Понимала, что не увидит укор, что мужчина не скажет ей ни слова в упрек, особенно после того, как она, сама до конца не понимая, что происходит, спасла Ксению. Да еще и не единожды. И по уши погрязла в их разборках. Хватало своих проблем с головой. Катя обдумывала
— Я не могу поручиться, что, если Вы уволитесь и уедет, враги нашей семьи оставят вас в покое, — произнес Артем Николаевич. — Слухи о нашей с Вами интрижке, возможно, и послужили причиной нападения эфемерного в больнице. Я допускаю, что цель киллера была не моя мать, а именно Вы.
— Фу, как ты жесток! Интрижки! Я думала, у тебя чувства! — возмутилась Ксения.
— Ксюш… Алексей Николаевич, он… неправильно все понял. Между мной и Артемом Николаевичем чисто рабочие отношения. Мы не рассеивали заблуждение для того, чтобы Алексей Николаевич прекратил… — подбирала слова Катя.
— Прекратил тебя домогаться? — резко, но с пониманием закончила фразу младшая Сикорская. Молчание стало ответом.
— Мы выплатим тебе хорошую премию. И можем отправить домой чартером, — с деланным весельем сказала блондинка, пряча расстройство, причиненное единственной подругой. Решение Кати она не расценивала, как предательство — ни один настоящий друг не сможет потребовать остаться рядом при подобных обстоятельствах, когда не знаешь, с какой стороны прилетит угроза. Тем более, как она могла упрекать человека, трижды спасшего ей жизнь.
Оказавшись наедине со своим личным призраком, Катя не решалась посмотреть на него.
— Я знал, что ты примешь такое решение. После того, что произошло в больнице, я хотел, чтобы ты уехала подальше от нашей семьи, — спокойно сказал Сикорский.
— Но тебе же некому помочь… Это предательство с моей стороны, — сердце Кати обливалось кровью. Но она просто не имела права рисковать собственной жизнью, когда отвечает за жизнь дочери.
— Нет. Ты столько раз помогла Ксении… Я в неоплатном долгу перед тобой. Если бы я мог отменить проклятие… Не хочу, чтобы тебе что-то угрожало. Но я призрак. Ничтожный призрак. Все что мне осталось — это доставать тебя разговорами.
— Не говори так… — Катя старалась сдержать эмоции.
— Все нормально. Думаю, мне стоит уйти. Я бы остался, чтобы отплатить тебе, помочь, но мое присутствие абсолютно бесполезное. Прости, — Сикорский говорил прямо, резко и спокойно. — Мужа ты нашла. Я могу еще чем-то отплатить тебе за помощь?
— Не… — Кате хотелось попросить призрак остаться, не уходить. Но она оборвала себя. Зачем продлевать агонию? Уходя — уходи. Приняв решение — придерживайся его четко. Нужно быть сильной, чтобы сказать «нет» человеку, который… Который что? Они сблизились за время общения в режиме двадцать четыре на семь. И надо было прекращать это опасное общение.
— Прощай… — Сикорский выскользнул за дверь. Он был сильным. После принятия решения он следовал ему, не оглядываясь.
Садясь на борт самолета, Катя не оглядывалась. На сердце было тяжело.
Если бы женщина знала, чем грозит ей ее решение, она бы осталась! Однозначно осталась в Италии.
Глава 22. Оседлать ветер
Сознание вернулось резко, словно кто-то включил прожектор и молниеносно разогнал сгустившуюся тьму. Как только это произошло, Катя пожелала окунуться назад в небытие.
— Ты пришла в себя! Наконец-то! — над ухом раздался знакомый голос.
Холод пронизывал каждую клеточку, дышать было трудно, но уже возможно. Перед глазами плыли крохотные точечки, но они постепенно рассасывались, расступались, очищая поле видимости. Ослепительное солнце, тяжелое зимнее светило, но по-южному яркое. Почти чистая небесная гладь, время от времени наполнена плавающими, словно ватные мягкие игрушки, облаками, и захватывающей красоты ковер под ногами — далеко-далеко, обманчиво безопасный. Свободное падение… Через сколько минут эти небольшие точечки превратятся в огромные структурированные постройки? Голубая косынка — в глубокое водохранилище? А пожухлая скатерть — в поле.
Вот бы удариться о земь, да, как в сказке, превратиться во всемогущую красавицу. Но Катерина не в сказке. Она не Премудрая, не Прекрасная и даже не Иванушка-дурачок. Чудес не бывает. Сколько будет длиться свободное падение человека, выброшенного с самолета? Воздушные струи бьют в лицо, подхватывают, словно лист ветра, разворачивают, переворачивают, заигрывают. Катя всегда считала, что человек без парашюта мгновенно оказывается на земле, не успевая понять и осознать, что сейчас его тело превратится в фарш. Но реальность была страшнее — она проживала период агонии, захлебываясь ужасом.
— И так, — буднично и спокойно звучал голос бестелесного Артема Сикорского прямо у нее в голове, заглушая рев воздуха. Призрак парил рядышком, закинув ногу на ногу и сидя в воздухе, словно бы на невидимом стуле. Ненадолго же он ушел «навсегда» от своего медиума! — Мы сейчас на высоте порядка шести тысяч метров. Были выше, но из-за нехватки кислорода и последовавшей вследствие этого гипоксии ты пребывала в отключке. До момента приземления остается примерно две минуты.
Катя выпучила глаза. Только сумасшедший может назвать падение на землю с подобной высоты без парашюта приземлением. Юбка длинной ниже колен, развивалась, мешала, путалась, временами была похожа на колокол, вздутый струей воздуха. Высокий хвост растрепался, жил своей жизнью, а туфли на каблуках, которые было позволительно надеть благодаря теплой итальянской зиме, давно слетели с ног.
— Дыши спокойно, раскинь руки и ноги, поймай направление воздуха и получай удовольствие. Люди бешенные деньги платят за возможность ощутить то, что сейчас переживаешь ты, — говорил Артем, на дне его глаз прятались смешинки. Он явно издевался! И вся суть в том, что это работало. Спокойный сарказм заставлял отвлечься, изгонял страх и вселял надежду. Выброшенной из самолета Катерине становилось легче при мысли, что в последние мгновения жизни она не сама.
— Не надо бояться, Катюш, а надеяться, что все твои земные страдания закончатся, и подавно. Сейчас давай собирайся, делай то, что я говорю, и будешь жить. Раскидывай руки-ногии, лови потоки воздуха, мы будем решать, куда тебе и как приземляться, — рассуждал Артем Сикорский. Его поведение и тон демонстрировали, что он говорит вполне серьезно — и это Катю пугало больше всего. Выжить после такого? Нет, невозможно. Хотя… вон водоем! Если упасть в воду — конечно же, выживешь! Правда, Катя не лучший пловец, но если угодить в воду недалеко от берега, то доберется кое-как.