Тайны советского хоккея
Шрифт:
Если же анализировать положение дел в целом, то нельзя не обратить внимания на одну весьма существенную деталь, оправдывающую в определенной степени поступки Тарасова и Тихонова. Мы имеем в виду конечный результат. Все названные выше игроки, выступая за ЦСКА, выходили на уровень сборной, выигрывали чемпионаты мира и Олимпиады. Но отношение к ним со стороны соперников было разным. Анатолия Владимировича явно недолюбливали столичные тренеры, Виктора Васильевича – в основном периферийные. Безусловно, тому есть объяснение.
Во времена Тарасова Москва по подготовке молодежи периферию явно опережала. Было немало случаев, когда воспитанники различных хоккейных клубов столицы выступали в командах других городов. В Ленинграде и Свердловске, Воскресенске и Саратове, Ижевске и Киеве, Ярославле и Казани, Минске и Риге. Здесь как раз проблем с переходами вообще не было. Уезжали те, кто в ЦСКА, «Динамо», «Спартак» и так далее не подходил. Молодые люди хотели играть и, надо сказать, пользу приносили, становились заметными фигурами на всесоюзном уровне.
В пору Тихонова ситуация начала меняться. Не то чтобы москвичи резко сдали позиции, например, армейская и спартаковская школы работали здорово, но заметно прибавили в подготовке молодежи на периферии. При этом задачи ЦСКА и сборной СССР не менялись. А поскольку хоккей – партийный вид спорта, и находился он под пристальным контролем ЦК КПСС, то несложно понять, что Тихонов ходил по проволоке без страховки. Поражения сборной воспринимались болезненно, и реакция могла быть самой жесткой. Но сборная, в пору руководства Виктора Васильевича, ни разу не проигрывала в двух сезонах подряд.
Что же касается Тарасова, о котором в последние годы говорят как о человеке, сделавшем советский хоккей лучшим в мире, так с этим никто и не спорит. Но есть одна, на наш взгляд, немаловажная деталь – главным тренером сборной СССР с 1961-го по 1972 год был Аркадий Иванович Чернышев. И как-то некрасиво о нем забывать. Пожалуй, честнее будет, если вклад этих великих хоккейных маэстро в результаты сборной оценить как фифти-фифти. Что же касается идеологии, прогрессивных взглядов на хоккей, на его развитие, то здесь Тарасов стоит выше. И с ним в этом смысле можно в один ряд поставить только Виктора Тихонова, не деля этих великих тренеров на первого и второго. И нельзя забывать, что готовили игроков для сборной в своих клубах в шестидесятые и семидесятые годы Александр Новокрещенов, Всеволод Бобров, Николай Карпов, Николай Эпштейн, Анатолий Кострюков, Дмитрий Богинов, Борис Кулагин, Владимир Юрзинов и другие известные тренеры.
Армейцы всегда подчеркивали, что не попади тот или иной хоккеист в их клуб, то ничего бы из него не вышло. Можно с такой точкой зрения спорить или соглашаться, но в любом случае до истины не докопаться. Никто, например, не знает, как бы играл тот же Сергей Макаров, оставаясь в Челябинске, откуда, кстати, в сборную СССР попал, а потом уже после чемпионата мира – к Виктору Тихонову. Таланту ведь никто не давал развиваться в его родном клубе, его мгновенно перехватывали. Если не ЦСКА, то «Динамо», «Спартак», «Крылья Советов», «Локомотив». Собственно, таким и был принцип отношений «Москва – периферия».
Конечно, и московские команды никогда не были близкими родственниками. ЦСКА, как вы уже поняли, всегда мог «вырвать» нужного игрока. Но подобным образом поступали и динамовцы, спартаковцы. Правда, делали это редко. А вот по периферии москвичи «прохаживались» капитально. Например, в конце восьмидесятых годов московское «Динамо» процентов на восемьдесят-девяносто состояло из игроков, приглашенных из других городов. И на периферии были клубы, имевшие возможность подбирать хоккеистов, которые по тем или иным причинам в Москве никому не приглянулись. В общем, все решали свои задачи.
Такую точку зрения разделяют многие функционеры, тренеры и ветераны. В частности, и патриарх отечественного хоккея, заслуженный тренер СССР Анатолий Михайлович Кострюков, который работал с московским «Локомотивом», челябинским «Трактором», возглавлял управление хоккея Спорткомитета СССР. Он достаточно много времени не только периодически находился, так сказать, по разные стороны баррикад, но и контролировал ситуацию, досконально знал ее изнутри.
«Московский «Локомотив», – вспоминает Кострюков, – вполне мог бы стать как минимум второй или третьей командой страны. Нам это было по силам. Мы имели прекрасное первое звено Валентин Козин – Виктор Якушев – Виктор Цыплаков. Я, естественно, понимал, что для решения максимальных задач нужна была вторая тройка, которая, как говорится, могла бы вести игру. И мы в этом направлении серьезно работали. Но, извините, нас грабили.
Еще в «Локомотиве» Евгений Мишаков рассматривался как кандидат в сборную. И у него была отсрочка от армии. Приходит он однажды ко мне и говорит – Анатолий Михайлович, мне повестка пришла из военкомата. Я, как нормальный человек, знающий, что с ним все в порядке, говорю – иди, Женя. Увы, больше в «Локомотиве» его не видели. Он позвонил мне прямо из военкомата и спросил – что делать, в армию забирают. Ну, чем я ему мог помочь? Потом поступили в Спорткомитет СССР все необходимые документы, и Мишакову, как военнослужащему, разрешили играть в ЦСКА. Спрашиваю чуть позднее Анатолия Тарасова – как же могло так случиться. А он, как ни в чем не бывало, с честными глазами отвечает с выражением – Толя, я ничего не знал. Артист был великий, врал без всякого стеснения. На его стороне сила была и власть. Делал все, что хотел.
Затем такая же история приключилась с Борисом Михайловым. Я сам его пригласил из клуба второй лиги «Авангард» (Саратов), но, думаю, серьезных претензий ко мне со стороны тренера Роберта Черенкова быть не могло. Во-первых, Боря воспитанник московского хоккея, и уезжал он в Саратов не в последнюю очередь в связи со сложным семейным положением, чтобы помочь матери. Во-вторых, он приходил в клуб высшей лиги из команды класса «Б», это процесс естественный, связанный с ростом мастерства. Когда он ушел в ЦСКА, Тарасов вновь ничего не сообщил. И я на этот раз вопросов ему не задавал, поскольку все и так было ясно. Кстати, Бориса вообще не имели права призывать в армию, у него были достаточно серьезные проблемы со зрением. Но, если надо было ЦСКА, закон значения не имел. Борис Кулагин, помощник Тарасова, как мне известно, поехал в военкомат на медицинскую комиссию и буквально уговорил врачей признать Михайлова годным для прохождения службы.
К сожалению, так поступали не только люди из ЦСКА. Аркадий Иванович Чернышев взял у нас нападающего Юрия Волкова, позднее Евгений Зимин оказался в «Спартаке» у Всеволода Михайловича Боброва. Ни тот, ни другой не то что спасибо не сказали за подготовку этих игроков сборной, не соизволили и позвонить. Если говорить о каких-то компенсациях, то у нас в «Локо» выступали, например, выросшие в ЦСКА Владимир Богомолов и Владимир Каменев, но лично Тарасов их в наш клуб не направлял.