Тайные пси-войны России и Америки от Второй мировой до наших дней
Шрифт:
Наконец, в комнату вошёл Уэтт и произнёс короткую речь. Он сказал, что через пять минут надо будет перейти в другую комнату, где с нами проведут краткую вводную беседу по проекту, к которому некоторых из нас, возможно, привлекут. Как только нам расскажут о проекте, дороги назад не будет. Поэтому, если кто-то чувствует, что разложенный на столе материал или же те вопросы, которые нам задавали несколько месяцев назад, на предыдущих встречах, приводят кого-то в замешательство, об этом надо сказать сейчас.
В комнате стояла тишина.
Уэтт продолжил, заявив, что, как только мы войдём в другую комнату, у нас никогда не будет больше шанса получить продвижение по службе. Или, по крайней мере, шансов на это у нас будет меньше, чем 50 х 50, так как то, что будет нам открыто, не позволит больше продвигаться по карьерной лестнице. Но мы должны пожертвовать этим во имя благого дела — защиты национальной безопасности своей страны.
В комнате царило молчание.
Тогда Уэтт сказал, что, вступив в новый проект, нам скорее всего придётся разлучиться со своими семьями, а некоторым из нас придётся порвать и со своей церковью до тех пор, пока работа по проекту не будет закончена.
В комнате стояла мёртвая тишина.
В конце своей речи Уэтт пригласил нас пройти в другую комнату. Я был удивлен, увидев, что только двенадцать человек из тридцати встали и двинулись за Уэттом. Хотя «удивлён», это мягко сказано, точнее, наверное, было бы сказать, что я был ошеломлён. Нет, не речь Уэтта ошеломила меня, а то, что такое большое количество мужчин, военных людей, испугалось или не захотело посвятить свою жизнь служению Нации. В любом случае, оглядываясь назад, возвращаясь в то время, когда я принял это решение, я и сейчас полагаю, что поступил правильно, и если бы мне сейчас предложили сделать такой выбор, я поступил бы так же. Хотя Уэтт не солгал: за всем этим стояли разрушенные браки, пошатнувшееся здоровье, смерть, потеря всех друзей, в том числе и военных. И всё же, если б возникла ситуация подобного выбора, я сделал бы его снова. И это главное.
Войдя в другую комнату, мы подписали бумаги и получили свидетельство о том, что проинструктированы по проекту «Пламя Гриля». Это было началом моего введения в экстрасенсорную разведывательную программу армии США. Человек по имени Хал Рутхофф вошел в комнату с другим человеком, которого звали Рассел Тарг. И они в течение часа рассказывали нам о явлении, называющемся дальновидением, которое на протяжении последних пяти лет, согласно контракту с Центральным разведывательным управлением, изучалось в Стэнфордском Международном научно-исследовательском институте, в Менло-Парке, Калифорния. Нам показали фильм о человеке по имени Инго Сван, который с исключительной точностью смог описать местонахождение Геральда Путоффа, хотя его маршрут был выбран наугад, и Инго, находясь всё это время вместе с Расселом Таргом в изолированном помещении, не знал, куда отправился Путофф. Сидя в комнате без окон, Инго нарисовал местонахождение Геральда на бумаге. После того как Путофф возвратился, другой человек смог по рисунку Инго выбрать из пяти лежащих перед ним фотографий ту, на которой было запечатлено местонахождение Путоффа. Это была впечатляющая демонстрация явления дальновидения, но я всё ещё воспринимал всё показанное как случайность, да к тому же весьма отдалённую. Интересно, сколько раз демонстрировался этот случай?
После фильма с нами снова беседовали, но уже конфиденциально, вопросы задавали Путофф и Тарг, профессора Стэнфордского исследовательского института. Нам сказали, что они беседуют с нами, чтобы выбрать трёх из нас, способных к дальновидению, для дальнейшего обучения в СНИИ и последующего участия в проекте «Пламя Гриля». После курса обучения мы могли бы обучать других в Форте Мид. Неизвестный нам в то время, но хорошо организованный план предполагал годичное обучение дальновидению, после которого нас могли использовать в контрразведке против особо сложных объектов, представляющих угрозу для армии США. Эти объекты должны были отбираться на основе широкого диапазона по типу, оборудованию и степени надёжности защиты безопасности. Как только мы, используя свои экстрасенсорные способности, получим всю доступную нам информацию относительно этих целей, наши данные переправляются независимому агентству, в распоряжении которого имеется исчерпывающая информация об изучаемом объекте, для анализа и оценки эффективности наших усилий по сбору информации. Другими словами, мы должны были точно воспроизвести, в какой боевой готовности находится советский блок. Однако только в конце мы будем в состоянии точно оценить, насколько он боеспособен.
Во время моего собеседования с Путоффом и Тар том Этуотер докладывал обо всём, что ему удалось узнать обо мне во время предыдущих встреч. Он говорил о моём околосмертном переживании в Австрии, а также о последующем за этим опыте нахождения вне тела. Всё это очень заинтересовало и Путоффа, и Тарга, а в результате я занял одно из первых мест в списке возможных кандидатов.
Собеседование заняло почти весь день, а остаток его мы провели, читая документы, принесённые к нам в комнату. В конце концов нам объявили, что вынуждены внести изменения в правила отбора кандидатов. Процесс выбора был настолько успешен, что они не могут отобрать только трёх из двенадцати, и им придётся оставить шесть. Я же должен был первым отправиться на западное побережье для того, чтобы проявить свои экстрасенсорные способности и обучиться дальновидению.
Стэнфордский исследовательский институт, Менло парк, Калифорния
Моя поездка в Менло-Парк была трудной. Даже учитывая то, что я ехал по распоряжению командующего Службы разведки и безопасности США, бригадного генерала, мой непосредственный начальник был в должности между подполковником и полковником, и он вовсе не был в восторге от своего новоиспечённого подчинённого. Он понятия не имел о том, что я делал, на кого я работал и, вообще, зачем я нужен в его офисе. Моя работа продвигалась всё хуже и хуже, складывалось такое впечатление, что она никому не нужна. Это была одна из первых поездок, о которой я не мог ни слова сказать своей жене. Накатывающаяся депрессия заставляла меня заново переосмысливать свои обязательства. Единственной отрадой была гражданская одежда и дополнительные деньги на счёте.
В первый день мне устроили экскурсию, показав оборудование, а остальное время я болтался по отелю, плавал в бассейне. Так, к началу второго дня я уже прекрасно отдохнул и начал скучать. Я пошёл на работу с твёрдой решимостью приступить к напряжённым двухнедельным занятиям. Но, к моему удивлению, этого не случилось. Вместо учёбы меня подняли на последний этаж, завели в помещение без окон, которое больше походило на холл с большой мягкой кушеткой и крестьянской обстановкой.
Рассел Тарг и я устроились поудобнее напротив друг друга, и мне дали маленький альбом для рисования и набор ручек и карандашей. Путофф объяснил, что через час он будет находиться в одном из наугад выбранных мест Сан-Франциско, где-нибудь в области залива. Моя задача заключалась в том, чтобы попробовать точно описать то место, где он будет стоять. Геральд должен был находиться в выбранном месте ровно 15 минут, а потом возвратиться в лабораторию. После того как я опишу место, мы должны были все вместе пойти на реальное место, которое было выбрано для проведения эксперимента, чтобы проверить обратную связь. Позже была бы проведена независимая оценка результатов каким-нибудь независимым экспертом, не задействованным в опытах по проблеме дальновидения.
Путофф спросил, нет ли у меня каких-нибудь вопросов. Я сказал ему, что есть. Что я конкретно должен делать, чтобы выполнить это задание? Он объяснил, что на самом деле нет никакой конкретной методики, как научиться дальновидению. Так что это мое дело, как я буду решать поставленную задачу. Нужно освободиться от всех мыслей, «сделать мозг пустым», а когда это произойдёт, открыть его для принятия нужной информации и мысленно увидеть требуемое место.
— Не переживай, ты обязательно увидишь что-нибудь такое, что поможет тебе определить нужный участок. Чтобы работать, тебе нужно создать свою систему и доверять ей, — с этими словами Путофф уехал.
Рассел отключил телефон и запер дверь, чтобы нам никто не помешал. Потом он посоветовал мне расслабиться, так как у нас есть почти сорок пять минут, пока Путофф не доберётся до места, которое мне надо будет описать. Он объяснил, что Путофф спустится в свой офис и с помощью генератора случайных чисел получит пятизначное число. Последние три цифры будут означать номер файла из сейфа. Затем, захватив с собой запечатанный файл, он сядет в автомобиль и отъедет от здания офиса. Поездив 10–15 минут, он остановится и откроет запечатанный конверт, находящийся в файле. В конверте будут фотографии и координаты места, к которому он должен подъехать. Как только он доберётся до места, это будет означать, что он находится у цели в точно назначенное время, и будет взаимодействовать с этим местом в течение пятнадцати минут. За это время мне надо будет попробовать зарисовать «цель», где находится Хал. По завершении отведённого на эксперимент времени он должен возвратиться в лабораторию, забрать нас и отвезти к тому месту, которое я попытаюсь увидеть и зарисовать.