Тайные писания первых христиан
Шрифт:
Такой выход нашелся. Но не в этом мире. При тогдашнем положении вещей выход мог быть лишь в области религии {Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 483.}.
Поэтому вполне естественно, что рассказы и пророчества первых христианских проповедников в городах и селах Римской империи находили отклик среди слушателей. В самой Палестине секта последователей распятого учителя была, по-видимому, не очень большой; во время иудейского восстания I в., согласно преданию, палестинские иудео-христиане (они называли себя эбионитами и назореями) переселились за Иордан. Хотя известно о существовании христиан в Палестине и во II в. (в частности, об этом говорит в своем произведении "О кончине Перегрина" Лукиан), но широкое распространение христианство там вряд ли получило: слишком сильно было влияние ортодоксального иудейства, слишком много было разных сект и групп, соперничавших друг с другом.
После поражения первого иудейского восстания и особенно после разгрома восстания 132-135 гг., во время которого было истреблено около 600 тыс. человек, а на месте Иерусалима была создана римская колония, трудно представить себе какую-либо возможность увеличения числа христиан
Учение первых христиан и состав их общин
Особенно быстро христианство, по-видимому, начало распространяться после поражения первого иудейского восстания, когда среди переселенных и проданных в рабство иудеев могли оказаться и приверженцы Христа, заброшенные волей победителей в самые разные уголки империи. Мы знаем, что кумранские сектанты принимали участие в восстании: археологи обнаружили следы военных действий в районе их поселения. Именно в период наступления римлян они спрятали свои рукописи, которые и пролежали в пещерах почти тысячу девятьсот лет. Иосиф Флавий, участник и историограф этого восстания (он написал книгу "Иудейская война"), рассказывает о стойкости ессеев, попавших в руки римлян. Никакими пытками нельзя было заставить их отказаться от своего учения. Не исключено, что члены кумранской общины и близкие к ним по учению приверженцы Иисуса в новых условиях, оторванные от своего окружения, объединились и взаимно влияли друг на друга. Возможно также, что их проповеди воспринимались слушателями как идентичные или похожие. Это объединение кумранитов и христиан (самих проповедников или их проповедей) в сознании окружающих, с одной стороны, должно было способствовать расширению числа почитателей нового учения (т. е. христианства), а с другой - увеличивать расхождения в деталях этого учения.
Согласно наиболее ранним новозаветным сочинениям, в конце I в. христианские группы существовали в городах Малой Азии. В Деяниях апостолов говорится, например, что само название "христиане" {Христиане последователи Христа; Христос - буквальный перевод еврейского слова "машиах" - помазанник, в греческой передаче - мессиас, откуда и произошло слово "мессия".} впервые появилось в сирийском городе Антиохии. Историк Тацит рассказывает о казнях христиан в Риме при императоре Нероне как виновников грандиозного пожара в столице в 64 г. {Некоторые ученые считают, что в Риме в 64 г. не могло быть много христиан и что Тацит, писавший в начале II в., называл христианами приверженцев разных восточных культов.} Вероятно, достаточно рано христианство появилось и в Египте (найденные на территории Египта папирусные фрагменты христианских сочинений относятся к началу II в.). К царствованию императора Траяна (98-117 гг.) относится письмо его приближенного Плиния Младшего (названного так в отличие от его дяди, ученого Плиния Старшего), который был послан в одну из малоазийских провинций и обнаружил там (и в городах и в деревнях) группы христиан.
Однако эта география распространения христианских общин отнюдь не свидетельствует об их массовости. В I - начале II в. в каждом из городов и сельских поселений, где проповедовали христиане, они были маленькой изолированной группой, к которой неприязненно относились не только власти, но и простой люд. Хотя представления о тяготах жизни, о мире как о зле, надежда на богов-спасителей, будучи действительно массовыми явлениями социальной психологии того времени, могут рассматриваться как предпосылки принятия христианства, однако они сосуществовали с пережитками старой общинной и гражданской идеологии: с преданностью своему городу (даже если на деле такой преданности уже не было); потребностью в общественных собраниях, празднествах, почитании местных божеств - покровителей данного города или деревни (культы этих божеств играли огромную роль на протяжении всей древней истории); стремлением к приобретению хоть небольшой собственности, лучше всего участка земли; презрением к людям, не имеющим дома и семьи. Раннее же христианство отвергало всю эту привычную систему ценностей: христиане - люди без родины, пришельцы и странники на земле; они обращались прежде всего к тем, кто оказался вне существующих общественных связей, - беднякам, рабам, всем грешникам (т. е. к людям, совершившим преступления или поступки, осуждаемые существовавшими нормами поведения), к блудницам, вдовам, сиротам (т. е. к людям, лишенным семейных связей), наконец, к калекам. Привлечение в общины людей, страдающих каким-либо физическим недостатком, яркое свидетельство того, что христиане не принимали не только социальное неравенство, господствовавшее в окружающем мире, но и всю систему общественных идеалов.
В античном мировоззрении преклонение перед физическим совершенством человека играло большую роль. В классических городах-государствах Греции идеалом гражданина был гармонично развитой, "прекрасный и благородный" человек, сильный разумом и телом. И хотя в условиях империи полисы давно потеряли независимость и отпала потребность в могучих, ловких, преданных своему городу гражданах - защитниках от внешнего врага, но идеал этот продолжал существовать.
Отражая традиционное античное отношение к физической красоте, критик христианства Цельс писал, что, если бы дух божий действительно воплотился в человеке, он выбрал бы статного, красивого, сильного человека, обладающего красноречием. Один из аргументов, выдвигаемых Цельсом против божественности Иисуса, и заключался в том, что, по рассказам, Иисус был некрасив и мал ростом ("Правдивое слово", III, 4,84).
Хромые, слепые, физически уродливые презирались не только в греческом мире; кумраниты, как уже отмечалось, также считали их "нечистыми". В системе античных общественных отношений приниженное положение занимали и женщины. Хотя в первые века империи женщины вступали в различные религиозные союзы и были даже отдельные случаи, когда они становились членами полуофициальных общественных объединений, например союзов старейших граждан, но ни в каких органах управления женщины участия не принимали. Они были отстранены и от некоторых празднеств. В частности, женщины не могли присутствовать в качестве зрительниц на Олимпийских играх. Особенно трудно жилось женщинам из небогатых слоев, лишенным семейных связей. Достаточно вспомнить знаменитый эпизод с грешницей из Евангелия от Иоанна: толпа хотела побить камнями женщину, совершившую прелюбодеяние. Иисус же сказал: "Кто из вас без греха, первый брось на нее камень (8:7)". А в Евангелии от Луки рассказано, как блудница омыла ноги Иисуса миром (ароматическим маслом), а окружающие возмущались, что он позволяет грешнице касаться себя. Иисус же, согласно этому рассказу, простил грехи женщине "за то, что она возлюбила много" (7:37-47). Эти эпизоды отражают и общественное мнение о таких женщинах, и отношение к ним христиан.
Такое резкое противопоставление своей веры и своего морального кодекса всем нормам поведения, стремлениям и идеалам, освященным традицией и казавшимся разумными, не могло не сдерживать приток новых приверженцев в христианские общины. "Неразумность" христиан вызывала возмущение у первых их критиков. Цельс писал, что христиане "никогда не присоединяются к собранию разумных людей и не смеют среди них обнаруживать свои взгляды". Он хорошо уловил разницу между союзами почитателей античных божеств и христианством. Первые обращаются к тем, писал он, "у кого руки чисты и речь разумна" или "чья душа свободна от зла, кто прожил хорошо и справедливо". Христиане же, по словам Цельса, поступают иначе: "кто грешник, говорят они, кто неразумен, кто недоразвит, попросту говоря, кто негодяй, того ждет царствие божие".
Христианской религии нужно было пройти сложный путь приспособления к окружающему обществу, а обществу - пережить и осознать крах античных мировых порядков, чтобы эта религия смогла стать господствующей и государственной.
Итак, во второй половине I в. в отдельных районах Римской империи возникают пока еще малочисленные объединения христиан. Мы знаем о них немного, потому что свидетельства христианской литературы больше касаются вероучения, чем организации христианских общин. Но кое-что сказать о них все-таки можно. Формой организации людей из социальных низов были в Римской империи различные коллегии (о них мы уже упоминали); существовали также собрания верующих иудеев - синагоги (греческое слово "синагога" означает "сходка", "собрание"). Языческие религиозные союзы назывались по-разному (фиас, койнон). Возможно, христиане использовали эти формы объединения, но называли их иначе - экклесия (затем это слово стало означать "церковь"; так оно и переведено в русском варианте Нового завета). Буквально же "экклесия" означает "собрание" - так в греческих городах называлось народное собрание, один из основных органов самоуправления. Это был не религиозный, а политический термин. То, что христиане в грекоязычной среде стали называть свою общину не коллегией, не фиасом, не союзом, а собранием, было выражением внутреннего противопоставления их экклесии, экклесии верующих, - экклесии земной, града божия - граду (полису) земному.
Христиане принимали всех, кто приходил к ним; они не скрывали своей принадлежности к новой религии. Когда кто-нибудь из них попадал в беду, они тут же приходили на помощь. Лукиан рассказывает, что философ Перегрин, бывший одно время руководителем христианской общины в Сирии, оказался в тюрьме. Остальные христиане всячески старались выразить ему свою солидарность.
"Уже с самого утра можно было видеть у тюрьмы каких-то старух, вдов, детей-сирот. Главари христиан даже ночи проводили... в тюрьме, подкупив стражу..." - пишет Лукиан. Но при всей "открытости" своих общин христиане не совершали публичных богослужений, не принимали участия в полисных празднествах. Их религиозные собрания были для них таинством, которое нельзя вершить на глазах у непосвященных. Они внутренне отделяли себя от окружающего мира; именно в этом заключалась тайность их учения, которая беспокоила власти и вызывала осуждение со стороны многих образованных людей того времени. Когда наместник одной из провинций запретил какие бы то ни было тайные общества, христиане этой провинции перестали собираться. Они не выступили против распоряжения правителя, но и собираться открыто тоже не могли: слишком отличным было их учение от культов языческого мира, оно требовало иных форм общения, чем празднества в честь полисных богов. Обвинение в секретности стало поэтому одним из распространенных обвинений, которые бросали христианам их противники. Цельс с возмущением писал, что христиане не сооружают "жертвенников, статуй и храмов; вместо этого признаком общности культа служит у них уговор насчет скрытого тайного сообщества". Даже в начале III в., когда христианство было уже достаточно широко распространено, его приверженцы избегали публичности. Один из критиков христианства, чьи слова приводит Минуций Феликс, с возмущением восклицал: "В самом деле, для чего они всячески стараются скрывать и делать тайною для других то, что они почитают, когда похвальные дела совершаются обыкновенно открыто и скрываются только дела преступные?.. Почему они не осмеливаются открыто говорить и свободно устраивать свои собрания?.."