Тайные операции Второй мировой. Книга о военной разведке. 1944 год
Шрифт:
«Ахилл» прошел по темной улице метров двести, свернул в ближайший переулок, где был припаркован его серенький «фордик». Когда он проехал первые километры, то неожиданно обнаружил, что какая-то машина неотступно следует за ним. Разведчик провел несколько специальных проверочных маневров и пришел к окончательному выводу: за ним ведется скрытое наружное наблюдение. Возникла критическая ситуация — он попал в поле зрения контрразведки.
Это еще был не провал, так как у «Ахилла» не было с собой никаких компрометирующих материалов или других доказательств его незаконной деятельности на территории США. Видимо, контакт Адамса с представителем Центра заметили контрразведчики. Необходимо было разобраться, почему контрразведка проявила интерес к его персоне, и принять срочные меры по локализации возникшей угрозы провала. Используя
Адамс понял, что этот ноябрьский вечер был днем окончания его разведывательной работы, а может быть и жизни, если он не сможет вырваться из-под контроля агентов ФБР. Он мог рассчитывать только на свои силы и профессиональное мастерство. Разведчик также был глубоко уверен в том, что Центр не оставит его в беде и не бросит на произвол судьбы.
Последующие недели и месяцы пребывания Артура Адамса в США были тяжелейшим испытанием. Агенты контрразведки не спускали с него глаз. Они пытались найти доказательства, подтверждающие его принадлежность к иностранной разведке и позволяющие обвинить его в незаконной деятельности. Но таких доказательств не было. Контакты с Кэмпом, с агентами «Карлом» и «Эскулапом» контрразведка не зафиксировала. «Ахилл» сразу же после возникновения чрезвычайной ситуации прекратил всю свою разведывательную деятельность. Он работал в частной фирме, вел внешне спокойную и размеренную жизнь. Это требовало от него много сил и самообладания, он ждал момента, когда Центр организует его возвращение в Москву.
Получив сообщение от «Мольера» о том, что подготовка операции по его вывозу из США подходит к завершению, «Ахилл» несколько недель усыплял бдительность следивших за ним контрразведчиков: посещая одного из своих знакомых в Нью-Йорке, он по вечерам выводил его чудесного спаниеля на прогулку. Агенты ФБР постепенно привыкли к тому, что этот странный, как они считали, пожилой и болезненный человек выгуливает по вечерам шаловливого пса. Они знали и хозяина квартиры, которую посещал их подопечный, и кличку собаки. Четверо агентов ФБР не сомневались в том, что этот человек никогда и ни при каких обстоятельствах не сможет от них скрыться.
В тот день Адамс, как обычно, вышел на прогулку с собакой. Но на этот раз спаниель возвратился к дверям своего владельца один. Адамс навсегда растворился в многолюдном Нью-Йорке.
Прячась от агентов ФБР, разведчик переезжал из города в город, сменил пять конспиративных квартир. Прошло еще много дней, когда, наконец, сложная операция Центра по его вывозу из США успешно завершилась. О ее проведении руководство ГРУ постоянно информировало лично И. Сталина. В конце 1946 года «Ахилл» благополучно прибыл в Москву, где его ожидала Дороти.
Военная разведка — служба очень привередливая. Она долго и тщательно отбирает своих «поклонников», терпеливо воспитывает их, учит своим премудростям. Далеко не каждый может стать под ее знамя и пройти под ним десять, двадцать, а то и более лет.
Разведка — служба ревнивая. Она, прежде всего, любит и уважает тех, кто служит только ей одной и готов работать на нее день и ночь.
Разведчики — это обычные люди, обладающие особыми способностями и характерами, им присущи все человеческие слабости, они тоже хотят спокойно жить, иметь семьи, растить детей, но не у всех это получается.
Адамс уехал на боевую работу в США и пробыл там в общей сложности около десяти лет. Все эти годы Доротея Кин ожидала возвращения мужа. Такое положение нормальным назвать трудно. Такова жизнь и работа в разведке. Тот, кто принимал правила игры этой секретной службы, должен был сознательно подчинить ей свою личную жизнь.
А. Адамса и его жену длительное время разъединяло огромное расстояние — Атлантический океан и Европейский континент, на котором бушевал огненный смерч Второй мировой войны. Объединяла — великая сила любви и уважения друг к другу. Несмотря ни на что они сохранили свою любовь, свою семью. Об этом свидетельствует содержание писем, которыми они изредка обменивались.
25 октября 1944 года А. Адамс писал жене из Нью-Йорка: «Пользуясь возможностью, посылаю тебе несколько строк.
Самым впечатляющим событием в моей жизни за последнее время стал просмотр советского фильма “Радуга”, который показывают в американских кинотеатрах. Он произвел на меня сильное впечатление. И не только на меня. Местная пресса восторженно о нем отзывается, народ толпится около кинотеатров в Нью-Йорке, я этим очень горд.
Я надеюсь, что еще получу от тебя почту в ответ на это письмо. Когда у меня есть возможность передать тебе письмо, я всегда пишу тебе. Жду от тебя добрых вестей. Для меня твои письма очень важны. Жаль, что они приходят крайне редко. Посылаю тебе свою любовь...
Дик».
В одном из ответов Дороти писала Артуру: «Сердце мое, мне все кажется, что даже если ты в чем-то и изменился, то очень мало. Даже глупо писать тебе об этом. Но я мысленно сотни раз говорила тебе это. Интересно, осознаешь ли ты, как много и часто я о тебе думаю и какой невероятно одинокой я себя ощущаю без тебя. Я вполне понимаю твое страстное желание поскорее вернуться домой и участвовать в восстановительной работе. Нисколько не сомневаюсь, что ты найдешь себе подходящую работу и будешь плодотворно трудиться. Естественно, понадобится перестроить самого себя, но когда возникает такая необходимость, тебе это всегда удается. Ты должен говорить себе — что такой день скоро настанет, ты вернешься домой. И этот день недалек! Хотя я временами и прихожу в отчаяние, но я должна тебя успокаивать. Здравый смысл подсказывает мне, что все это будет. Я жду тебя с нежностью и надеждой. Будь здоров и осторожен... Твоя единственная...»
Еще одно письмо Адамс написал жене 9 декабря 1944 года, когда он уже попал в поле зрения американской контрразведки. Вот некоторые строки из этого письма: «Моя дорогая девочка! Твои письма от 12 августа и 21 сентября я получил с задержкой. Иногда я не могу контролировать ситуацию, и поэтому я не всегда получаю почту, как только она приходит. Но последнее твое письмо доставило мне огромное удовольствие. Большое тебе спасибо. Только пару дней спустя я смог отправить тебе телеграмму, что я получил твои письма. Хотел бы получить твой ответ и на это письмо. Но я знаю кое-что из твоих “хождений по мукам ” и это меня очень огорчает. Большинство жертв можно было избежать, я в этом уверен. Более 25 лет нужно чтобы выработать у народа отношение к жизни с учетом интересов носителя жизни, обычных людей. В нормальных условиях это сравнительно не трудно сделать. Что же касается тебя, то это чертовски грубая ошибка и вина моего ведомства, которое допустило, чтобы ты прошла через весь этот ад, как иностранка, и все это несмотря на то, что они знают, кто мы, черт возьми, такие. Принцип “забота о человеке ” — очень относителен. Уверен, что ты знаешь русское слово “бесцеремонность ”. Я считаю, что именно это качество главным образом присуще нашим чиновникам. Человек с ограниченным уровнем развития практически не может понять, что он существует для народа, а не наоборот. Хотя меня дома долго не было, но, как я понимаю, народ и его права в нашей стране, безусловно, нарушены. Это еще одна причина, по которой мне следует возвращаться домой как можно скорее. Уверен, что это будет меня очень раздражать. А может быть, я найду какой-нибудь выход. Знаешь, я иногда вспоминаю наш арест в Москве и ложное обвинение в краже какого-то багажа в поезде Киев—Москва (Адамса и его жену наряд милиции действительно задержал в 1938 году около Большого театра по какому-то подозрению^, на котором мы даже не ехали. Бесконтрольный произвол губит человеческое достоинство.
Я должен заканчивать, так как глаза устают очень быстро. Надеюсь, что получу еще что-нибудь от тебя. Не беспокойся о цензоре. Его мало интересует наша личная переписка, он прежде всего должен следить, чтобы не было утечки секретной информации, составляющей государственную тайну. Рад, что ты следишь за здоровьем.
У меня все нормально, но нужно сменить декорации. Я устал от той жизни, которую веду. Настает время перемен.
Будь здорова, моя дорогая Дот...
С любовью Дик».