Тайны Великой Эрдинии: Оборотная сторона власти

Подклетнова Светлана

– Я постараюсь не дёргаться! – пообещал Арон.

– Арон, – целитель развёл руками. – Я не могу…

Мальчику не очень понравилось, что его будут сдерживать, словно быка на заклании, но делать было нечего. Всё тело уже неимоверно горело. Не было времени на споры, необходимо было незамедлительно делать перевязку.

– Хорошо! – недовольно поморщившись, разрешил Арон. – Только пусть не сильно цепляются за меня!

– Зажми это зубами! – целитель засунул в рот Арона какую-то деревяшку.

Тот, было, возмущённо зашипел, но взглянув в озабоченные глаза брата Симона, махнул на всё рукой и расслабился. Будь что будет! И пусть делают с ним всё, что хотят!

Брат Симон не преувеличивал, говоря о том, насколько болезненными будут ощущения от перевязки. В первый

момент Арон резко напрягся, когда чистый ватный тампон стал снимать с первой из ран старый слой мази, но когда на его тело наложили обрезок ткани со свежей мазью, Арону показалось, что ещё чуть-чуть, и он закричит так сильно, что перепугает всех обитателей этого храма. Мальчик глубоко дышал, стараясь хотя бы немного отвлечься, слушая ритм своего дыхания, но внезапно он вспомнил. Он уже испытывал боль, намного превосходящую всё то, что чувствует в настоящий момент. Тогда было почти полнолуние. И он подошёл слишком близко к той, которая… Тело Арона расслабилось. Мальчик закрыл глаза. Он отпустил боль. Теперь он позволил ей полностью завоевать то, что она желала получить. Не было смысла бороться с болью, когда она была неотвратимой. Сейчас Арон купался в боли, вспоминая и ту ночь, и вторую – ночь, когда он в последний раз видел годовалую Лину. Ночь перед днём, когда её отняли у него, не успел он её обрести. Странно, но стало легче, когда он расслабился. Яд дракона медленно покидал его кровь и впитывался в те повязки, что накладывал брат Симон. Руки Кёлина и Верна, державшие его очень крепко своего подопечного, немного ослабили хватку. Вся процедура длилась около десяти минут, но казалось, что эти минуты никогда не кончатся. Одев мальчика в чистую рубаху, брат Симон жестом приказал помощникам отпустить его.

Арон открыл глаза, обозревая удивлённые лица стоящих подле него.

– Мы думали, ты лишился от боли чувств! – выразил общую мысль брат Симон, вытаскивая изо рта Арона деревянную палку.

Арон улыбнулся.

– Всё оказалось не настолько плохо, как я думал! – ободрил целителя мальчик. – Бывало и похуже!

– Бы-ва-ло и по-ху-же? – в ужасе протянул тот. – У тебя бывало похуже?

Арон кивнул.

– Не буду вдаваться в подробности, но бывало.

Целитель развёл руками.

– Я не слышал, что есть боль сильнее, чем боль, вызванная ядом дракона, – признался мальчику он.

– Пусть боги будут благосклонны к тебе, и ты никогда не услышишь о такой боли! – серьёзно произнёс Арон. – Эта боль разъедает не только плоть, но и душу.

Брат Феон бросил быстрый взгляд на брата Симона. В их глазах промелькнуло понимание. Арон внимательно наблюдал за монахами, и от внимания мальчика не скрылся мимолётный взгляд, которым обменялись наставники.

– Значит, вам всё известно! – Арон не спрашивал, он утверждал. – Пророчество… – горестно пробурчал он. – У вас никогда не возникало мысли, что я тоже живой человек?

Брат Феон опустил глаза, не желая встречаться взглядом с горящими огнём глазами Арона.

– Вы не думали, что я тоже имею некоторые права? Могу, например, ошибаться? Неужели моя жизнь расписана вашим пророчеством целиком? И я не имею права выбора? Вы знаете обо мне всё? Что я делал? Что я делаю? Что я сделаю в будущем?

Арон подумал, что, наверное, монахи всё же не заслужили его гнева. Не они написали это пророчество, и не их вина, что веками внушалось всем, живущим в стенах этого замка, что он, Арон, не будет иметь в своей жизни никакого выбора. Не было смысла сейчас в том крике, который обнажил перед наставниками боль его души.

– Ступайте все! – с тихой грустью сказал Арон. – Пришлите ко мне брата Марка. Мы слишком долго не занимались, и мне нужно кое-что с ним обсудить!

Братья Феон, Симон, Кёлин и Верн вместе с послушником Беллом удалились. Дверь за ними медленно закрылась, и Арон остался в одиночестве.

Глава 4. Осмысление

Кто ты и что ты в этом мире есть?

И правильно ль тебя воспринимают?

Рой

мыслей в голове, как звёзд, не счесть,

Но мысли ль твоей жизнью управляют?

Твой путь – предначертанье или нет?

А может быть, задолго до рожденья

Ты породил неугасимый свет,

И ждали твоего возникновенья

Лишь потому, что всё предрешено?…

Отрывок из «Гимна повелителю» жреца Крима.

Было хорошо оказаться в тишине. Хотя бы недолго никто его не опекал. Арон подумал, что очень редко бывал в одиночестве, особенно в течение последнего года. После того случая, когда он впервые сбежал из замка, отделаться от монахов он смог, только приказав им оставить себя. Да и то, отпустили они его, лишь зная, что рядом с ним было четверо здоровенных, правда, очень потрёпанных гномов…

Ну, а последний час был просто невыносим. Они носились с ним так, как будто в ближайшее время он собирался умереть. Конечно, сил у него практически не осталось после того, когда почти вся кровь вылилась из его ран, но всё же он способен восстановить своё тело. Пусть оно будет и полностью покрыто шрамами, но всё же оно будет в порядке. Арон вздохнул. Мальчику не импонировало то, что его тело теперь будет воплощением уродства. Он чувствовал во время перевязки, что был исполосован вдоль и поперёк. А судя по тому, сколько крови он потерял, пока дракон нёс его домой, раны были очень глубокими. Такие раны, насколько знал Арон, оставляют ужасные шрамы. Но тут уже ничего поделать было нельзя. Арон был уверен в том, что только он один виновен в случившемся. Если бы он был чуть собраннее и осторожнее, то сейчас он сам, а не Крим, объяснялся бы с родителями Вилона. И тот в этот момент был бы уже свободен от сковавшей его разум силы, выпущенной Ароном, чтобы защитить его плоть. Надо же! Решил идти с ним к дракону! Ну, где же ум у этого мальчишки? В десять лет пора бы уже было сообразить, что такие приключения, как поход во владения дракона-людоеда, не сулят ничего хорошего. Но Арону всё-таки было очень лестна мысль о том, что совершенно незнакомый мальчик захотел защитить его ценой собственной жизни, не имея никакого представления, кем является тот, кто, по его мнению, нуждается в защите.

Мысли Арона прервало появление в проёме открывшейся двери брата Марка. Арон решил начать встречу с обычного приветствия. Именно так в течение последнего года начинались все его встречи с братом Марком, который раньше, когда Арон ещё не достиг того возраста, когда надлежало обучать мальчика, часто играл с ним, как потом понял Арон, в специальные игры, которые повышали его духовную выносливость и интеллект.

– Добрый вечер, учитель, – поклонился одними глазами Арон.

– Добрый вечер, Арон, – склонил голову тот.

После соблюдения всех формальностей, Арон считал себя обязанным объяснить, зачем же он позвал брата Марка в такой неурочный час, но брат Марк опередил его.

– Ты почти неделю отказывался продолжать своё обучение, ученик! Не желаешь ли ты сейчас немного отвлечься от самосозерцания на больничной койке, и обратить внимание на глубины научных представлений, которые мы с тобой не смогли рассмотреть из-за твоей невнимательности к ним в течение последнего времени?

Арон улыбнулся. Брат Марк видел его насквозь!

– Да, брат Марк. Именно поэтому я и попросил тебя прийти ко мне, – Арон попробовал полусесть на подушки, но обессилено откинулся на них. – Как сам можешь лицезреть, – усмехнулся мальчик, – я загнал себя в такое состояние, что в настоящий момент не в состоянии посетить комнату обучения, где мне и надлежит получать те знания, которыми ты милостиво делишься со мной. Поэтому, если тебя не затруднит, я бы с удовольствием отвлёкся от целителей и занялся бы обсуждением духовных начал.

– Я сам предложил тебе это, ученик! – улыбка на лице брата Марка пролилась бальзамом на раны Арона.