Тайные страсти принцессы Джеллы
Шрифт:
«Теперь я свободен от соперника», — думал он.
«Я отомщена, но как мне плохо… — думала принцесса. — И я не успокоюсь до тех пор, пока не погибнет та, которая отняла у меня его сердце».
Интересно, что в воображении этих двух людей образ Марии Бюртель мелькнул одновременно. Но один решил преследовать ее любовью, а другая — ненавистью.
XIII. СТРАННЫЙ ВИЗИТ
Спустя два часа после описанных событий в доме сэра Джона Малькольма происходило следующее.
Воспитанницы покойного Мария и Эва были в огромной комнате нижнего этажа, служившей гостиной, большие окна которой выходили на веранду и в сад. Обе они, одетые в темные платья, сидели перед маленьким столиком, выкраивая траурную одежду. Но дело не клеилось у них, и часто набегавшие слезы застилали им глаза, опухшие и покрасневшие. Девушки молчали. Их сердца, переполненные горем, понимали друг друга без слов.
Вдруг рыдания стали душить Эву, и она бросила работу. Встав со своего места, она подошла к окну.
— Ну что, сестра? — спросила Мария спустя несколько минут, в течение которых она не решалась прерывать печальные мысли сестры.
Эти слова заставили вздрогнуть Эву, как будто пробудив ее от глубокого сна.
— Что ты сказала, Мария? — спросила она тихим голосом.
— Ты никого не видишь на дороге?
Эва взглянула на аллею, которая, извиваясь, вела к садовой калитке по зеленой лужайке среди цветущих деревьев.
— Пока никого! — отвечала она, возвращаясь на прежнее место возле сестры.
— Скоро ночь, — сказала Мария, — меня пугает их долгое отсутствие…
— Чего теперь можно опасаться?..
— И сама не знаю.
— Эдуард и Джордж уехали вместе. Кроме того, с ними доктор Дьедоннэ. Что может с ними приключиться? Задержались во дворце у губернатора.
— Да. Но мне непонятно, зачем губернатору задерживать их так долго? Почему ничего о себе не сообщают?
— Может, им удалось напасть на след убийц?
— Помоги-то Бог!
— Если это так, то, наверное, идет следствие, во время которого присутствие сыновей покойного необходимо. Не надо тревожиться об этом.
Мария с любовью прижала к своей груди голову сестры и поцеловала ее несколько раз.
— Милая Эва, ты стараешься успокоить меня, но тебе это не удается. Ведь я вижу, что ты и сама встревожена не меньше меня.
— Уверяю тебя…
— Не надо… Я научилась все читать в твоем сердце. Ты побледнела, а это выдает тебя, ты страдаешь не меньше меня. Выскажи мне свои мысли, дорогая Эва.
После этих слов Эва не могла больше удерживаться от слез, не могла, как ни старалась, скрыть свои опасения. Она обняла Марию и проговорила сквозь рыдания:
— Да, я страдаю… Я боюсь… И у меня тоже предчувствие…
— Вот видишь! Ты испытываешь то же самое, что и я! — вскричала Мария. — Ты боишься, что грозовая туча, набежавшая на наш дом, коснется Джорджа и Эдуарда?
— Да, я действительно этого опасаюсь, Мария. Ты высказала мою мысль.
— И у нашего страха есть причины. Мне кажется, что мы еще не вполне отстрадались, что убийство нашего воспитателя, которого мы любили как отца, приведет к ужасным последствиям.
Эва едва смогла выговорить:
— О! Тогда мы погибнем!
— Господь, если Его воле будет угодно, поможет нам, сестра, будем надеяться на Него и сейчас помолимся, чтобы Он спас нас и оградил нас Своею всемогущей десницей.
— Помолимся, Мария.
И два невинных сердца устремились с мольбой к небу, два нежных голоса соединились в трогательной, беззаветной молитве, которая не могла не достигнуть подножия престола Всевышнего.
Раздался тихий стук в дверь. Молодые девушки встали.
Мария спросила:
— Кто здесь?
— Это я, мисс, — раздался девичий голос, — это я, Скиндия!
— Войди.
Дверь отворилась и пропустила служанку. Это была хорошенькая девушка лет пятнадцати, с правильными чертами лица, с золотистым цветом кожи и большими черными глазами. Густые черные волосы ее лежали, рассыпавшись по плечам.
Во время разговора молодых девушек сумерки сменились густым мраком. Быстро стемнело.
Скиндия внесла в комнату два серебряных подсвечника со вставленными в них свечами. Осветив комнату, она поглядела на Марию, как бы ожидая, что та обратится к ней с вопросом.
— Что ты хочешь сказать, Скиндия? — спросила ее Мария, опасения которой внезапно рассеялись при появлении молодой девушки.
Скиндия отвечала на ломаном английском языке:
— У вашего дома стоит паланкин, весь в золоте…
— Паланкин у нашего дома! — повторила изумленная Мария.
— А в паланкине богатая дама в роскошном платье.
— Кто она?
— Не знаю, я спросила ее об этом, но она не захотела отвечать. Ее лицо закрыто вуалью.
— Что ей нужно?
— Видеть вас, мисс…
— Нас! — в изумлении воскликнули обе сестры.
— Да, вас. Она выразила желание видеть мисс Марию и мисс Эву.
— Сейчас мы не в силах принять кого бы то ни было, — заметила Мария.
— Я знаю это, поэтому и сказала ей, что вас нет дома, но она настаивала.
— Может быть, у нее есть известия для нас? — проговорила Эва.
— Известия? О ком? — спросила Мария.
— Об Эдуарде и Джордже.
— Скорее всего ты права, сестра. Другая причина не могла бы привести сюда эту даму.