Тайны ушедшего века. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации

История всегда ангажирована. Степан Разин и Емельян Пугачев при царях подавались как бунтовщики-разбойники, враги престола и церкви. При большевиках — как борцы за справедливость, за лучшую народную долю. Древние русские летописи, начиная со времен Мономаха, переписывались по нескольку раз — в угоду каждому новому правителю.

Петр I лично следил за тем, как придворные дьяки описывали его походы, войны и прочие деяния. Пушкин получил задание от Николая I писать историю такой, какой она

Смутные времена, как это ни парадоксально, — рай для историков. Нет повелевающего гласа сверху, каких героев считать любимыми, а каких нелюбимыми. Нет требований стать в своих оценках и выводах на чью-то сторону. Историки пока вольны в суждениях, как, например, сейчас. Сколько продлится этот период? Кто знает… Ну как не воспользоваться предоставленной возможностью и не попытаться — пусть даже торопясь, скорописью, клочковато, хотя бы частично восполнить недостающее звено в понимании недавнего прошлого?

История всего, что имело отношение к СССР, становится объектом пристального внимания исследователей. Под научным прицелом находятся политика и экономика, культура и юриспруденция государства невиданного в мире социального эксперимента. Не остаются обойденными армия и спецслужбы — во многом уникальные инструменты, роль которых в изменении жизни на шестой части суши еще до конца не осознана.

Сейчас, когда прежнего государства нет, наступило самое время для объективного, беспристрастного анализа всех его властных институтов. Раньше результаты подобных исследований не оглашались. Они, как правило, раздражали престарелых деятелей, что побуждало их пресекать такие изыски. Это правило было незыблемым даже в годы горбачевской перестройки.

Существовал определенный предел, рубеж, за который заглядывать не полагалось. Что касается высших военных, то генералитет в эпоху горбачевской гласности затрагивать в принципе было можно. Ну, еще в порядке исключения — маршалов родов войск, но не более. Меня же привлекали звезды самой крупной величины, то вспыхивавшие, то затухавшие на военном горизонте.

Маршалы Советского Союза — вот уж кто был самыми закрытыми фигурами в СССР! В то время как о «штатских» вождях изданы сотни книг, о высших военных почти ничего не говорилось. Московский Кремль не любил культа маршалов и исторических параллелей с Французской революцией.

Так начался сбор материалов, касающихся всего, что связано с маршальским званием. История происхождения, число лиц, удостоенных этого звания в разные периоды, судьбы произведенных в высший ранг военачальников, их генеалогическое древо, потомки и наследники. Из какой социальной среды они вышли, когда и за что получили высшие в СССР воинские звания, в каком возрасте это произошло, своей ли смертью умерли. Получилась такая ошеломляющая картина, что даже сам не ожидал.

Оказывается, за годы существования советской власти у нас был сорок один Маршал

В 50–60-е годы мы, мальчишки, знали наперечет имена наших полководцев. А в последний перед кончиной СССР год, бывало, усядемся в столовой — солидный народ, генералы да полковники, — а вспомнить всех маршалов не можем. Ну да ладно… В конце концов, все проходит. Вот и Советского Союза уже нет.

Правда, его маршалы остались. В отличие, скажем, от народных и заслуженных артистов СССР, которые, как бы стесняясь бывшей своей страны, мгновенно стали народными и заслуженными артистами России.

В 1997 году, когда писалась эта книга, в живых были четыре Маршала Советского Союза. Это В. Г. Куликов, В. И. Петров, С. Л. Соколов и Д. Т. Язов. Кстати, Язов был последним советским генералом, которому присвоили маршальское звание. После августовского кризиса 1991 года Горбачев упек маршала в тюрьму. Еще более трагичная судьба С. Ф. Ахромеева, предпоследнего — перед Язовым — Маршала Советского Союза.

Действительно, какая-то чудовищная закономерность: перед концом страны страшные удары по двум ее последним маршалам. Можно сказать сильнее: не закономерность, а дьявольская закольцованность.

Напомню: маршальские звания в СССР были учреждены в 1935 году. Тогда же состоялось и первое присвоение этого звания. Первыми Маршалами Советского Союза стали пять военачальников: В. К. Блюхер — командующий Особой Дальневосточной армией, С. М. Буденный — инспектор кавалерии РККА, К. Е. Ворошилов — нарком обороны СССР, А. И. Егоров — начальник Генерального штаба РККА и М. Н. Тухачевский — заместитель наркома обороны СССР.

Тухачевского расстреляли в 1937-м, затем последовал черед Егорова — его поставили к стенке в 1938-м. Блюхера, судившего Тухачевского и Егорова, расстреляли в 39-м. Его жестоко истязали, на допросе выбили глаз. Маршальская звезда, видно, родилась в советской стране в недобрый час. Из первых пяти маршалов уцелели только двое — Буденный да Ворошилов, и хотя им — неслыханное дело! — удалось умереть своей смертью, потрясений в жизни обоих было предостаточно.

До сих пор живы легенды о том, как приходили за Буденным, и лихой рубака якобы лег за пулемет: не дамся, кричал. И только после вмешательства Сталина чекисты отстали. Не избежал бы горькой участи и Ворошилов, продлись жизнь Сталина хотя бы на несколько месяцев. Бедного Климента Ефремовича уже занесли в списки английских шпионов. Буквально чудом уцелел первый красный офицер.

Да и после смерти нет им покоя, представляют их примитивными, недалекими. Это еще полбеды. Наполеоновские маршалы Мюрат, Ней, Удино тоже не голубых кровей. Однако достается и Тухачевскому. А ведь он, не в пример крестьянину Буденному и слесарю Ворошилову, из старинного дворянского рода. Барин. Лейб-гвардии поручик, царские вензеля на эполетах. Образованный, по-французски говорил, как по-русски. Хрущев его реабилитировал. И сразу же стали называть талантливым полководцем, подлинным творцом побед в гражданскую.