Тайны ушедшего века. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации
Шрифт:
Короче, в соответствии с воинским дисциплинарным Уставом председатель КГБ имел право лишить Калугина звания генерал-майора, а обжаловать это решение он мог только вышестоящему начальству. Однако Калугин был убежден, что кроме как в суд ему обращаться некуда, а точнее, бессмысленно.
Против внесудебного порядка рассмотрения жалобы Калугина выступила вся тогдашняя демократическая общественность Москвы. Рассуждали так: если некий гражданин подает жалобу на обыкновенного руководителя предприятия, организации или ведомства, то этот иск рассматривался в суде. Но коль речь шла о личности Председателя Совета Министров СССР, то суд как бы становился неправомочным вести расследование конфликта. Спрашивается — почему? И Калугин, и Рыжков — граждане СССР, и суд вполне полномочен разобраться в претензиях одного к другому. Но, как представлялось
Таким образом, Олег Калугин проиграл дело, так и не добравшись до суда. Разжалованному генералу сказали, что он может жаловаться «в порядке подчиненности» — то есть в Верховный Совет СССР, орган, конечно же, авторитетный, однако не судебный.
Весной 1991 года, после всех этапов рассмотрения, о которых читатель, наверное, уже не помнит, стало ясно, что желание Калугина быть судимым так и останется несбыточной мечтой. Пленум Верховного суда СССР постановил: иск к Председателю Совета Министров судебному разбирательству не подлежит. Опустим многие любопытные подробности, включая и сенсационное заявление адвоката Калугина о том, что никакого решения Совмина не было, его принял единолично председатель, у истца на руках заверения двенадцати союзных министров в том, что о заседании, где бы Калугина лишали звания, они не слышали. Не станем перечислять и другие неувязки, о которых предостаточно сообщалось в прессе. Ограничимся лишь комментарием самого Калугина: все равно он будет «копать глубже», искать бесспорные доказательства недействительности решения Совмина. Но даже в случае неудачи процесс сам по себе принесет, по мнению Калугина, пользу, если, как он заявил, «поможет падению этого правительства и нанесет ущерб репутации Горбачева и Рыжкова».
«Копать глубже» не понадобилось. Не прошло и полугода, как Калугину были возвращены его звание, награды и пенсия. В соответствии с указом президента СССР. Так он отблагодарил опального генерала за поддержку в августовские дни 1991 года.
«А как же судебное разбирательство?» — спросит дотошный читатель. Разжалованный генерал так его добивался! Ему казалось, что в суде он сможет доказать свою правоту — как-никак целью провозгласили правовое государство. Увы, это была горбачевская модель.
Кто подписывал указ о лишении наград, тот подмахнул и новый об их возвращении. Трудно, что ли? После Фороса чего только подписывать не приходилось…
Последняя должность Калугина в Советском Союзе — советник последнего председателя КГБ Вадима Бакатина. Четыре месяца, которые КГБ просуществовал после августовских событий, Калугин помогал Бакатину в реформировании этого ведомства, в кадровых перестановках.
Потом они оба стали вольными художниками. Писали мемуары, ездили с лекциями за границу. В 1993 году во время одного из таких вояжей Калугина арестовали в Лондоне. Поводом послужили его интервью и статьи, в которых он заявлял о причастности КГБ к убийству в 1978 году болгарского писателя-эмигранта Маркова. Британские власти посадили Калугина в одиночную камеру как соучастника этого преступления для дальнейшего допроса. Выпустили его из тюрьмы, только когда он признался, что вся история об убийстве болгарского диссидента выдумана им от начала до конца с целью дискредитации В. Крючкова и российских спецслужб и получения неплохого заработка, поскольку зарубежные средства печати охотно платят за россказни о «злодеяниях» КГБ. Московские власти никак не отреагировали на арест «мученика» перестройки. Похоже, они в его услугах больше не нуждались.
Калугин это понял и в 1994 году уехал в США, где читал курс лекций в католическом университете Вашингтона. В том же году у него вышла книга «Первое главное управление», наделавшая много шуму.
В ней, в частности, рассказывалось об одном молодом американском солдате, служившем в Агентстве национальной безопасности США и имевшем отношение к уничтожению секретных документов. В книге говорилось также, что этот агент КГБ под псевдонимом Ладья, который был ему присвоен из-за страсти к шахматам, одно время изучал русский язык. В результате откровений Калугина ФБР подвело к Ладье под видом сотрудника российской разведки своего агента и в начале 1996 года арестовало Роберта Липку по обвинению в «заговоре с целью шпионажа». В сентябре 1997 года Липка был приговорен Верховным судом США к 18 годам тюрьмы.
Главная военная прокуратура
Почуяв, что пахнет жареным, Калугин, у которого истекал срок пребывания за границей по приглашению компании «Интеркон», обратился к американским властям с просьбой предоставить ему вид на постоянное жительство. Свое желание остаться в Америке и таким образом стать невозвращенцем Калугин мотивировал не расследованиями, начатыми российской прокуратурой в связи с выдачей им агента Ладьи, а тем, что опасается мести своих бывших коллег в случае возвращения в Россию. Хотя, если бы КГБ хотел отомстить Калугину, от его руки он не укрылся бы и за океаном.
По мнению главного консультанта Службы внешней разведки генерал-лейтенанта Вадима Алексеевича Кирпиченко, Калугин поставил последнюю точку в деле Эймса, кадрового сотрудника ЦРУ, по версии американцев много лет работавшего на советскую, а затем российскую разведку, который был арестован и изобличен американскими властями.
— В нашей печати, уже после ареста Эймса, — рассказывает Кирпиченко, — были опубликованы данные о работе с ним одного из работников нашей резидентуры в Вашингтоне, было сказано и то, что разведчик получил за это орден Ленина. Правда, указ о награждении был в свое время сверхсекретным, но окружение разведчика, естественно, знало о необычно высокой награде. Одним из его ближайших друзей еще со времени учебы в Ленинградском институте КГБ был как раз Калугин. Более того, награжденный и в разведку попал по ходатайству Калугина. Можно даже смоделировать разговор Калугина с другом. Надо сказать, что подобные разговоры с близкими друзьями Калугин вел на блатном жаргоне: «Его надо схарчить», «Они будут у нас кровью харкать!» Наверное, было сказано так: «Ну, колись, Витек, за что такой крупный ордяшник отхватил?» Не берусь гадать, что ответил собеседник, возможно, отделался нейтральной фразой: «Ну, знаешь, такие штуки задарма не дают!» Но самого факта награждения орденом Ленина бывшего подчиненного Калугина вполне достаточно, чтобы дать сигнал: ищите там-то, период такой-то, фамилия работника такая-то. И еще раз цепь замкнулась полностью. Разумеется, об этом в книге Калугина ничего не сказано. В очередном интервью на тему «Кто сдал Эймса» Калугин заявляет: сдали его руководители разведки — бывшие или настоящие. Их было человек пять-шесть. Названы и фамилии: «Крючков, Шебаршин, Кирпиченко, Примаков, Трубников. Там надо искать…»
Вадим Алексеевич поделился кое-какими секретами своей профессии. Любая разведка и контрразведка, по его словам, охотится не только за полными материалами об агентах другой стороны в своих учреждениях, но и стремится изо всех сил получить даже самые отрывочные сведения на этот счет. Ведь каждая деталь, кличка, обрывок фразы, намек и тому подобные мелочи могут замкнуть цепь и выявить шпиона. Занимаясь ловлей шпионов, спецслужбы США годами накапливают необходимые материалы. Очень часто, для того чтобы вычислить агента, достаточно иметь только один маленький факт.
Борис Александрович Соломатин, ветеран внешней разведки, многократно являвшийся резидентом КГБ в странах Европы, Азии и Америки, бывший заместитель начальника ПГУ, в свое время дружил с Калугиным. Так вот, Соломатин тщательно изучил вышедшую в Штатах книгу Калугина «Первое главное управление» и доказал беспочвенность заявлений Калугина о том, что «изложенные в книге сведения об агентуре не позволят ее идентифицировать, даже если сто следователей будут стремиться сделать это в течение десятков лет».
Вот список некоторых агентов КГБ, перечисленных в книге Калугина, которые, как он считает, не могут быть персонально выявлены.
Посол Норвегии в Вашингтоне, который скончался в США в 1965 году. Сколько послов Норвегии в США могли скончаться в 1965 году? Ответ ясен. Если хочешь узнать, кто это, — смотри дипломатический справочник.
Старший дипломат (видимо, советник, первый секретарь) посольства одной из западноевропейских стран. Придерживался левых взглядов. До приезда в США работал в Бонне. Продолжал работать на КГБ в 70-х годах (после отъезда Калугина из Вашингтона). Проверка по официальным документам позволяет значительно сузить круг старших западноевропейских дипломатов, прибывших из Бонна. Фиксация ФБР любой встречи с ним Калугина подтвердит те данные, которые содержатся в книге.