Тайны советского хоккея
Шрифт:
При этом надо сказать, что сам Эпштейн на месте не сидел, внимательно следил за клубами, откуда он мог игрока взять. Например, из Челябинска он сумел вытащить защитника Сергея Николаева, которого у него затем увел московский «Спартак». Из Пензы легко взяли братьев Голиковых. То есть «Химик» искал и находил возможности для усиления состава с помощью легионеров. И делали это практически все периферийные клубы высшей лиги. Бывало, друг у друга игроков перехватывали, но чаще обращались к командам первой и второй лиг.
Николай Семенович, встречаясь с журналистами, когда речь заходила о комплектовании, всегда откровенно говорил о проблемах, жаловался на ЦСКА, на Тарасова и Тихонова – мол, вот, они игроков взяли. Но сам-то дыры прикрывал за счет других. И не надо здесь кого-то критиковать,
Надо сказать, в восьмидесятые годы ХХ века взаимоотношения Эпштейна с Тихоновым всегда были на слуху, многие жалели Семеныча, считали его пострадавшим. Но, во-первых, «Химик» – не ЦСКА. А во-вторых, мало кто знает, из-за чего именно по-настоящему серьезно обиделся Эпштейн на Тихонова.
Одна из легенд гласит: Николай Семенович присмотрел в Кирово-Чепецке Сашу Мальцева и собрался его взять в «Химик». Но, как говорят, буквально с трапа самолета юного форварда сняли московские динамовцы. Действительно, произошло это с участием Виктора Васильевича.
Однако, что весьма любопытно, специально ездить куда-то и смотреть молодого нападающего Тихонов не собирался. История эта, прямо скажем, занимательная, по ней можно лишний раз сказать о том, что очень и очень многое происходит в жизни по воле случая, которым водит какая-то невидимая рука. Однажды я попросил Виктора Васильевича, чтобы он рассказал, как именно пригласили Мальцева в «Динамо».
«Не знаю, должен был играть Мальцев в «Химике» или нет, но точно Николай Эпштейн в сезоне 1966–1967 годов где-то его увидел. И взял с «Химиком» в поездку на товарищеские матчи в Финляндии, чтобы посмотреть в деле. Не знаю, о чем они договорились. Потом молодой хоккеист вернулся в Кирово-Чепецк, где родился, вырос и играл к тому времени во второй лиге. И я о нем тогда вообще ничего не знал.
Слухов, касающихся перехода Мальцева в «Динамо», было много. Например, говорили, какой-то болельщик Мальцева нашел и Чернышеву рассказал, а тот за ним меня послал. Но все это выдумки. Дело было так.
Завершается сезон. Я работаю вторым тренером в московском «Динамо». Чернышев уезжает со сборной СССР на чемпионат мира 1967 года. Перед поездкой, как и положено, мы с ним обсудили, чем мне заниматься. Говорю, Аркадий Иванович, у нас проблемы с защитниками. В Орске проходит турнир второй лиги. Поеду, может, кого найду. Он отвечает – Виктор, какие там команды, какие игроки? Отдохни лучше, и так дома не бываешь. Но я все-таки решил съездить. Приезжаю, встречаюсь с ответственным за проведение турнира Григорием Никитовичем Мкртычаном. Понятно, взаимоотношения у нас хорошие, мы вместе с ВВС играли. Никитич, спрашиваю, есть ли приличные защитники? Он отвечает – нет, но есть два неплохих нападающих. Один – крепкий парень монгольского типа, лет 20–22, он выглядел сильнее, чем Мальцев. И я спросил его: как ты смотришь на то, чтобы попробовать себя в московском «Динамо»? Но он отказался, сказав, что у себя в городе оформлен на шахте и получает огромную зарплату.
Мальцева посмотрел в полуфинале. И он, откровенно говоря, особого впечатления не произвел. Тем не менее я подошел к тренеру кировочепецкого клуба и попросил, чтобы он привел паренька. Тот говорит – знаете, рано ему в высшую лигу, пусть еще год поиграет. Но я считал иначе – если брать, то именно в это время. Пришел Саша, я сказал ему, что посмотрел игру и не все мне понравилось. Он, как мне показалось, расстроился, но спросил: а вы завтра на финал придете?
На следующий день отыграл блестяще, по-моему, пять или шесть шайб забросил. Он вообще рано раскрылся, это Божий дар. Вскоре я приехал в Кирово-Чепецк, пришел к Мальцевым домой, кто-то побежал за его отцом, который трудился на заводе. Встретились, поговорили – прекрасная рабочая семья. Помню, через некоторое время приехал Саша в Москву ко мне домой на Ленинградский проспект, мы пообедали. Потом на стадион поехали. Наши опытные хоккеисты смеются, вот, Виктор Васильевич опять, как у нас говорили, «молодого» привез. Затем отправились на тренировку в Лужники – на каток «Кристалл». И Мальцев на первом же занятии так защитников «раздевал», что команда сразу его приняла.
Меня позднее спрашивали: как же ЦСКА Мальцева прозевал? Сложно сказать, не исключаю, они в то время нападающих не смотрели, у них были Владимир Петров, Валерий Харламов, Борис Михайлов, с Анатолием Фирсовым начали играть Владимир Викулов и Виктор Полупанов. А вообще, в ЦСКА следили за игроками, любую информацию проверяли. Помню, армейцы увели у меня, когда я еще в Риге работал, Бориса Александрова. Мы играли еще в первой лиге. Перед игрой в Усть-Каменогорске ко мне подошел его папа и поинтересовался: как, на ваш взгляд, мой сын играет? Я сказал – парень перспективный, и мы договорились, что он приедет в Ригу. Но вскоре в Усть-Каменогорск прилетела на коммерческие матчи какая-то ветеранская команда, в которой были бывшие армейцы. Они посмотрели на Александрова, а потом в Москве о нем, кому следует, рассказали. Естественно, соперничать рижанам с ЦСКА было невозможно».
Безусловно, этот и другие подобные случаи имели позитивное значение – перевод игроков из низшей лиги в сильнейший дивизион был оправдан в полной мере. Очевидно, что большинству молодых раскрыться в глубинке было крайне сложно. Если говорить откровенно, то там куда проще было спиться, чем заиграть.
Мы говорили на эту тему с заслуженным мастером спорта Владимиром Мышкиным, он также начинал играть в Кирово-Чепецке. Его позиция точно такая же, как и у Тихонова. «Да, мне нравилось играть в Саратове, – вспоминает Мышкин. – Нравился тренер Роберт Черенков. Но выйти на максимальный уровень и реализовать себя хотя бы процентов на восемьдесят можно только в мощном клубе. И, если уж говорить откровенно, меня никто не спрашивал, где я хочу играть. Сначала ведь ко мне домой приехали люди из Москвы и забрали меня в «Крылья Советов». Потом тренеры «Крыльев Советов» решили, что запускать меня в большой хоккей рано. И обменяли на голкипера саратовского «Кристалла» Александра Куликова. Я заиграл в Саратове в основном составе, видимо, неплохо. «Крылышки» меня тут же перевели обратно. А впоследствии я оказался в московском «Динамо». Дело шло к тому, что мне скоро было должно исполниться 27 лет, и динамовцы просто призвали меня в армию. Безусловно, мне грех жаловаться на свою игровую карьеру. Я прекрасно понимаю всех тренеров низших лиг и периферийных команд поры СССР. Сочувствую им, но, как игрок, могу твердо сказать – если бы я не играл в Москве, то вряд ли попал бы в сборную СССР. Спросите любого хоккеиста – Александра Мальцева, братьев Голиковых, Александра Кожевникова. Они ответят точно так же».
Действительно, много талантов появилось в Москве из глубинки. Например, Сергей Капустин был приглашен в «Крылья Советов» из Ухты, Александр Могильный начинал на Дальнем Востоке, Сергей Федоров в Пскове, Владимир Константинов – в Мурманске, его в 16 лет в школу ЦСКА привезли. Бывало, все происходило случайно. Так, Виктор Жлуктов из Инты приехал в Москву поступать в МАИ, проучился полтора года, он любил хоккей, занимался им дома. Сам пришел в ЦСКА, попросил, чтобы его посмотрели.
Безусловно, нельзя сказать, что московские и периферийные клубы разительно отличались друг от друга в профессиональных хоккейных вопросах. Существовала советская школа, канонов которой строго придерживались все без исключения. Но клубы были во многом разными по содержанию, менталитету, формам деятельности. Заслуженный мастер спорта Борис Майоров, всегда резкий и категоричный в высказываниях, вот что говорит об этом:
«Периферийные клубы в мое время не вполне были озабочены проблемами развития советского хоккея. У них были собственные интересы, ограничивающиеся личными благами, – как говорится, лишь бы у меня все было в порядке. Руководители некоторых клубов на меня обижаются, но это «свое» для них было первостепенным. Безусловно, когда речь шла о национальной сборной, здесь по советским временам претензий ни к кому не было. Страна в целом была патриотично настроена. Тем не менее на периферии, подчеркивая свою причастность к тому или иному высокому собственному достижению, замечали, что, если бы «не теряли мы игроков», их команда была бы сильнее.