Тайные коды истории
Шрифт:
Я наметил отъезд в Египет на 1 ноября 2011 года.
Тут не могу не вспомнить яростных подозрений моих хулителей: «Кассе, чуть что, сразу едет в нужную страну, а не сидит в Интернете, как все нормальные люди. Видимо, он совершенно не ограничен в средствах. Наверняка кому-то нужны его разоблачения, у него очень влиятельные спонсоры!» Что на это сказать? Да, я не ограничен в средствах. Нельзя сказать, что «совершенно», но материальных проблем у меня нет. Хотя на поездки я не трачу ни единого цента из своего кармана. Не считаю нужным тратиться там, где за меня могут это сделать другие. Но вот что касается влиятельных спонсоров, которым нужны мои разоблачения, – здесь все
Итак, начало октября, и я уже вовсю собираю материал для поездки. Огорчает то, что мне больше не придет на помощь мой друг израильский археолог Аарон. По сути, я еду на свой страх и риск, ибо арабского я не знаю, а часть необходимых связей умерла вместе с Аароном. Я сделал несколько звонков египетским ученым и исследователям, и все они в один голос твердили одно: они с удовольствием оказали бы мне посильную помощь, но после египетской революции, когда контакты с иностранцами были резко ограничены и даже доступ в международный Интернет был перекрыт (египтяне могли переписываться только внутри своей страны), многое изменилось. Ученые ограничены в передвижениях, а университетское начальство контролирует каждый их шаг.
Что ж, господа исследователи не хотят рисковать собственными местами и зарплатой в 200 долларов. Не стал бы сильно их за это судить – по их меркам, это деньги. Мелькнула мысль оплатить им неустойку, но вспомнилась палестинская пословица «Пожав египтянину руку, пересчитай пальцы». Этот народец будет тянуть из меня деньги до конца своих дней, причем дни будут проведены с максимальным комфортом.
Однако же слухи разлетаются быстро. В течение следующих дней мне поступило около сотни писем с предложением сотрудничества от студентов и «ученых», которые на поверку оказывались торговцами сувенирами. Принять? А зачем? Я никогда не пользовался услугами дилетантов. Если мне понадобится обыкновенный переводчик, я его найму. А прихлебатели в моем деле не нужны.
В тот момент, когда я удалял в корзину очередную серию писем от навязчивых искателей легких денег, мне пришло сообщение от моей подруги Селены. Селена, с которой мы вместе учились в университете, получив степень магистра, увлеклась царствованием Филиппа II и отправилась учиться в Грецию, на археологический факультет Университета Аристотеля. Письма от нее приходили все реже, она училась, затем стала совмещать учебу с работой гида. Последние два года я вообще не получал от нее ни строчки. И вот вдруг Селена пишет, да о чем!
Дорогой Этьен,
с большой радостью сообщаю тебе, что я встретила свою вторую половину. Его зовут Сократис, я люблю его и верю, что он любит меня. Мы будем счастливы видеть тебя на нашей свадьбе, которая состоится 2 ноября в г. Салоники. Детали во вложенном файле.
Я просмотрел вложение, в котором практичная Селена помимо дороги до отеля указала номер банковского счета для свадебного подарка.
Я убежденный холостяк и не большой любитель свадеб, но разве не любопытно увидеть под венцом красивую женщину, из-за красивого романа с которой был потерян почти весь второй курс?! Что ж, поеду в Египет на пару дней позже, решил
Греция встретила меня жаркой, солнечной погодой и шумной свадьбой, впрочем, по местным меркам довольно скромной – всего порядка 600 гостей. Добрая половина которых никогда в глаза не видела жениха и невесту. Селена блистала, подарила мне танец, что было мне очень приятно, после которого к ней подбежала яркая молодая девушка и стала бойко говорить что-то на греческом с ужасающим египетским акцентом.
– Это Нагуа, доктор археологии из Каира, – представила подругу Селена, – мы вместе учились полтора года, она приезжала по студенческому обмену.
Нагуа смерила меня оценивающим взглядом и вежливо перешла на отменный английский. Оставшуюся половину свадебного вечера мы провели в отдалении от толпы, за маленьким столиком (мне – виски, ей, по шариату, не крепче сока). Хотя, должен сказать, Нагуа оказалась довольно демократичной мусульманкой: искусный макияж;, легкость в общении, вместо платка – милейшая шляпка. Два года назад она стала вдовой, прожив в браке всего несколько месяцев, но, видимо, не сильно горевала о муже. Покойный встретил ее на том же греческом факультете, быстро женился, обойдя обязательные свадебные подарки, и, что самое бесчестное, завлек обещанием сделать ее первой и единственной супругой. Вернувшись с новоиспеченным муженьком в Каир, Нагуа обнаружила себя третьей женой, к тому же окруженной неслабым выводком детворы. Последний фактор послужил супружнику поводом отказать Нагуа в детях, которая до свадьбы предупредила, что хочет минимум четверых.
Мне нравятся люди, которых жизнь потрепала, но не сломила. А когда выяснилось, что моя новая знакомая посвятила себя библейской археологии, дело было решено. Немилость университетского начальства Нагуа не испугала, потому что уже давно основная доля ее исследований проходила на базе частного исследовательского центра. Через два дня на самолет в Каир мы сели вместе.
Как я вышел на Моисея
– Что бы ни хотел ты узнать про Древний Египет, – сказала Нагуа, – все дороги ведут к Рамзесу.
Пока Нагуа, которая всегда была чем-то занята, носилась по столице и окрестностям, я жег свет в Каирской библиотеке. Часть работ, которые мне удалось найти, была на современном египетском диалекте арабского языка, которым я, увы, владею весьма условно и на каждой строчке вынужден заглядывать в словарь. Из довольно подробного описания царствования Рамзеса II я узнал, что «Рамзес II был одним из величайших фараонов Египта. Его сын, Менефт, получил образование в г. Мемфис, у жрецов храма Амона-Ра».
Что ж, ничего удивительного, в те времена царствование считалось частью религиозной науки. Если уж фараоны почитались богами, они должны были знать, как не выпустить из рук жезл манипуляций. Произойди это – и граждане мгновенно свергли бы не бога, а самого обычного человека. В Европе не то что революции, даже казни царствующих особ стали обычным делом, как только монаршая власть перестала считаться божественно освященной.
Далее я узнал, что фараонов сын с юности был робок, любопытен и обладал ограниченными умственными способностями. Видимо, божественный перст не всегда благословляет царских отпрысков. Менефт увлекался магией и астрологией, что со временем позволило ему скатиться до примитивных колдунов и составителей ежедневных гороскопов. Но жрецы Амона-Ра всякую ответственность за эту пагубную страсть с себя снимали, да и Менефт оказался единственным негодным учеником. Его товарищ по учению, некий Хозарсиф, делал успехи в учебе и обеспечил себе блестящее будущее.