Тайны войны
Шрифт:
Карабинер грубовато расхохотался. Анжелина не осталась в долгу:
– Как бы не так! Не пришлось бы тебе угодить первому...
Один из стоявших закурил сигарету и поднес горящую спичку к бумажке на двери. Спичка догорела быстрее, чем удалось прочитать объявление, – сообщалось, что желающие на выгодных условиях могут поехать на работу в Германию.
– Час от часу не легче! – проворчал кто-то в потемках. – Пусть работают на Гитлера те, кто пишет такие объявления. Нашли союзника!.. Проклятые ланцы! {1}
{1}
Так в средние века в Италии называли неотесанных, грубых немецких ландскнехтов.
– Но, но, – с угрозой предупредил карабинер, – проваливай, если выпил! Не болтай лишнего!
– Не на твои деньги пью. Мне бы стаканчик.
– Проваливай.
Бруно с Анжелиной отошли от дверей траттории. Карабинер крикнул им вслед:
– Так если соскучишься, приходи. Такие мне нравятся...
– Убирайся к черту! – обозлилась Анжелина. – Заходи к моей бабке, она скорее тебе подойдет!
Улица обезлюдела, только несколько человек группкой стояли в подъезде и взволнованно, вполголоса спорили. У стены перед иконой с горящей лампадой молилось несколько женщин. Свет от лампады падал такой тусклый, что не различишь скорбных лиц. От гнетущей тишины стало тоскливо.
Бруно проводил Анжелину и свернул к дому. В дверях кухни он столкнулся с женщиной, прошмыгнувшей мимо него. Он не узнал ее. В комнате с кем-то шепотом разговаривала мать.
– Сразу же положите на голень, синьора Анна. Может быть, бог пошлет, к утру распухнет.
– А если нет? Ведь моему Лео завтра надо быть на комиссии. Синьора Кармелина, а может, вы дадите то, чем дышал ваш покойный Антонио? Может, это вернее?
– Нет, нет, синьора Анна, не торопитесь, зачем губить мальчика! Может, войны еще и не будет.
– О пресвятая мадонна! Не знаю, что и делать, голова идет кругом... А вы слышали, что ввели карточки? Как теперь жить будем? И темно в городе, как в могиле. Опасаются бомбардировок. Так, значит...
В кухню вошла еще одна посетительница.
– Синьора Кармелина, вы дома? Ради бога, помогите мне! Умберто вызывают завтра на призыв, а у меня трое детей... Помогите, синьора Кармелина, я буду за вас молиться...
Женщина всхлипнула. Бруно вошел в комнату. Разговор прекратился.
– Это Бруно, – сказала мать. – Пойдемте в кухню.
Женщины ушли и тревожно зашептались снова.
V
Последующие дни Галеаццо Чиано заполнились массой неотложных дел государственной важности. Гитлер не удовлетворился переговорами в Зальцбурге и прислал шифрованную телеграмму с просьбой проявить решительность в понимании общих задач. Он намекал на военные действия в самом недалеком будущем и последующие за тем взаимные выгоды.
Ответ обсуждали долго и кропотливо, взвешивали каждое слово. Наконец, кажется, нашли наиболее подходящий вариант письма. Муссолини собственноручно написал Гитлеру:
«Я переживаю один из наиболее трудных моментов в жизни... Италия не подготовлена к войне. Запасов бензина нам хватит не более чем на две недели, то же с сырьем. К глубокому сожалению, не обладая достаточным количеством сырья и оружия, мы не можем вступить в войну».Дальше шли уверения в дружбе, верности, говорилось о единстве фашистских режимов. Но это уже беллетристика. Чиано позвонил в Берлин послу Аттолико и просил, как только он получит письмо дуче, немедленно передать его Гитлеру.
Новое послание Гитлера получили в Риме той же ночью. Письмо было выдержано в холодно-ироническом тоне. Гитлер просил незамедлительно дать список необходимого сырья и оружия. Он сообщал, что, возможно, Германия сможет кое-чем помочь своему союзнику. Одновременно он просил дуче не разглашать намерений о нейтралитете. Пусть англичане думают, что Италия собирается воевать. Гитлер обращался еще с одной просьбой – не сможет ли дуче направить в Германию итальянских рабочих, в промышленность и сельское хозяйство. На первое время хоть бы сто тысяч.
Тон письма не понравился графу, но торопливость, с которой отвечал Гитлер, подтвердила уверенность Чиано в том, что Гитлер крайне заинтересован в итальянской помощи. Муссолини ответил на это:
– Не будем спешить. Дайте задание передать список. Он, вероятно, готов. Впрочем, я сам позвоню в генеральный штаб, как бы чего не забыли.
Чиано знал характер тестя – если ему что-то обещают, он начинает просить большего.
Список оружия и стратегического сырья начальник генерального штаба представил на следующий день. Просматривали и изучали его в кабинете дуче в Палаццо Венециа. Перечень оказался длинным и необыкновенно весомым: генеральный штаб требовал шесть миллионов тонн угля для военных заводов, четыре миллиона тонн нефти для флота, миллион тонн железа, никель, руду, медь. Список вооружения прилагался отдельно. Штаб считал, что поставки должны осуществиться в течение года.
Муссолини спросил не совсем уверенно:
– Думаете, дадут?
– Должны дать, – ответил Чиано. – Правда, таким списком можно убить быка, если бы он умел читать...
– Хорошо, Галеаццо, просмотрите еще раз сами... А рабочую силу, думаю, мы сможем послать. В стране останется меньше бездельников.
В министерстве Чиано готовил инструкцию для Аттолико. Он поручал сообщить Риббентропу, что все оружие и материалы нужны Италии до ее вступления в войну. Это первое и обязательное условие. Потом граф бегло перелистал список и, прежде чем отдать печатать, исправил некоторые цифры: вместо шести миллионов тонн угля поставил двенадцать, количество нефти увеличил до семи, а железа до двух миллионов тонн. Заявка возросла почти вдвое.
Министр принялся подсчитывать количество товарных поездов, необходимых для перевозки грузов. Чиано никогда не питал склонности к математическим наукам, считал очень плохо. Получились астрономические цифры – около двадцати тысяч составов. Граф пересчитал снова – то же самое.
«Гитлеру придется долго возить уголь в Италию, – усмехнулся Чиано, – до тех пор, пока нам будет выгодно... А с Чемберленом мы сумеем кое-что сделать».
Довольный придуманным трюком оттянуть вступление в войну, граф Чиано в хорошем настроении поехал домой, – после обеда он условился встретиться с доверенным лицом, представлявшим его интересы в Албании. Буфолино – мастер в таких делах!