Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

Винсент Бриджес

Подобные аналогии далеко не случайны и отражают вполне конкретные вещи, стоящие за символами. Ришар в своих «Историях» дает нам ключ к ним. Из фразы, следующей за упоминанием об алхимических интересах Герберта, мы узнаем, что Герберт также сконструировал особую армиллярную сферу, с помощью которой он мог определять положение Солнца и планет по отношению к плоскости небесной сферы. Самое любопытное, что Земля в этой сфере изображена круглой. А ведь сфера эта сделана за пять веков до Колумба…

Впоследствии, уже став папой, Сильвестр приказал построить новую армиллярную сферу, представлявшую собой нечто вроде небольшого планетария, который содержал информацию, заимствованную из астрономических таблиц. На этой сфере была показана плоскость эклиптики, Млечный Путь, эклиптика, планеты и полюса (ил. 5.4).Это

был сравнительно несложный бронзовый прибор для вычислений тайны времени — третьей составляющей алхимии. Говоря символическим языком, эта сфера действительно была «головой» — головой, вобравшей в себя знания всех наиболее прославленных ученых Средневековья в этой области.

_{Ил. 5.4. Армиллярная сфера папы Сильвестра II, прототип бет’амета,или Бафомета тамплиеров.}

А теперь отойдем немного в сторону от основной нити нашего рассказа. В пользу этого предположения говорит и таинственное название «головы» тамплиеров. Бафомет в арабском, арамейском и еврейском языках фонетически записывается как бет'амет,или «место (вместилище) истины». Корень баили бетидентичен корню в слове Ваал и может означать дом, место или нечто, заполняющее пространство (космос). Поэтому «место истины», использованное в качестве названия, может означать космический «дом» Куба Вселенной на небесной сфере и ценность пророческих взглядов. Со временем эта простая формула стала своего рода условным паролем, символом тайны. Тамплиеры не обожествляли свою бронзовую голову. Они использовали ее в качестве объекта медитации и одновременно в качестве ключа к тайне времени и к графику алхимических операций.

Другой посвященный из числа монахов-хронистов Сильвестра, Рудольф Глабра, стоявший у истоков паломнического движения, остался в памяти потомков благодаря своему красочному описанию милленаристских акций, связанных с 1033 г. — годом тысячелетия со дня окончания земной жизни Иисуса Христа. Несмотря на свою очевидную неполноту — сегодня мы могли бы назвать его пропагандистской акцией, — рассказ Глабра о космических знамениях и массовом паломничестве в Иерусалим дает представления об ожиданиях и тревогах людей той эпохи. Во всех классах тогдашнего общества возникло страстное желание принять участие в приближающемся таинстве миллениума, а не просто пассивно ожидать его наступления. Это было то самое чувство, которое воодушевляло фанатиков Первого Крестового похода По их мнению, завоевание Иерусалима приближало наступление желанного миллениума.

Рассказы о папе, императоре и халифе пребывали в тайне и содержались на разрозненных фрагментах, окутанных тысячелетним ореолом секретности, и были известны лишь обладателям отдельных частей таинственного предания. Папа Сильвестр, образно говоря, первым столкнул с горы шар, который через несколько веков практически до неузнаваемости изменил облик европейской культуры. Крестовые походы распахнули перед Западом врата Востока, и в этом немалую роль сыграли усилия Сильвестра II. Без Сильвестра, возможно, вообще не было бы никаких Крестовых походов. А без контактов Сильвестра с халифа-ми-Фатимидами и поездки его монахов-хронистов в Иерусалим никогда не возник бы орден Рыцарей Храма.

Тамплиеры — это своего рода рубеж, на котором политические течения, начало которым положил папа-алхимик, впервые вырываются на поверхность, появляясь на страницах исторических хроник. История ордена тамплиеров, в особенности его таинственное основание и несметные, поистине фантастические богатства, имела множество последствий. Без тамплиеров было бы невозможным широкое строительство громадных кафедральных соборов, ибо на него просто не было бы средств. А с точки зрения предмета нашего исследования без тамплиеров не было бы и самой дисциплины — «алхимия».

Петр Пустынник,

Первый Крестовый поход и гора Сион

Слово crusade(Крестовый поход) происходит от испанского cruzada,что означает «помеченное крестом». Крестоносцы действительно были воинами-паломниками, помеченными крестом. Причем крест этот означал нечто гораздо большее, чем просто знак на их плащах и доспехах. Их воодушевляло новое видение христианства, согласно которому в мире им предстояло много трудов, и притом именно тех, в которых прекрасно разбирались короли полуварварских народов Запада. Понятно, что труды эти — военные походы. Первый Крестовый поход высится в истории своего рода монументом человеческой веры в конец света.

Сильвестр II и Оттон III попытались построить некую объединенную мировую державу из фрагментов и осколков античного мира. Они видели в этом государстве, в которое, возможно, предполагалось включить и халифат Фатимидов, своего рода бастион против натиска переселенцев из Восточной Европы и Западной Азии. В Центральной Европе такими переселенцами были хазары [98] — народность, на основе которой впоследствии сформировались евреи-ашкенази. В Малой Азии эти племена были известны как сельджуки. Эти миграционные процессы создавали серьезную угрозу для Византийской империи, столицей которой был Константинополь, а также для стабильности контроля Фатимидов над Палестиной. Западная империя, в значительной мере реорганизованная при Оттоне III и Сильвестре II, способствовала возникновению в Восточной Европе христианских королевств — Польши, Чехословакии и Венгрии, — служивших барьером на пути вторжений мигрантов с Востока.

98

Хазары — этнические тюрки, верхушка которых в VIII в. приняла иудаизм, образовав Хазарский каганат. Со временем иудаистами стали большинство хазар. Каганат, располагавшийся на обширных землях в низовьях Волги и Северного Причерноморья, держал под контролем северную ветвь Великого Шелкового пути, которая шла в Европу, что наряду с грабежами окрестных народов служило источником обогащения иудео-хазарской элиты. (Прим. пер.)

Объединившись, эти три силы раннесредневекового мира — две Римские империи (Константинополь считался Вторым Римом) и Фатимидский халифат — могли бы противостоять не только натиску турок-сельджуков, но и надвигавшемуся наступлению монголов. Однако на деле вышло так, что турки-сельджуки в 1071 г. заняли Палестину и, обратив оружие против Константинополя, представляли серьезнейшую угрозу для стабильности всей остальной Европы. После ряда тяжелых поражений Византийская империя заключила с сельджуками унизительный мир, согласно которому под ее властью в Малой Азии оставались всего лишь жалкие крохи былого величия. Да, империя на время была спасена, но путь на Константинополь остался открытым для новых вторжений турок.

В этот роковой момент на страницах истории появляется таинственная фигура человека, ставшего одним из главных вдохновителей и организаторов Первого Крестового похода, — Петра Пустынника. В 1088 г. он был безвестным монахом одного из клерикальных братств или ордена хронистов. Любопытно, что его настоящее имя до нас не дошло, но само его появление на исторической сцене в столь важном качестве свидетельствует о его связях на самом высоком уровне. В 1088 году Петр Пустынник прибыл из Иерусалима, привезя с собой слезную мольбу иерусалимского патриарха Симеона к недавно избранному папе римскому Урбану II [99] (см. ил. 5.5).Обращенная к Западу мольба о помощи и обещание воссоединения церквей были не просто гласом одинокого страдальца. Послание патриарха вызвало жаркие дискуссии в римско-католической церкви и явилось доминантой, задавшей тон всему понтификату папы Урбана.

99

Папа Урбан II (Эд де Шатийон) занимал римскую кафедру с 1088 по 1099 г. (Прим. пер.)