Тайны советского футбола
Шрифт:
Этот человек привык исполнять все свои прихоти, а главными прихотями Василия Сталина были «свои» команды ВВС — футбольная, хоккейная, баскетбольная, волейбольная, — созданные им в первые послевоенные годы. В них генерал Сталин самыми разными способами — и уговорами, и приказами, — старался собрать лучших спортсменов из других клубов. В футбольной команде ВВС играли и бывшие спартаковцы.
В 1947 году футболисты ВВС вышли из II группы в I группу, как тогда называлась элита советского футбола, и с тех пор играли там с переменным успехом. В первый же год команда осталась на последнем месте,
Но генерал Сталин помышлял только о чемпионстве. И когда кто-то из бывших спартаковцев-футболистов подсказал, что команде может помочь Николай Старостин, если пригласить его тренером, Василию Иосифовичу эта мысль понравилась. То, что Старостину запрещалось жить в Москве, сына вождя ничуть не смущало.
Василий Сталин сам позвонил в Комсомольск-на-Амуре, заверив Старостина, что беспокоиться тому не о чем — все проблемы, связанные с запретом проживать в столице, он берет на себя. Так Николай Старостин через восемь лет после ареста снова оказался в Москве.
Все, что происходило с ним дальше, походило на сцены из дурного детектива с элементами водевиля, который по очереди режиссировали Василий Сталин и его лютый враг Лаврентий Берия. Оба ненавидели друг друга, и ни один не мог погубить другого.
Прямо с аэродрома Старостина привезли в особняк генерала Сталина на Гоголевском бульваре. Василий Иосифович попросил у Старостина его паспорт и отдал его одному из своих адъютантов. Тот исчез и вскоре вернул паспорт, в котором уже был штамп с московской пропиской — по прежнему адресу Николая Старостина.
Но приступить к тренировкам в ВВС Старостин не успел. Спустя пару дней к нему в квартиру явились два полковника НКВД. Они сообщили, что незаконная прописка гражданина Старостина Н. П. аннулирована и что ему надлежит в течение двадцати четырех часов выехать в один из «незапрещенных» ему для проживания городов.
Старостину ничего не оставалось делать: он выбрал Майкоп, город в Краснодарском крае, и дал письменное обязательство выехать туда в назначенный срок. Отобрав у него паспорт, сотрудники НКВД объявили, что сами перешлют документ в Майкоп.
Узнав, что случилось, Василий Сталин пришел в ярость. Берия нанес чувствительный удар по самолюбию сына вождя, и этого снести он не мог. Футболисту генерал велел забыть о выезде в Майкоп и отныне жить у него в особняке, куда вряд ли посмел бы явиться даже сам Берия. Потянулись дни заточения — адъютантам Сталина было приказано не выпускать Старостина из дома.
Вероятно, генерал Сталин надеялся решить вопрос при встрече с отцом, но отношения у них всегда были сложными. Разумеется, Иосифу Виссарионовичу стараниями Берии прекрасно было известно о пьянстве, сумасбродстве и прочих проступках генерала, и, случалось, Сталин месяцами не допускал к себе сына.
Берия между тем жаждал взять реванш. Сам факт проживания бывшего политзаключенного, лишенного паспорта и нарушившего предписание в двадцать четыре часа выехать из Москвы, у сына руководителя партии и государства давал Берии прекрасную возможность лишний раз скомпрометировать генерала в глазах отца. Но помог Берии сам Старостин — однажды он решился все-таки, тайком от генерала Сталина, навестить семью: выбрался в окно, перелез железную ограду, окружавшую особняк, и отправился домой, не обнаружив за собой никакой слежки.
Но слежка все же была, агенты НКВД не дремали. Рано утром в квартире Старостина вновь появились те же полковники. На этот раз они сами доставили его на вокзал и посадили на поезд, уходящий в Краснодар.
Теперь пришла очередь Василия Сталина нанести ответный ход. Его адъютанты обогнали поезд на военном самолете и уже ждали Старостина в Орле. Так он вернулся в особняк на Гоголевском бульваре. Больше того, как раз в этот день «летчики» ВВС играли с «Динамо». И генерал Сталин поддался искушению лишний раз досадить своему врагу Берии, опекавшему футболистов «Динамо», — взял с собой на стадион и Старостина, появившись вместе с ним в центральной ложе…
И все-таки Василию Сталину пришлось отступить. Иосиф Виссарионович не желал принимать сына, в то время как Берия встречался с вождем постоянно. Скрепя сердце, генералу пришлось согласиться на отъезд Николая Старостина в Майкоп.
Этим, однако, дело еще не закончилось: у ведомства, которым руководил Берия, в запасе была еще и «отложенная» месть. Прибыв в Краснодар, Старостин узнал, что из Москвы пришло распоряжение, запрещающее ему жить в Майкопе.
Следующий год Николай Старостин провел в Ульяновске, тренировал местное «Динамо». Здесь его настигло новое постановление из Москвы: за злостное нарушение паспортного режима — пожизненная ссылка в Казахстан. Работал сначала в Акмолинске, тренировал местное «Динамо». Потом работал в Алма-Ате, где и узнал сначала о смерти Иосифа Сталина, а вскоре о расстреле Лаврентия Берии.
Для осужденных по статье 58–10 УК РСФСР миллионов людей, среди которых было немало футболистов, начиналась новая жизнь. Николаю, Александру и Андрею Старостиным предстояло вернуться в большой футбол: еще многие годы они работали и в различных спортивных организациях страны, и в сборной СССР, и в родном «Спартаке». Петр Старостин, еще до войны получивший инженерное образование и отошедший от футбольных дел, продолжал работать по специальности.
ЦДКА — «ДИНАМО»
Первый послевоенный
В военные годы проводились чемпионаты городов, областей, краев Советского Союза. В них участвовали команды самых разных уровней. Но когда большая часть страны уже была освобождена и в близкой победе не было сомнений, заговорили о возобновлении чемпионата СССР среди команд мастеров.
Московский стадион «Динамо», главная футбольная арена страны, уже в 1944 году обрел свой привычный вид, освободившись от камуфляжа. В военные годы его приходилось маскировать: слишком уж приметен с воздуха был овал трибун, а неподалеку располагались военный аэродром и штаб ВВС Московского военного округа — заманчивые цели для вражеских бомбардировщиков. Теперь с трибун убрали натянутые над ними маскировочные сети, с футбольного поля увезли макеты, имитирующие деревья.