Тайны языческой Руси
Шрифт:
1. На остуду между молодцом и девицей. Как мать быстра река Волга течет, как пески со песками споласкиваются, как кусты со кустами свиваются, так бы раб (такой-то) не водился с рабой (такой-то) ни в плоть, ни в любовь, ни в юность, ни ярость; как в темной темнице и в клевнице, есть нежить простоволоса, и долговолоса, и глаза выпучивши; так бы раба (такая-то) казалась ему (такому-то) простоволосой и долговолосой и глаза выпучивши; как у кошки с собакой, у собаки с россомахой, так бы и у раба (такого-то) с рабой (такой-то) не было согласия ни днем, ни ночью, ни утром, ни в полдень, ни в набедок. Слово мое крепко.
2. Остудныя слова. Эти слова употребляются для того, чтобы сделать немилым кого-либо или разлучить с другим. Обыкновенно (в Мезени) они
3. Заговор на остуду между мужем и женой. Стану я не благословясь, пойду я не перекрестясь не дверьми, не воротами, а дымным окном, да подвальным бревном, положу шапку под пяту, под пяту, не на сыру землю, да в черный чобот; а в том чоботе побегу я в темный лес, на большо озерище; в том озерище плывет челнище, в том челнище сидит черт с чертищей; швырну я с под пяты шапку в чертища. Что ты чертище, сидишь в челнище с своей чертищей? Сидишь ты чертище прочь лицом от своей чертищи; поди ты чертище к людям в пепелище, посели чертище свою чертище к такому-то в избище, не как ты, чертище с своей чертищей живут людища мирно любовно, друг друга любят, чужих ненавидят. Ты чертище вели чертище, чтоб она чертища распустила волосища; как жила она с тобою в челнище, так жил бы (такой-то) со своей женой в избище. Чтоб он ее ненавидел. Не похода, не подступа, разлилась бы его ненависть по всему сердцу, а у ней по телу, на рожество, не могла бы ему ни в чем угодить и опротивела бы ему своей красотой, омерзела бы ему всем телом. Как легко мне будет (отступить) от тебя, как легко достать шапку из озерища тебе чертишу, хранить шапку в озерище, от рыбы, от рыбака, от злаго колдуна, чтобы не могли ее ни рыбы сьесть, ни рыбак достать, ни злой колдун отколдовать на мир и на лад. И вместо рукописи кровной отдаю тебе я слюну.
4. На остуду. Ручей с ручьем сбегается, гора с горой не сходится, лес с лесом сростается, цвет с цветом слипается, трава развивается. От той травы цвет сорву, с собой возьму, выйду на долину, на таку болыпу тропину, возьму себе землину, сяду под лесину, выйду на широкий луг, посмотрю на все четыре стороны, нейдет ли р. Б. (имя рек) и кину, и брошу я в чисто поле; и как гора с горой не сходится, так бы и р. Б. (имя рек) не сходился и не сдвигался.
5. На разлучение. Зайду я во широкий двор, во высокий дом, запишу я (имярек) отступу велику, отстудился бы р. Б. (имя рек) от р. Б. (имя рек), чтоб он был ей ни на глаза, ни днем ни ночью, ни утром, ни вечером; чтобы он в покой, она из покоя, он бы на улицу, она бы с улицы, так бы она ему казалась, как люта медведица. И в каком бы она ни была платье, хоть в цветном, хоть в держимом (будничном, рабочем), все бы он не мог ее терпеть и кажиный бы раз не сносил бы с ея зубов своих кулаков. Хоть бы ладно она делала, а ему все бы казалось не ладно, и хошь бы по уму делала, а ему бы казалось не по мыслям. Пошел бы он по улице, разогнал бы грусть тоску кручину с чужими людьми, и пошел бы он домой и повалился бы на место (на постель) и есть у него подружка, ночная подушка и разогнал бы он с ней грусть, тоску.
1. Заговор на отгнате черных муриев. За морем за синим, за морем Хвалынским, по средине Окиане-моря лежит остров Буян, на том острове Буяне стоит дуб, под тем дубом живут седмерицею семь старцев, ни скованных, ни свазанных. Приходил к ним старец, приводил к ним тму тем черных муриев. Возьмите вы, старцы, по три железных рожна, колите, рубите черных муриев на семьдесятъ семь частей.
За морем за синим, за морем за Хвалынским, посреди Окиана-моря, лежит остров Буян, на том остров Буяне стоит дом, а в том доме стоят кади железныя, а в тех кадах лежат тенета шелковыя. Вы старцы ни скованные, ни связанные, соберите черных муриев в кади железныя, в тенета шелковыя, от раба (такого
2. За морем за синим, за морем за Хвалынским, посреди Окиан-моря, лежит остров Буян, на том острове Буяне сидит птица Гагана, с железным носом, с медными когтями. Ты птица Гагана сядь у дома, где стоят кади железныя, а в кадях лежат черныя мурж, в шелковых тенетах; сиди дружно и крепко, никого не подпускай, всех отгоняй, всех кусай. Заговариваю я симь заговором раба (такого то) от черных муриев, по сей день, по сей час, по его век, а будь мой заговор долог и крепок. Кто его нарушит, того черныя мурии съедят. Слово мое крепко! Заговор от змея к жене летакщаго в доме. Во всем домегилло магал-сидела Солнцева дева. Не терем златой-шингафа, искала дева; не богатырь могучъ из Ноугорода подлетал; подлетал огненный змий лиф, лиф, зауцапа калапуда. А броня не медяна, но злата; а ширинки на нем не жемчужены; а шлем на нем не из краснаго уклада; а калена стрела не из дедовскаго ларца. Пицапо фукадалимо коройталима канафо. Полкан, Полкан! разбей ты огненнаго змея; ты соблюди девичью красу Солнцевой девы. Вихадимо гилло могал-дираф. Из-за Хвалынскаго моря летел огненный змей по синему небу во дальнюю деревушку, во тереме к деве: Могучъ богатырь Шнялда-Шибулла качилла баран-чихо дойцофо караиха дина. Во малиновом саду камка волжская, а на камке дева мертвая, со живою водою, со лютою свекровью, со злым свекром. Убить огненный змий, разсыпаны перья по Хвалынскому морю, по сырому бору муромскому, по медвяной росе, по утренней заре. Яниха-шойдега бираха вилдо. А наехал злой татарин и узял во полон Солнцеву деву, во золотую орду, ко лютому Мамаю, ко нехристу басурманскому, ко проклятому барходею. Уахама широфо.
3. Заговор от бесов. Плакун! плакун! плакал ты долго и много, а выплакал мало. Не катись твои слезы по чистому полю, не разносись твой вой по синему морю, будь ты страшен бесам и полубесам, старым ведьмам Киевским; а не дадут тебе покорища, утопи их в слезах, да убегут от твоего позорища; замкни в ямы преисподния. Будь мое слово при тебе крепко и твердо век веком, аминь.
4. Против черта (О Святках). В Святки отправляются на розстань, очертываются три раза, приговаривая за каждым разом: «За три черты, черт, не ходи!» — потом слушают, что чудится.
5. Призывание домового на новоселье. При переходе на житье в нововыстроенный дом семейные хозяева приходят в старый дом и, раскланиваясь во все четыре угла избы, говорят: «Хозяйнушка господин! пойдем в новый дом на богатый двор, на житье, на бытье, на богачество».
6. К домовому. При переходе в новый дом или на новую квартиру прежде всего вносят образ, квашню с растворенным тестом, а потом кошку, собственно для домоваго, приговаривая: «Вот Тебе, хозяин, мохнатый зверь на богатый двор».
7. К домовому при покупке скота. купивши скотинку, крестьянин молится вместе с продавцем Богу, творит молитву Иисусову, три раза обводит вокруг себя коня, не смея держать узды голыми руками, и говорит: «Вот тебе, хозяйнушко, мохнатый зверь на богатый двор, пой, корми, рукавичкой гладь! »
8. К домовому, при вводе в стойло скотины. Вводя вновь купленную скотинку в стойло, строго соблюдаютъ следующий обряд: низко кланяются в каждый из четырех углов хлева, или стойла, и приговаривают: «Вот тебе, хозяин, мохнатый зверь, моего (или «мого такого-то» кличка скотины) люби, пой да корми».
9. То же. Когда приводят купленную скотину в хлев, тогда употребляют следующее воззвание к домовому: «Дедушка, отаманушко, полюби моего чернеюшка, или пестреюшка, (смотря по шерсти) пой, корми сыто, гладь гладко, сам не шути, и женой не спущай, а детей укликай».
10. К банному. При выходе из бани благодарят баннаго словами: «Спасибо те, байнушко, на парной байнечке».
1. Для удачи на охоте. Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешнаго (имя рек), аминь. Ложусь я, раб Божий (имя рек) ввечеру, поздно на поздно благословись и перекрестясь; встаю, раб Божия, раным на рано, и умываюсь триденной водой, и утираюсь шитым, браным, тонким полотенцем; пойду, раб Божий (имя рек), из избы дверями, из двора воротами; пойду во чисто поле, в широко раздолье, в зелену дубраву, и стану я вту збрую ставить на белых и на ярых зайцев. Как же катятся ключи, притоки во единый ключ, так бы катились и бежали всякие мои драгоценные звери: серые, ушастые, долгохвостые волки и черные медведи и красныя брунастыя лисицы, и белые и ярые зайцы и зайни (зайчихи); назад бы они не ворочались, а посторонних бы не бегал. Позади носят Михаил архангел и Гавриил архангел св. своао небесною силою. Во веки, веков, аминь. Создай, Господи, благополучие. Сей заговор глаголи трижды.