Тайные знаки
Шрифт:
Караваева потянула Мокину за футболку, но не очень настойчиво. Мокина была толста и без труда вырвалась. Она смела Кошу под натиском своего веса. Горько рыдая, Лизонька пошла домой, рухнула на кровать и рыдала, пока из носа не потекла кровь, и ненависть не превратилась в усталость.
В то же лето у Марго появились братья близнецы, и вышло так: Верка (старшая) осталась с бабушкой, а Лизавету и братьев-близнецов увезли родители в далекий Ялуторовск, где отец нашел место. В ноябре бабушка написала матери письмо, в котором для Лизоньки
Кошкиной стало жалко девчонок, и она начала мучиться тем, что думала будто это из-за нее, из-за Лизы. Уж очень она была зла тогда на подружек, а теперь поняла, что напрасно — мать и правда была беременна летом. Близнецы родились через неделю после драки с Мокиной.
На стенах домов и заборах города Ялуторовска Коша уже изучила всю человеческую анатомию и знала как, что и для чего. И знала, что непоправимо больна болезнью, которая называется Женщина. Кошкина еще надеялась, что если она не захочет, то как-то избежит этого. Что у нее не вырастут все эти ужасные нечеловеческие звериные признаки — грудь и широкая задница, но мать уже точно — нет. Мать больна неизлечимо…
— Во всех комнатах засилье тараканов, — сказала Ау, будто и не слышала, что Марго спросила про мяч. — Во всех комнатах. Только у тебя нет. Я пришла сегодня домой и увидела здесь на потолке вокруг светильника черный кишащий круг. Я думала, что у меня галлюцинация, но оказалось — нет. Это были тараканы. Ужасно! Лео обещал принести мне какое-то средство.
— Дихлофос, — сказала Марго механически.
— Что это? — сморщилась Ау и открыла дверцу холодильника.
— Отрава такая… Хочешь, я тебе помогу?
— Нет. Я все сделаю сама, — сказала Аурелия, вытаскивая из холодильника сверток в фольге. — Это просто. Все уже готово, надо только разогреть в печке. Сегодня кролик. И салат. В России есть салат?
— Есть, — сдавленно сказала Марго, закрывая глаза. Картофельный ребенок.
— А ты ночью была у Поля? — как-то внезапно спросила Ау, присаживаясь около духовки на корточки.
— Не-ет, — протянула Марго. — Не совсем. Мы… хотели, мы…
Аурелия щелкнула кнопкой, чтобы зажечь газ в духовке. Но лишь она открыла печь, собираясь засунуть сверток внутрь, как оттуда хлынул черный тараканий поток. Ау судорожно захлопнула дверцу и крутанула газ на полную.
— Фух! Как ты думаешь? Они сгорят?
— Конечно, сгорят.
— Что за напасть? — Отправив курицу, завернутую в фольгу, в печь, она вздохнула. — Откуда их столько?
— Не знаю, — покачала головой Марго. Она была уже в полуобморочном состоянии и очень хотела выпить. Аурелия будто услышала ее мысли.
— Хочешь выпить? — спросила Ау, устало поправляя волосы. — А все-таки, где ты была этой ночью? Ты обиделась на меня? Извини! Я не хотела. Но ты должна понять. Лео мне дорог, но иногда он невыносим. Что? Где ты была?
Открыв
— Летала, — сказала Марго и осеклась.
Аурелия медленно повернулась к ней лицом, и Марго отчетливо увидела в глазах француженки холодный, пронзительный огонь. И он сочился с волов Аурелии в окружающее пространство. И Марго явственно уидела, как последний, недобитый таракан, сидящий на створке буфета, изо всех сил тянется к этому огню и, пульсируя, напитывается этим огнем.
— Летала?.. — выдохнула Ау и на секунду замерла.
Коша испугалась оплошности и поспешила пояснить:
— На спортивном самолете. Меня пригласили знакомые Поля.
— А-а… А Поль был? — вяло спросила Ау.
— Нет, — замялась Марго. — Мы ему не дозвонились.
Аурелия взяла бутылку красного вина из холодильника и чипсы с орешками из шкафчика.
— Идем, — опять позвала она. — Посидим, пока готовится.
Видимо Аурелия произвела переоценку своих представлений о возможном и желаемом. Или Лео каким-то образом вправил ей мозги, но про обучение полетам она больше не заикалась.
Марго поплелась за француженкой в гостиную. Аурелия налила красного вина в два красивых стакана. Они, неторопясь, выпили, погрызли орешков. Марго машинально гладила Бонни, устроившую голову у нее на коленях. Пупетта стояла рядом и облизывалась. Ау сидела прямо напротив окна и заторможенно смотрела вдаль, поверх темных вечерних крыш.
— Жалко мадам Гасьон, — вздохнула Марго.
— Да-да… — машинально кивнула Аурелия.
— Она так долго грозилась, что ее убьет арфа, что… — хотела сказать Марго, но Аурелия ее перебила.
— Да что ты понимаешь в этом?
Марго оторопела от такого наезда и, чтобы сделать паузу, выпила целый стакан вина. Вино взбодрило ее, и зловещее сияющее облако вокруг головы Аурелии уже не пугало, а скорее забавляло Марго. Чтобы поддержать разговор, она спросила:
— А теперь там новые жильцы? Они въехали вчера?
— Да. Вечером приехали жильцы, а рано утром привезли их вещи, а вещи мадам Гасион забрали на распродажу, — кивнула Аурелия, продолжая пребивать в ином мире.
Минуту девушки обе молчали, Марго выпила еще стакан, Аурелия сделала глоток и поставила свою дозу на столик.
Подняв ноги на диван и, поглаживая их руками, она сказала:
— Все время мерзнут ноги. Не понимаю почему.
Марго вздохнула и, покачав в руке пустой стакан, пересела ближе к француженке. Теперь она явственно видела, как затухает световой пунктир на лодыжках Ау.
— Хочешь, — предложила она. — Я делаю тебе массаж ступни? Это приятно.
— А ты умеешь? — недоверчиво сощурилась аурелия и протянула ногу.
— Да! — соврала, не моргнув Марго. Ей стало так жалко француженку, будто она окунулась во всю глубину ее несчастья. Может быть смыслом жизни можно сделать жаление, сочувствие и спасание несчастных?