Тайны третьей столицы

Шеремет Иннокентий

Но тут важно было не торопить события и не спугнуть. Нина сама должна допетрить, как может без особых хлопот заработать на попутчике.

А пока, вполне естественно, что командиро­ванный на периферию москвич желает побольше узнать о жизни в месте назначения. Они ведь, эти москвичи, жизни не знают, избаловавшись в благо­устроенной столице. Вот он и распечатал Галину Николаевну несколькими наводящими вопросами. И из той полилось:

Катеринбург мол, только называется миллионником и столицей Урала, а на самом деле...

Вся власть у чиновников, которые прикрываются всякими преступными группировками типа Уралмаша, а на самом

деле — сами грабят народ почем зря. Без взятки абсолютно ничего не делается. И поэтому жизнь в городе такая дорогая, что нор­мальные люди едва концы с концами сводят...

Врачей, мол, до того довели, что те даже и давление не померят, пока не убедятся, что тебе есть, чем заплатить. За что же, спрашивается, люди платят им бешеные налоги? Сама Галина Николаевна всю жизнь проработала на маши­ностроительном заводе, который делал какие-то детали для танков. Но из-за этой чертовой борьбы за мир, оружие былым спросом уже не пользуется, и ее сократили. Приходится теперь наниматься к богатеньким чиновникам в услужение и убирать за ними, пока они обворовывают казну... А народ тем временем вымирает. В общем, все, как и везде: все начальники — ворье, богатые богатеют, бедные — нищают, и без воровства и взяток нормально жить уже нельзя...

Поскольку ничто так не провоцирует на откровенность, как вежливое несогласие, Быков возразил:

— Почему же везде? Я не так уж часто бываю в командировках, но бываю. И вижу: множество людей живет довольно честно. Ну, может, махинируют немного с налогами, но так ведь и по Конс­титуции — права человека важнее его обязанностей перед государством. А налоги так и вообще — дело 57-е...

— Да бросьте вы! — не слыша его слов, а лишь уловив несогласие, отмахнулась Галина Николаев­на. — Все воруют, все! Вон, УТА по телевизору в «Девять с полтиной» чего только про власти не не­сет, а толку? Всем плевать. А нам, простым, хоть в петлю. Вот, смотрите: наши деньги, которые мы за квартиры платили, пять лет разворовывали. А те­перь, когда трубы лопаются, и топить стало нечем, на нас же и отыгрываются. Зимой дубак такой, что дети загибаются, а летом — одна холодная вода, что опять-таки ангины. Ну и что? А ничего! Каждый год кого-то выбираем, а ничего не меняется. Как плевали на нас, как обворовывали, так и обворовы­вают! Быков приуныл. Похоже, Нина испытывала нечто похожее, потому что достала зажигалку, сигареты — дешевую «Яву», и вышла покурить. Василия Денисовича это вдохновило. Совпадение вредных привычек дорого стоит для спокойного совместного проживания. Он смущенно улыбнулся раздухарившейся бабушке и, тоже демонстративно достав сигареты, направился следом за Ниной в тамбур для курения.

— Вы тоже считаете, что воруют все? — спро­сил он даже не улыбнувшуюся ему, но волнующе-обильную женщину.

Нина пожала полными загорелыми плечами с трогательной тонкой белой плоской:

— Смотря что — считать воровством. Если мой сосед со счетчиком химичит, чтобы меньше платить, это еще не значит, что он ворует. Цены на электричество и горячую воду такие, что все равно, как бы ни химичил, он же и останется обворован­ным.

— Резонно.

— А почему налоги — на 57-м месте?

— Что? — Быков сделал вид, что не расслышал за шумом шатающегося железа, и придвинулся поближе.

— Почему вы сказали, что налоги на 57-м мес­те? Почему не на 50-м или на 60-м?

— Потому что, у статьи Конституции про на­логи номер 57, — блеснул Василий Денисович эру­дицией, процитировав без ссылки свою шефиню.

— Значит, пусть нам начальство вначале докажет, что оно наши деньги правильно использует, а уж потом чего-то требует от нас.

— А-а, — теряя интерес, протянула Нина.

— Не согласны?

— Да нет, почему же... — вяло ответила она.

— Но в этом был бы практический смысл, если бы мы платили именно налоги. А ведь мы-то платим дань. Чиновники наш город оккупировали и грабят в свое удовольствие. Сколько хотят, столь­ко и заберут. На что хотят, на то и потратят.

«А она еще и не дурочка!» — обрадовался Быков.

На следующий день, когда тихая, вежливая и умело-незаметная проводница принесла им горя­чий обед, входивший в стоимость билета, Василий Денисович поделился радостью:

— Все ж таки сервис ощутимо лучшает. Кста­ти, вы не знаете, — он смотрел на обеих попутчиц разом, — кого-то, у кого можно снять квартиру или комнату? С пансионом? Я жилец тихий, большую часть дня — на работе. Только вот курю.

— А чего ж не в гостиницу? — насторожилась Галина Николаевна. — Сейчас с местами никаких проблем. Хоть люкс, хоть что.

— Ну, во-первых, дорого, — признался он, с радостью заметив интерес, мелькнувший во взгляде Нины. — По ресторанам питаться — денег не напа­сешься, да и чем накормят еще неизвестно. У меня уже были проблемы из-за общепита. А во вторых, у меня с собой ноутбук... Это компьютер такой. Он дорогой, тяжелый, все время с собой носить — за­мучаешься, а в гостиницах часто подворовывают. Вначале-то меня устроят. А вот через пару дней я бы хотел что-то снять.

— Ну не знаю... — повспоминала Галина Ни­колаевна. — У меня темно: мы с внуком, дочка, ее хахаль теперешний... У соседей разве поспрошать? Вы запишите мой телефон. Может, чего и найдется. А ты как, Ниночка? У тебя сколько комнат?

— Две.

— Ну, так что ж ты! Возьми квартиранта! Вы с сыном в одной, он — в другой. А он мужчина солидный, сразу видно. Что тебе, лишняя копейка помешает?

У меня горячей воды нет. Так ее нигде почти что нету. И лифт у нас в доме то и дело не работает, А этаж — шестой. Ну, это ничего, — осторожно вклинился в их разговор Быков, тщательно дозируя во взгляде и голосе деловой подход, мужской интерес и природ­ную скромность. — Шестой — не десятый.

— Ну, не знаю...

— «Не знаю, милая Не знаю, краса пленитель­на твоя. Незнаю я предпочитаю из всех, которых знаю я!», — на всякий случай смущенно улыбаясь, продекламировал Василий Денисович. — Со школы из Лермонтова запомнилось.

— Вот видишь, — поддержала его растрогав­шаяся Галина Николаевна, — какой положитель­ный: даже Лермонтова помнит.

— «Из тех», — впервые за всю дорогу подал голос болезненный Паша, которому на самом деле было уже почти одиннадцать.

— Что? — удивленно повернулся к нему Бы­ков.

— Не «из всех», — доверчиво сказал ему маль­чик, — а «из тех, которых знаю я».

— А, ну извини, — Василий Денисович с тру­дом проглотил невесть откуда взявшийся в горле ком. Больной, да еще умненький ребенок вызвал в нем мгновенную вспышку слепой, неконтролируе­мой ярости: подвернись ему сейчас тот, кто вымо­гает с больных детей деньги, избил до кровавых соплей. И с наслаждением. Хотя вообще-то драть­ся не любил. — Я ж давно учил. Так как, Нина?.. Может, подумаете? Я — смирный и непьющий.