Тайные информаторы Кремля. Очерки о советских разведчиках

Карпов Владимир Васильевич

В марте 1925 года в Сухуми должен был состояться съезд Советов Абхазии. На него были приглашены заместитель председателя Совнаркома Закавказской Федерации Александр Мясников (Мясникян), председатель Закавказской ЧК Соломон Могилевский и заместитель наркома рабоче-крестьянской инспекции в Закавказье Георгий Атарбеков, бывший в прошлом начальником Особого отдела 11-й Армии.

Георгию Атарбекову, работавшему ранее в Закавказской ЧК, было кое-что известно о темном прошлом заместителя председателя Грузинской ЧК — начальника секретно-оперативной части Лаврентия Берии, в частности, о его сотрудничестве с разведслужбами мусавватистов в Баку. Своими подозрениями Г. Атарбеков

поделился с А. Мясниковым, который всячески препятствовал росту Берии по служебной лестнице, и с С. Могилевским, который в свою очередь заинтересовался прошлым этого деятеля.

Особенно Берия опасался Г. Атарбекова, который хотя и ушел из Закавказской ЧК, но с его мнением бывшие коллеги всегда считались. Г. Атарбеков уже несколько лет присматривался к Л. Берии. Первая их встреча состоялась в 1921 году, когда Атарбеков приехал в Баку в качестве особоуполномоченного ВЧК. Встречавший Г. Атарбекова председателем Азербайджанской ЧК М. Багиров познакомил его со своим заместителем Берией, который тогда работал в Баку. Когда Багиров представил Атарбекову Берию в качестве бывшего подпольщика, Георгий Александрович весьма этому удивился, поскольку о подпольной деятельности Берии он ничего ранее не слышал, и решил с этим разобраться.

Однако в то время в Закавказье шла Гражданская война, Г. Атарбеков был назначен председателем ревкома северных районов Армении, и ему было не до темного прошлого Берии. К тому же, Мирджафар Багиров благоволил Лаврентию Берии и прикрывал его. Когда в 1922 году С. Могилевский был назначен полномочным представителем ГПУ в Закавказье, Г. Атарбеков поделился с ним своими подозрениями в отношении Лаврентия Берии, который к тому времени уже занимал руководящую должность в Грузинской ЧК:

— Непонятная личность, столько о нем говорят нехорошего, а как попробуешь в том удостовериться — то свидетель исчезает, то документ пропадет. Словом, мистика какая-то!

— Ничего, Георгий Александрович, все выясним, дай только время, — заверил в ответ С.Могилевский.

Когда в том же году Закавказкой ЧК потребовался человек, хорошо владеющий грузинским языком, для перевода подпольной меньшевистской литературы, была предложена кандидатура Л. Берии. Однако С. Могилевский не согласился с этой кандидатурой, сказав, что попросит ЦК компартии Грузии выделить коммуниста-переводчика.

Зная о недоверии к себе со стороны А. Мясникяна, Г. Атарбекова и С. Могилевского, которые подозревали его в нечистоплотности и могли разоблачить его темное прошлое, Лаврентий Берия решил действовать. Полет этих трех лиц на одном самолете в Сухуми представлял ему идеальный случай избавиться одним махом от людей, которые ему не доверяли.

… Утром 22 марта авиаспециалисты тщательно готовили к полету «Юнкерс—13». На нем был заменен пропеллер, опробованы работа мотора и рули управления. В 10 часов утра «Юнкерс» к вылету был готов. В 11. 30 на аэродром прибыли Мясников, Атарбеков и Могилевский. Последний не хотел лететь в Сухуми, ссылаясь на большую загруженность по работе. Однако Атарбеков уговорил его. В 11. 45 аэроплан взлетел с аэродрома. По наблюдениям с земли, «полет совершался в нормальных условиях, и мотор работал хорошо». Но уже в 12. 05 дежурному по аэродрому позвонили с телефонной станции Тифлиса и сообщили, что «Юнкерс» загорелся, пламя достигает высоты четырех метров. Аэроплан повернул на юг, в сторону Дидубийского ипподрома. Не долетев до него полторы версты, «Юнкерс» стал снижаться и из кабины выпрыгнули Атарбеков и Могилевский. Аэроплан ударился о землю и взорвался.

Была создана правительственная комиссия по расследования причин авиакатастрофы. Возглавлял

ее командарм Кавказской армии Август Корк. Комиссия пришла к выводу о том, что катастрофа произошла не из-за неисправности аэроплана, а в результате пожара в пассажирском салоне. Однако по Тифлису поползли слухи, что эта катастрофа была кем-то подстроена. Была создана вторая комиссия под председательством того же командарма Корка, которая подтвердила прежние выводы. Л. Берия, работавший в Грузинской ЧК, всячески противился созданию новой комиссии для расследования авиакатастрофы, заявляя, что «верит товарищу Корку».

Слухи о катастрофе дошли до Москвы, и Сталин распорядился проверить заключение комиссии. В Тифлис прибыл начальник оперативно-технического отдела ОГПУ В. Паукер, которому Сталин в то время полностью доверял. Он сразу же набросился на Л. Берию с упреками:

— Почему уничтожены улики?

— А их и не было, — хладнокровно парировал Берия. — Все, что мы могли собрать, собрали. Вам, конечно, было бы это сделать легче, у вас опыт и знания. А откуда такие знания у моих людей?

Л. Берия свалил вину за авиакатастрофу на грузинских меньшевиков, восстание которых против советской власти было недавно подавлено. В этом ему невольно помог и Лев Троцкий, отдыхавший в ту пору в Сухуми. Прибыв в столицу Грузии, он заявил, что, мол, надо спросить о причине гибели троих товарищей у грузинских меньшевиков.

На этом расследование причин катастрофы «Юнкерса», в которой погиб Соломон Могилевский и его соратники, закончилось. В день авиакатастрофы члены Коллегии ОГПУ Ф. Э. Дзержинский, В. Р. Менжинский, В,Н. Манцев и И. П. Павлуновский от имени всех чекистов телеграфировали в Полномочное представительство ОГПУ по Закавказью:

«Коллегия ОГПУ с большим прискорбием встретила весть о трагической смерти заслуженного бойца-чекиста, погибшего на посту председателя Зак. ЧК и ПП ОГПУ по Закавказью тов. Могилевского. Эта тяжелая утрата надолго останется в памяти всех чекистов и одновременно еще больше сплотит боевые чекистские ряды. Коллегия ОГПУ просит возложить венок на могилу тов. Могилевского с надписью: «Верному, стойкому стражу революции тов. Могилевскому — Коллегия ОГПУ».

В 1930-е годы, став неограниченным хозяином в НКВД, Лаврентий Берия физически ликвидировал практически всех лиц, которым было хотя бы что-то известно об авиакатастрофе или о недоверии к нему со стороны Атарбекова и Могилевского. Чудом уцелел лишь Мурза Айдамиров, работавший в Азербайджанской ЧК с первых дней ее существования и лично знавший всесильного наркома внутренних дел. С его слов историю гибели Соломона Могилевского рассказал в своей книге «Провокаторы» писатель Виктор Джанибекян.

Руководитель разведки

27 октября 1929 года решением Политбюро ЦК ВКП(б) начальник Иностранного отдела ОГПУ Меер Абрамович Трилиссер был освобожден от занимаемой должности. Причиной послужило его открытое выступление против первого заместителя председателя ОГПУ, всесильного Генриха Ягоды, которого Меер Трилиссер обвинил в сочувствии к «правому уклону» в партии. Некоторое время М. А. Трилиссер находился не у дел, но в феврале 1930 года получил назначение на пост заместителя наркома Рабоче-Крестьянской инспекции СССР. 23 ноября 1938 года Трилиссера арестовали по ложному обвинению в принадлежности к «заговору генералов», а 2 февраля 1940 года расстреляли. Немногим ранее был арестован, а затем расстрелян и Генеральный Комиссар государственной безопасности Генрих Ягода, против которого Трилиссер выступал в 1929 году.