Тайные учения Тибета (сборник)
Шрифт:
Вернувшись из своего необыкновенного путешествия, Карма Дорджи посмотрел вокруг себя: книги на полках, алтарь, очаг — ничто со вчерашнего дня не изменилось, все было таким же, ставшим привычным за три года в келье. Он встал и подошел к окну: монастырь, долина, поросшие склоны гор — все выглядело обычно, буднично, но все-таки было совсем другим. Карма очень спокойно развел огонь. Когда дрова вспыхнули, он взял нож, отрезал свои длинные волосы налджорпа и бросил их в пламя. Потом приготовил чай, не спеша поел, собрал немного провизии, взвалил котомку на плечи и вышел, тщательно заперев за собой дверь цхам-кханга.
В
Дорджи отошел уже довольно далеко. Вдруг он услышал, что его кто-то зовет. За ним бежал один из молодых монахов знатного происхождения из свиты ламы.
— Вас зовет кушог Римпоче, — сказал монах. Карма Дорджи вернулся.
— Вы нас покидаете? — вежливо осведомился лама. — Куда вы направляетесь?
— Поблагодарить моего гуру, — ответил Карма. Тулку помолчал немного, а затем сказал печально:
— Вот уже больше шести месяцев, как мой уважаемый дядя покинул этот мир скорби. (Покинуть мир скорби — «Ньяниен лес дес сонг» — почтительное выражение, означающее, что лама скончался, т. е. достиг нирваны.)
Карма Дорджи не произнес ни слова.
— Если вы хотите отправиться в его рите, я дам вам лошадь, — продолжал лама. — Это будет прощальным подарком покидающему меня гостю. В рите сейчас живет один из учеников Римпоче. Вы его там увидите.
Карма поблагодарил, но ничего не принял. Через несколько дней он снова увидел беленький домик, когда-то излучавший осенившее его голову сияние. Он вошел в комнату, где побывал только один раз, в день своего прихода в обитель, и долго лежал, распростершись, перед креслом ламы. Затем он провел ночь в медитации.
Утром он распрощался с новым отшельником, и тот передал принадлежавший покойному дзен — старый лама, умирая, распорядился отдать его Дорджи, когда тот выйдет из своего цхам-кханга.
Когда я познакомилась с Дорджи, он был уже не молод, но, по-видимому, не собирался обосноваться где-нибудь постоянно.
Далеко не все тибетские анахореты начинают подвижничество столь необычным образом, как Карма Дорджи. Обстоятельства, сопровождавшие его вступление на путь духовного совершенствования, исключительны — поэтому я и рассказала о них так подробно. Но история послушничества всех учеников гомштенов почти всегда отличается какими-нибудь любопытными особенностями. Я многое о них слышала, а мой собственный, часто очень суровый опыт послушника в Стране снегов заставляет меня верить, что многие их этих рассказов вполне соответствуют действительности.
Глава VI
Духовный спорт. — Бегуны лунг-гом-па. — Как можно согреваться без огня среди снегов. — Передача вестей по воздуху.
Под общим названием лунг-гом тибетцы соединяют многочисленные упражнения, преследующие различные цели: одни — духовные достижения, другие — физические. Упражнения эти комбинируют концентрацию мысли с разнообразной дыхательной гимнастикой. Но название лунг-гом применяется преимущественно для обозначения особого вида полудуховной-полуфизической тренировки, развивающей сверхнормальную скорость и легкость движений. Звания лунг-гом-па удостаивается атлет, способный пробегать с необыкновенной
Тибетцы любят рассказывать о лунг-гом-па, и во многих древних преданиях можно найти примеры сверхъестественно быстрых пешеходных путешествий.
В автобиографии Миларепы мы читаем о жившем у его учителя черной магии монахе, бегавшем быстрее лошади. Сам Миларепа гордился, что после соответствующей тренировки ему удалось совершить за несколько дней переход, обычно продолжавшийся больше месяца. По словам Миларепы, в основе этой необыкновенной способности лежит «умелое регулирование внутреннего воздуха».
Следует отметить — для подвигов лунг-гом-па нужна скорее необычная выносливость, чем быстрота хода в течение определенного отрезка времени. Задача состоит не в пробеге с максимальной скоростью дистанции в 12–15 км, как в наших спортивных состязаниях, но, как уже говорилось выше, в безостановочных переходах в несколько сот километров ровным, необычайно быстрым шагом.
Дополнительно к полученным понаслышке сведениям о методах тренировки лунг-гом-па мне довелось видеть несколько лунг-гом-па в действии. Очевидно, хотя большинство монахов и выполняют упражнения системы лунг-гом-па, все же очень немногие из них достигают желаемых результатов, и настоящие лунг-гом-па встречаются очень редко.
Моя первая встреча с одним лунг-гом-па произошла в пустыне трав на севере Тибета.
На склоне дня мы медленно ехали по обширному плато. Наши лошади шли шагом. Вдруг далеко впереди, немного левее тропы, я заметила крошечное черное пятнышко, при рассмотрении в бинокль оказавшееся человеком. Меня это очень удивило: в этом крае трудно кого-нибудь встретить. За десять дней мы не встретили ни одного человеческого существа. Кроме того, одинокие пешеходы никогда не отваживаются странствовать по необъятным тибетским пустыням. Что же это за человек?
Один из слуг высказал предположение — путник, должно быть, отстал от купеческого каравана, спасаясь от напавших на него разбойников, и теперь заблудился в пустыне.
Это было правдоподобно. Если дело действительно обстояло так, мы захватим беглеца с собой и довезем его по пути до стойбища пастухов или куда он попросит.
Продолжая смотреть в бинокль, я заметила, что человек передвигался удивительно быстро и какой-то очень странной поступью. Хотя вначале мои слуги могли различить невооруженным глазом только двигающуюся в траве черную точку, очень быстро они тоже увидели, с какой необычайной скоростью эта точка перемещалась. Я передала им бинокль. Один из них, посмотрев в него в течение нескольких минут, пробормотал: «Лама лунг-гом-па чиг да» (по-видимому, это лама лунг-гом-па)!
Слова «лунг-гом-па» сразу пробудили во мне любопытство. До сих пор мне еще никогда не удавалось увидеть настоящего лунг-гом-па, совершающего один из невероятных переходов, о которых столько рассказывают в Тибете. Неужели мне так повезло?
Человек приближался и становился все заметнее — так быстро он шел. Что мне следует предпринять, если это действительно лунг-гом-па? Мне хотелось рассмотреть его поближе, поговорить с ним, расспросить и даже сфотографировать… Желаний у меня было много. Но стоило мне только об этом заикнуться, как слуга, первый узнавший в путнике лунг-гом-па, воскликнул: