Тайные поклонники Рины
Шрифт:
– Ага. Уже побежала. А на выходе что получим? Закат маразма? Сумерки деградации? Вакханалию глупости? Нет. Я сделаю всё сама. Чтоб получилось…
– Идеа-а-а-ально, – пропевают в унисон друзья, закатывая глазёнки чуть ли не до небес.
– Именно.
Нацарапанный на коленке каким-то умником сценарий мне решительно не понравился, так что я взяла на себя смелость предложить внести правки. И, наверное, так достала преподов, подстерегая их у учительской всю последнюю неделю, что в конечном итоге на меня целиком спихнули подготовительную часть, отправив
Зато теперь стопудово сообразим всё по фен-шую: я уже поменяла местами сценки, изменила сюжет, перекроила введение, перераздала роли и кое-где даже стихи изменила. Чтоб не совсем позорно было. Натырить инфу из интернета дело нехитрое, но можно же и дальше первой браузеровской вкладки пройтись.
Плюс, кстати, вписала парочку танцев. Народ не особо обрадовался, но мне по барабану. Директором одобрено. Более того, у меня тут давеча возникла сумасбродная идейка его самого приплести туда же. Мужик он у нас молодой, на движе, покапаю на мозги пару деньков – точно согласится.
Времени вся эта морока отнимает, естественно, немало, плюс никто не отменял репетиции вместо, а иногда и после уроков, зато есть плюшки в виде прогулов. По уважительной причине между прочим! Обожаю. Это моё любимое.
Поднимаемся по лестнице и сворачиваем в учебный коридор, несмотря на перемену удивительно пустынный. Большая часть ещё в столовке, другие залипают в телефонах в классах. Двадцать первый век. Это только в младшем корпусе стоит такой вопль с грохотом, что в пору экзорцистов вызывать.
– И надо тебе оно? Не хватило головной боли на Новый год? – Ян галантно придерживает нам дверь кабинета английского. – И двадцать третье февраля. И восьмое марта. Это я молчу про школьную газету…
Ша! Школьная газета в формате соцблога – моя гордость. Я затеяла её ещё в восьмом классе, и идея была с воодушевлением принята руководством. Настолько, что она разрослась, расширилась и даже перешла на бумажный формат. В скромных тиражах, но всё же.
– Брось. Как будто этот бронепоезд можно остановить, – отмахивается Рита, отточенным движением перекидывая свои длиннющие каштановые волосы за спину.
Я такими похвастаться не могу, хотя вечно пытаюсь отрастить. Правда прошлым летом нехило их сожгла белой краской и пришлось откромсать сухие кончики. Сразу по плечи. За полгода косяк стал не так заметен, но краситься в блондинку я не перестала. Просто уже делаю это осторожнее. Не передерживая.
– В точку. Так что если не хотите пойти по стопам Анюты Карениной советую запрыгнуть в вагон, а не топтаться на рельсах, – плюхаюсь на своё место, скидывая на парту сумку. – Я вам как раз застолбила парочку страничек.
– Э, нет. Меня ты на это не подпишешь, – Ян усаживается впереди, взлохмачивая и без того взлохмаченный тёмный вихр на башке, который не помнил расчёски, судя по всему, с зимы.
– Поздно. А будете артачиться, заставлю танцевать вальс, – строго зыркаю на подругу, пристроившуюся рядом.
– У меня допы, – напомнила она. – А ещё йога,
Ясное дело, не забыла. Это ж я нас записала. На йогу и гитару. А вот автошкола была Риткиной идеей. Чтоб к совершеннолетию мы обе обзавелись правами. Не уверена, что мне с моей гиперактивностью стоит водить, но процесс-то клёвый. Осталось понять, как при этом никого не сбить. Папа периодически даёт мне порулить на пустырях и то, все кюветы мои. Один раз в забор вляпалась, когда педали перепутала.
– Отставить панику. Всё схвачено, – вытряхиваю из сумки содержимое в поисках жвачки. – Всего-то и нужно, что задержаться на час после уроков… Три раза в неделю.
– Класс. Я всегда знала, что мы с личным временем паршивая пара, – подруга первой находит то, что нужно и забрасывает в рот сразу три жевательные пластины.
– Последний год, ау. Он должен быть таким, чтобы было что вспомнить!
– Вытащи шило из зада. Хотя оно там, по ходу, слишком глубоко затерялось. Уже не достать, – советует Ян, на что я молча переваливаюсь через парту и натягиваю ему на взъерошенную макушку капюшон толстовки, сопровождая всё увесистым щелбаном. Маленькие привилегии многолетней дружбы, в которой нет нужды церемониться.
– Ты старый ворчливый дед.
– От бабки слышу.
– Я старше тебя всего на месяц.
– На полтора. Старуха.
– Вы ещё за вставную челюсть подеритесь, – хихикает Рита, выуживает из-под смятой стопки сценариев библиотечного Булгакова. Я за ним ещё на прошлом перерыве сгоняла. – “Собачье сердце”? Зафига? Мы ж его давно прошли. Классе в девятом эдак.
– Хочу перечитать. Леонидовна сказала, что он часто попадается в тесте.
– А интернет на что?
– Не люблю. Я с электронками засыпаю. Так надёжней. И интересней.
– Ну не знаю. Кому-то точно было скучно, – мне притягивают раскрытую ближе к концу книгу. Там, где в конце главы частенько остаётся много свободного места. И где черной ручкой сейчас была нарисована табличка исписанного в диагональной плоскости алфавита. А под ней полный бред единой строкой:
Е П Б Э У В
Кхм… Не, это точно не "Собачье сердце".
– Ты хоть сколько-то поспала? – Рита поглядывает на меня с сочувствием, я же свечусь как натёртый ураном самовар.
– Нет, но сейчас не об этом. Ты оказалась права!
– Когда?
– Когда сказала: "прикинь, а если это секретное послание?"
– Я вообще-то пошутила.
– Ты пошутила, а я заморочилась.
И всю ночь ковырялась над внешне кажущейся бессмысленной табличкой. Перерыла инет в поисках похожего, нашла схожую систему кодирования в шифре Виженера. А дальше уже, понятное дело, тронувшийся составчик было не остановить. Азарт распалился, отрезая всякий намёк на сон. Осталось дело за малым – угадать ключевое слово, от которого можно плясать.