Тайны ушедшего века. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации
Шрифт:
Елизавета Ивановна просьбу мужа выполнила. Придя в барак, она увидела убитую горем женщину и трехлетнего карапуза. Только что был комендант, который торопил с выселением: мол, ему надо заселять новых жильцов.
И тогда Елизавета Ивановна предложила Клавдии Васильевне переселиться к ней. Жила она на улице Шестой Союзной с одиннадцатилетней дочерью Ниной. Жена заключенного Ельцина со слезами благодарности приняла предложение.
В Казани обнаружена старая домовая книга, подтверждающая, что Ельцина Клавдия Васильевна, 1908 года рождения, русская, чернорабочая хлебозавода номер два, в 1934 году прописалась в
Работала она в три смены, и возиться с маленьким Борей приходилось одиннадцатилетней Нине. Любимым занятием Бори было сооружать что-либо из поленьев — никаких игрушек в доме не было. Наверное, это и вызвало тягу к его первой профессии — строителя.
Когда в 1936 году отец Бори освободился, он тоже поселился в доме Петровых. Об этом есть запись все в той же домовой книге: Ельцин Николай Игнатьевич, 1906 года рождения, русский, временно безработный, паспорт получил в Талдоме Московской области. Паспорт выдали после освобождения из исправительно-трудового лагеря.
В 1937 году у Ельциных родился второй сын — Миша. Жили они все у тех же Петровых. Нина Васильевна Петрова стала его крестной матерью. То есть семье Ельциных она приходится кумой. В том же 37-м Ельцины покинули Казань и вернулись к себе на Урал.
— Уезжали они с одним фанерным чемоданом, — вспоминает Нина Васильевна Петрова, по мужу Сухова. — Добра в Казани никакого не нажили.
Вскоре после отъезда Ельциных скончался Василий Петрович Петров. Его тоже освободили досрочно. Вдова, Елизавета Ивановна, до войны какое-то время переписывалась с Ельциными, но потом их связь оборвалась. Елизавета Ивановна умерла в Казани в 1966 году.
Ее дочь Нина вышла замуж, родила двоих сыновей. Почти 40 лет отработала на стройках. Сейчас на пенсии.
Деревянный дом, приютивший семью Ельциных, цел до сих пор. Правда, у него сейчас другой адрес. В 1956 году здесь начали строить поликлинику, и дом перенесли на другую улицу — Карагандинскую. Нина Васильевна Петрова-Сухова там и проживает.
В 1994 году президент России Борис Николаевич Ельцин приезжал в Казань. Муж Нины Васильевны, Василий Сергеевич Сухов, услышав от жены эту историю, хотел пригласить Бориса Николаевича в гости. Написал письмо и, улучив удобный момент, передал через свиту приглашение президенту взглянуть на дом, в котором он жил в детстве.
Письмо попало охранникам. Кто-то прочитал его и, насупив брови, заявил, что визит президента в Татарию расписан по минутам, никакие дополнительные посещения невозможны. Так и ушел Василий Сергеевич несолоно хлебавши. Мало ли кто на Руси призревал сирот.
На встрече российского президента с сотрудниками телеканала «Останкино» в 1992 году из всех ответов на вопрос: «Как вас теперь называть — господин или товарищ?» — Борису Николаевичу особенно понравился тот, в котором к нему обращались со словом «уважаемый».
К счастью, это пожелание не воплотилось в очередном президентском указе. Замечательно, что до этого не дожили. Принимались же в свое время постановления об авторитете товарища Брежнева. Да и Михаил Сергеевич, став президентом, тут же издал указ о защите своей
Господином называть себя Борис Николаевич не пожелал. К «товарищам» тоже себя не относил. Хотя в нынешней российской армии принято обращаться друг к другу по-старому — товарищ. А Ельцин был Верховным главнокомандующим. Следовательно, тоже «товарищ». Но вот не хотел. Похоже, что в этой раздвоенности — своеобразие момента, без учета которого трудно понять непростое положение недавнего кремлевского ослушника.
Автор этой книги несколько раз встречался с Борисом Николаевичем — в числе коллег-журналистов и наедине. Беседы проходили в разное время: на ХIХ партийной конференции, где он просил политической реабилитации, на предвыборных митингах, в кулуарах Белого дома России и, наконец, в Кремле. Там, правда, в числе других московских корреспондентов. Поздний Ельцин эксклюзивные интервью давал преимущественно иностранной прессе. Как и его предшественник.
Наваждение, да и только: они снова рядом. Ельцин становился похожим на Горбачева, а Горбачев — на Ельцина. К такому заключению приводили записи, сделанные во время моих контактов с Борисом Николаевичем.
Они все чаще напоминали последние вояжи Михаила Сергеевича. Достаточно вспомнить обстоятельства пребывания Горбачева в Белоруссии зимой 1991 года и особенно комментарии в отечественной прессе. Протокольные отчеты ТАСС опубликовали тогда считанные газеты. Большинство отдали предпочтение собственным материалам, довольно ироничным, а то и открыто язвительным. О поездке в Сибирь и в Киргизию вообще никто не писал.
О визитах Ельцина пока писали. Но как? «В сопровождении толпы журналистов и под яростный лай сторожевого пса Рольфа президент обошел недостроенные цеха фермы и выразил озабоченность „долгостроем“. Хозяин „новостройки“ заверил президента: „Все будет о’кей, летом можно будет в босоножках приезжать“. На что Руцкой с сарказмом ответил: „Посмотрим“. Ельцин пропустил обещание мимо ушей, но вслед за Руцким покачал головой, видно, сомневался.
Встретился президент и с передовыми крестьянами: пятеро на переднем плане, остальные сзади. Крестьяне сказали, что все всем удовлетворены, но цену, хотя бы на самое необходимое, не мешало бы сбросить. Президент промолчал.
В течение всего времени Борис Николаевич много улыбался и шутил, несмотря на запачканные грязью лакированные туфли. Кроме того, он весьма эффектно смотрелся в белом халате на фоне весенней грязи.
Были удовлетворены и журналисты: каждый получил по маленькому пакетику кукурузных хлопьев, а собака Рольф за заслуги в охране фермы от гостей незваных огромную кость».
Так написал о поездке руководителя страны в Московскую область журналист «Московского комсомольца» — газеты, которую Борис Николаевич несколько раз официально называл самой любимой. Я тоже был среди журналистов, с которыми Ельцин тепло и сердечно побеседовал. Вот мой вопрос:
— Знает ли президент, сколько что стоит в России?
— Я частенько езжу по области и веду торг у обочины с крестьянами. Не стесняясь президента, заламывают по 70–80 рублей за кило мяса (поездка проходила в марте 1992 года. — Н. З.).Я же сбиваю до 50. У нас ведь рынок.