Тайные пси-войны России и Америки от Второй мировой до наших дней
Шрифт:
Теперь немного пояснений. Так как наш проект был очень строго засекречен ив тоже время размещался в более-менее открытом Стэнфордском исследовательском институте, он существовал за рядом запертых шифрами дверей. Поскольку только у нескольких человек был доступ, соответствующий секретности нашего проекта, мы могли избежать разных неприятностей за запертыми дверями своих кабинетов, чего другие работающие в здании сделать не могли. Одной из такого рода спрятанных от чужих глаз вещей были чудесные, стильно организованные празднования дней рождения занятых в проекте людей. Обычно это мероприятие включало бутылку шампанского, замечательно украшенный торт из местной кондитерской, подписанную открытку,
И вот в отношении куратора-полковника-бюрократа, о котором шла речь выше, у нас получилась неплохая забава. У Джима Сальера, который был прикомандированным к нам представителем военной разведки, было по-армейски жёсткое, но превосходное чувство юмора. Когда подошёл день рождения полковника, Джим вызвал его из офиса и сообщил о нашем обычном порядке проведения таких праздников. Затем Джим сказал:
— Для начала я положил в шляпу 5 долларов и передал её по кругу для сбора средств.
Когда шляпа возвратилась, в ней было 3 доллара 14 центов. Исходя из этого бюджета мы и подготовили ваш день рождения.
Ещё перед вечеринкой Джим заменил обычную хорошую скатерть разворотами старых газет, склеенных вместе, хороший торт был заменён чёрствыми надкушенными кексами. Вместо шампанского на середине стола красовался маленький бумажный пакет очень дешёвого вина. Джим взял старую рождественскую открытку, присланную ему тётей, зачеркнул «С Рождеством Христовым» и цветным мелком написал «С Днем Рождения». На этой карточке были все наши подписи. Я подключился к розыгрышу, подарив полковнику большую флягу очень мелких бобов, и после «торта» мы начали соревнование по счёту бобов. У меня было чувство, что ирония подарка так и не дошла до этого полковника. Тем не менее он старался изо всех сил быть в форме, но можно было легко заметить, что его плечи начали опускаться всё ниже и ниже. Насмеявшись про себя вдоволь, мы, в конечном счете, принесли настоящий торт и шампанское; и все, включая полковника, замечательно провели время.
Эта история имела некое продолжение. Почти каждую пятницу во второй половине дня наша группа уходила в лабораторию, которая находилась в том же офисе, но этажом выше. Мы называли её пси-видеосалоном. Это означало, что мы брали пиво (это было нарушение правил SRI), попкорн и заказывали фильм. Однажды в одну из таких пятниц к нашей группе присоединился армейский полковник, который сел сзади и наивно полагал, что он хороший конспиратор, и никто не догадывается, что он присутствует.
Мы с моим коллегой выуживали у него на глазах из пакетов попкорн и громко, но с невинным видом объявляли: «Эй, смотрите, какое маленькое сморщившееся ядрышко!» {юмор ситуации в том, что по-английски слово ядрышко — kernel, в произношении звучит точно так же, как слово полковник — colonel — прим. редактора}. Многие из присутствующих сталкивались с этим полковником по техническим и административным вопросам и хорошо знали его. В результате мы все чуть ли не по полу катались от смеха.
По теме дня рождения есть и другой забавный пример. Когда моей сестре исполнилось 50 лет, мне было поручено купить торт для празднества. Я забавно разыграл её, отрезав кусок пенорезины по размеру торта и хорошо заплатив профессиональной кондитерской, чтобы покрыть эту пенорезину сверху кремом с надписями-приветствиями, соответствующими дню рождения. Когда гости начали резать торт, эффект был потрясающий!
Как-то между делом я рассказал Джиму Сальеру эту историю. Потом, когда пришло время Джиму справлять своё 50-летие, он был особенно начеку, боясь, что я его разыграю таким же образом. На сей раз я точно так
Вечеринка за закрытыми дверями шла своим чередом. Согласно нашему обычаю, я попросил Джима разрезать торт, но он наотрез отказался:
— Но-но, знаю я твои шутки, Эд! Ни за что!
Я обвинил его в том, что он ослиная задница, тупой правительственный служака и вечный скептик. Затем я отрезал реальный кусок торта и начал есть у него на глазах.
Тогда Джим взял нож с намерением закончить работу и. ВОТ ТУТ-ТО ОН И ПОПАЛСЯ!
Конец работы в SRI
Я бы мог целую книгу написать о недостатках руководства Стэнфордского исследовательского института. Первый и главный из них — довольно тривиальный, но очевидный. Поскольку все наши офисы были расположены вдоль одной внешней стены здания, у всех сотрудников программы, включая административного помощника, по определению окна выходили на внушающее дрожь мрачное серое здание времён Второй мировой войны и площадку стоянки автомобилей. Вид не очень-то приятный, но многие SRI вообще окон не имели, особенно персонал рангом пониже. Надо сказать, что административный помощник — это принятое в SRI формальное название должности того, кто немного более квалифицирован, чем просто регистратор или секретарь. Так вот, большая проблема возникла, когда другой административный помощник обнаружил, что у нашего есть ОКНО! Как можно административному помощнику иметь такую роскошь, как окно!
Вот так, в типично административной манере я был поставлен перед проблемой, не имеющей очевидного решения. Однако у меня родилось решение, нелепость которого оказались способны понять даже наши руководители. Я предложил заложить это единственное окно. Глупость решения оценили, и я выиграл. Но с меня взяли обещание никому не говорить, что наш административный помощник остался в привилегированном положении.
Второй пример ещё более впечатляющий. Где-то в конце последнего года нашей работы по контракту с армией мне позвонил штатный сотрудник Специального комитета сената по разведке и сообщил, что очень известный сенатор хочет встретиться со мной и обсудить наш проект. Надо было как можно лучше принять такое важное лицо!
Как преданный служащий я помчался в офис к своему боссу, чтобы сообщить ему о нашей удаче. Мой босс поддержал мои верноподданнические настроения, раскатал губу и начал планировать торжественную церемонию встречи и долгие рыночные переговоры, чтобы убедить этого сенатора вбросить пачки денег в программы Стэнфордского института, не имеющих никакого отношения к дальновидению.
Но я решил: нет уж! Я сказал ему, что это неофициальный визит и что сенатор хочет ознакомиться только с моей программой. Мой босс тогда прочитал мне длинную лекцию о том, что моя программа — это ничего не стоящая мелочь по сравнению с другими программами SRI и что он намеревается действовать по-своему.
После возвращения в свой офис я позвонил сотруднику Сената. Надо сказать, что я был единственным человеком в Стэнфордском исследовательском институте, который был «введён» в некий один всё еще очень засекреченный аспект нашей программы. Пользуясь своим особым статусом, я сообщил сотруднику Сената, что брифинг будет засекреченный, причём уровень секретности должен быть самым высоким. В связи с этим, не возражает ли он против того, чтобы персонал института, который будет в комнате во время церемонии встречи, покинул помещения до начала конфиденциального разговора — весьма обычная практика во время информационных совещаний в разведывательных учреждениях.