Тайный дневник Марии-Антуанетты
Шрифт:
Огоньки свечей начали мерцать, а потом и вовсе погасли. В полумраке я почувствовала, как рядом пошевелился Луи. Он сел в постели, облокотившись спиной о подушки.
До меня доносилось его дыхание.
– Вы не спите?
– Нет.
Я почувствовала его большую руку на своем плече. Это был дружеский и даже любящий жест, на который он иногда отваживался. После долгого молчания он заговорил:
– Понимаете, это должен был быть не я. Предполагалось, что это будет мой отец. Именно он и должен был стать наследником престола.
Я
– Но он умер. Мне остался в память о нем лишь старый черный плащ, тот самый, который был на мне, когда я отправился в лес. Он никогда не готовил меня к тому, что мне придется занять его место. Понимаете, он не рассчитывал умереть так рано.
– Да, я понимаю.
– Я не могу сделать того, чего они все хотят от меня.
– Вы можете… то есть мы сможем вместе. Я помогу вам.
– Не всякий способен быть королем.
Я тоже села в постели и взглянула на своего супруга, погруженного в мрачные раздумья.
– В таком случае, вы можете отречься от престола. По-моему, такое уже бывало раньше.
Луи презрительно фыркнул.
– Никто не позволит мне сделать этого. Мой дед, Шуазель, все они… Они скорее предпочтут, чтобы я умер.
– Мы можем убежать в Америку. Загримироваться, переодеться. Вы можете надеть мундир лейтенанта-артиллериста, а я буду изображать вашу прачку.
Он захохотал.
– Генерал Лафайет набирает добровольцев в свою армию.
– Но если вы отправитесь в Америку, то не сможете закончить свой каталог растений и насекомых.
– Я хочу остаться здесь, – решительно заявил Луи. – Я всего лишь не желаю быть королем.
– Может быть, это случится еще не скоро, – заметила я.
– Мой дед стареет. Буажильбер говорит, что долго он не протянет.
Я решила задать ему вопрос, который в данную минуту занимал меня более всего.
– Луи, я вам не нравлюсь?
Он смущенно отвернулся.
– Нравитесь, – прошептал он едва слышным голосом.
– Тогда почему…
– Я просто не могу. Не спрашивайте, почему. Просто не могу.
Страдание, прозвучавшее в его голосе, заставило меня умолкнуть. Спустя некоторое время я призналась:
– Я вовсе не намеревалась шокировать вас нынче ночью. Я всего лишь хотела соблазнить вас.
– Я знаю.
И мы заснули, свернувшись клубочком, подобно маленьким детям или щенкам, и рука его покоилась у меня на плече. Вскоре я услышала, как его неровное, тяжелое дыхание сменилось храпом. Я начинаю привыкать к этим звукам.
27 августа 1770 года.
Много месяцев я не решалась написать ни слова об Эрике и о своих чувствах к нему. Но теперь, когда я храню этот дневник под
Я часто видела Эрика с тех пор, как мы приехали во Францию, но ни разу нам не удалось остаться наедине. Меня постоянно сопровождает кто-нибудь: или моя официальная надсмотрщица графиня де Нуайе, или одна из теток моего супруга, или же кто-то еще, кого подсылают шпионить за мной Шуазель или Мерси. И получается так, что даже когда я захожу в конюшню или отправляюсь кататься верхом на Лизандре в сопровождении Эрика и еще кого-нибудь, то каждое наше слово ловят чужие уши.
Он разговаривает со мной с подобающим уважением, а я принимаю его слова и его уход за моей лошадкой так, как должно, как и следует дофине обращаться с простым грумом. Но когда наши глаза встречаются, мы читаем в них невысказанное тепло наших сердец и обмениваемся тайными посланиями.
Я уверена, что и Эрик знает о том, что мы с Луи еще не стали супругами в полном смысле слова, поскольку при дворе об этом известно всем и каждому. Иногда мне кажется, что я подмечаю искорки жалости в его взгляде, но я не уверена. Он тщательно скрывает свои чувства. Он ведет себя со мной вежливо и почтительно. И только.
Вчера я каталась верхом, и на этот раз меня сопровождали Иоланда де Полиньяк и Эрик. Собственно, нас было много, целая кавалькада, включая двух братьев Луи с их грумами, но мы с Иоландой устроили скачки наперегонки и потому немного вырвались вперед. Лизандра споткнулась, и я упала на землю. В мгновение ока Эрик спешился и опустился рядом со мной на колени. Я заверила его, что со мной все в порядке, и, помогая мне подняться на ноги, он прошептал:
– Ваше высочество, мне необходимо поговорить с вами.
– Конечно, Эрик. Приходи ко мне на утренний прием, я прикажу мажордому пропустить тебя.
– Я хочу сказать, мне необходимо поговорить с вами наедине. На утреннем приеме будет много людей.
На мгновение я задумалась.
– Завтра после мессы я собираюсь исповедаться. Когда я выйду из исповедальни, мы сможем поговорить.
Сегодня после мессы я исповедалась и, выйдя из бокового придела, где располагается исповедальня, в полумраке вестибюля сразу же разглядела Эрика. Он выглядел смущенным и растерянным.
Эрик подошел ко мне, поклонился и пробормотал:
– Ваше королевское высочество, я должен жениться. Отец заставляет меня жениться на француженке, а старший конюший обещает, что после этого сделает меня своим помощником. И даже предоставит жилье для меня и моей жены.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать то, что я только что услышала. Красавец Эрик, который любил и хотел меня, женится на ком-то еще! Другой женщине достанется его страсть и его пылкость. И я завидовала этой женщине, кем бы она ни была.