Тайны уставшего города (сборник)
Шрифт:
– А как же, а как же! – хором завизжали дамы.
– Тогда кладите кусок новыми.
На столе появились забандероленные пачки денег.
Все дело в том, что именно с Нового года великий мудрец Никита Хрущев начал свою знаменитую денежную реформу и в стране ходили сталинские деньги и хрущевские.
Мужик в черном костюме сначала снял часы, потом пиджак, потом галстук и рубашку. Короче, оставшись в одних трусах с динамовскими лампасами, он, растолкав изумленных танцующих, плюхнулся в фонтан.
Взлетели брызги, завизжали дамы, захохотали мужики, Гера на сцене, прервав
А отважный ныряльщик, стоя по колено в воде, вознес руки к стеклянным витражам потолка и прокричал:
– С Новым годом, чуваки и чувихи!
Застывший в кухонных дверях седой, элегантный метр Соколов первым пришел в себя и, свистнув на помощь официантов, рванулся к фонтану.
Но он так и не успел до него добраться.
Рядом с фонтаном, словно из водяных струй, материализовались три крепких молодых человека в одинаковых серых костюмах. Деловито, словно пробку из бутылки, выдернули пловца и, заломив ему руки, бегом погнали к выходу.
Соколов подошел к столу, наклонил свой безупречный пробор:
– Прошу покинуть ресторан, граждане.
– Почему? – возмутилась одна из дам.
– Вы в некотором роде потакали хулиганству.
– Метр, – вскочил один из деловых, – ты же меня знаешь!
– Сейчас я никого не знаю, – холодно ответил Соколов, – не заставляйте меня звать милицию, не портите людям праздник.
Коллективная мысль сформировалась мгновенно. Целый взвод веселых мужичков бросился защищать несчастную компанию. И мы решили идти на выручку веселому пловцу.
– Куда его увели?
– Не знаю, – развел руками Соколов.
– Я знаю, – сказал весьма прикинутый человек лет сорока.
– Еще бы вам не знать, – мило улыбнулся метр.
Мы взяли одежду безвинно арестованного и направились к гостиничным дверям.
– Друзья, – сказал наш предводитель, – вы мне дайте его вещи и не вмешивайтесь, я разберусь.
Минут через пятнадцать из-за колонн вестибюля появились наш «старшой» и бывший узник. Мы встретили их аплодисментами. Но это была только разминка. Когда мы вошли в зал, хлопали так, будто наш герой не купался в бассейне, а сделал фуэте в сто оборотов.
Отважного ныряльщика звали простым именем Петя, он подозвал официанта и распорядился послать шампанское на все столы.
Начался веселый московский разгуляй.
И никто не вспомнил, что именно в этом зале заседало первое советское правительство. Именно здесь были приняты декреты о «красном терроре», о продотрядах и дальнейшей национализации ценностей у буржуазии.
А в 1950 году здесь «лучший друг детей и советских физкультурников» устроил прием по случаю приезда китайского вождя Мао.
Не вспомнили, и слава богу. Веселому московскому люду уже давно не нужна была горькая память прошлого.
Конечно, историю знать надо, но человек не может держать в голове «Календарь знаменательных дат» и вообще так устроен, что старается реже думать о грустном, иначе здоровья не хватит.
…А Новый год шел своим чередом. Мы сдвинули столы и гуляли большой веселой компанией.
Новый знакомый Петя Фридман оказался ни много ни мало московским «меховым королем». Он руководил меховой фабрикой и был весьма заметной фигурой в теневой коммерции тех лет.
Мы с ним после знаменитого разгуляя виделись довольно часто, и Петя Фридман рассказал мне много интересного о жизни теневиков.
В семьдесят втором суд определил ему высшую меру, как вы понимаете, не за купание в фонтане в новогоднюю ночь.
Петя познакомил меня со многими «королями» и «принцами» теневой коммерции. Эти люди были мне необычайно интересны. Они снабжали задавленную дефицитом страну «левой» обувью, рубашками, галстуками, шубами. Но делали это из сэкономленного или «левого» сырья. По нынешним меркам, они не делали ничего плохого. Но это по нынешним меркам. А тогда по статье 93-2 суд с легкостью «отвешивал» деловым высшую меру.
Я изучал, как мог, людей, причастных к теневому обороту товаров, завел отдельный блокнот, куда записывал рассказанные ими истории, но в те годы использовать полученный материал не мог. А потом блокнот куда-то делся. Я нашел его случайно, разбирая книги, и обязательно напишу очерк о том странном времени, когда страна жила в неких параллельных мирах.
Я уже писал, что в восемнадцатом году в ресторанном зале заседали ВЦИК и правительство. Надо сказать, что вожди революции и их помощники заселились в гостинице «Метрополь». Здание с фресками великого Врубеля стало называться Первым домом советов.
Чуть позже исторические заседания перенесли в Кремль, и ресторанный зал стал номенклатурной столовой.
Короткий, но развеселый НЭП все расставил по своим местам. Гостиница стала гостиницей, а ресторан – рестораном.
В те лихие годы в Москве, как и сегодня, появилось немереное количество ресторанов и кабаре на любой вкус. Материализовались из небытия «Яр» и «Эрмитаж». Появились новые «Ампир», «Кавказский», «Кинь грусть».
Но «Метрополь» остался таким же респектабельным, каким был до революции. Это был не просто ресторан, он стал чем-то вроде делового клуба. Здесь собирался цвет московской коммерции. Меховщики, трикотажники, ювелиры, новоявленные фабриканты – все приходили сюда ежедневно. Они обедали днем, вечером с женами или любовницами приезжали покутить и каждую субботу после «маскарада» – так аристократично они именовали посещение бани – обязательно оттягивались в любимом ресторане.
Постоянными гостями в «Метрополе» была артистическо-литературная богема. И конечно, вездесущие журналисты. Больше всего хозяин заведения ценил «Вечернюю Москву», поэтому для ее репортеров всегда находился свободный столик.
Вечером, когда начинал играть знаменитый джаз, в зале сидели сотрудники ОГПУ, чиновники новой формации, иностранцы и уголовники. Здесь кутили элегантные московские налетчики, солидные медвежатники, быстроглазые фармазонщики. Некий Ноев ковчег, пустившийся в веселое плавание по бурному морю строительства социализма.