Тайный друг ее величества
Шрифт:
– Кто же остальные твои товарищи? – спросила Генриетта, она уже чувствовала себя хозяйкой, к которой приехали гости.
– Это Лакоб, он лечил нас в пути и во всем мне помогал, – начал объяснять Каспар. – Вот это – Рыпа, это – Свинчатка, а это – Слизень. Мы познакомились перед самым отъездом, и я рад, что судьба свела меня именно с этими людьми.
Бывшие воры зарумянились, смущенно поглядывая друг на друга, – еще никто и никогда не говорил о них таких слов.
– Вот что я скажу. Если
Все радостно закричали, потрясая обнаженными мечами, но громче всех, конечно, Углук.
– В вердийском плену я часто вспоминал стряпню имдресс Фрай и уж не чаял, что когда-нибудь смогу отведать ее пирожков! – едва не рыдая, признался он.
Глава 99
Дом Каспара Фрая оказался в полной сохранности. Генриетта и Ева тотчас взялись за уборку, а Хуберта послали на рынок за продуктами.
Каспар велел своим бойцам распрячь лошадей и оставить их во дворе, снабдил деньгами на мыло, чистое белье, бритье и отправил в городскую баню, благо и Фундинул, и Углук знали туда дорогу. Сам же он немедленно сел на лошадь и поехал к реке, проведать свое красильное производство.
Застав там герцогского кастеляна Отто, Каспар осмотрел цеха, поблагодарил надсмотрщика за хорошую работу и вручил ему пять монет серебра. Затем отправился на склады, но и там нашел полный порядок, а приказчики даже пожаловались на Отто, дескать, был слишком строг.
Успокоенный и уставший, Каспар вернулся домой и, едва успел привести себя в порядок, как вернулись гости. Они были побриты, румяны и возбужденно обсуждали банные удовольствия. Пока ожидали праздничного пиршества, Каспар объявил о раздаче жалованья, сообщив, что каждый из присутствующих может рассчитывать на пятьдесят золотых.
Фундинул счастливо заулыбался, его семья получала целую сотню! А Углук попросил выдать ему лишь несколько серебряных рилли «для пропитания» и чтобы снять подходящее жилье.
– Никуда я больше не поеду, тут останусь, пойду вечером разузнаю, свободна ли моя старая квартира. А денюжки, ваша милость, положите в банк, как бывало в старые добрые времена, на том и спасибо, шутка ли – целых полсотни дукатов…
– Наши золотые тоже к Буклису отнесите, ваша милость, – попросил гном. – Там они целее будут. Мы завтра с утра в Котон поедем, заберем Одигортум и переедем в Ливен. Надоели мне приключения, в Ливене оно как-то спокойнее.
– Свинчатка, Рыпа и Слизень, получите золото! – сказал Каспар, но воры испуганно глядели на стопки монет и не решались подходить к столу.
– Хозяин, – сказал Свинчатка, – мы тут посоветовались и решили так. Ты дай нам по небольшой монетке, а остальные деньги положи в лавку к меняле Буклису и напиши бумажку, чтобы нам самим ничего не давали, особенно пьяным. Только если ты разрешишь.
– Я уважаю ваше решение, – сказал Каспар. – Сделаю, как вы сказали, но у меня для вас уже и работа присмотрена, если, конечно, вы не собираетесь больше пьянствовать и воровать.
– Не собираемся, хозяин! – вскочил чисто вымытый Рыпа. – Бери нас в работу, в дело пристраивай – воровать больше не хотим!
– Ну тогда ты, Лакоб, бери свое золото, при скромных расходах будешь сыт десяток лет.
– По тому достатку, как я жил, на все сто хватит, – грустно улыбнулся Лакоб. – Только денег этих я не возьму.
– В банк положить?
– Нет, мне их совсем не нужно. После обеда я уйду.
– Куда же ты пойдешь? – удивился Каспар.
– Туда, куда судьба укажет. Я теперь все свои ошибки в жизни вижу и буду их исправлять, а деньги в этом только помеха.
– Ну как знаешь, – развел руками Каспар. – Только я все равно положу твое золото в банк. Распорядишься им, когда охота будет.
Глава 100
Через три недели после возвращения из похода Фундинул, как и обещал, переехал с семьей в Ливен. Продав дом и мастерскую в Котоне, он поселился неподалеку от гнома Боло – оружейника Каспара и вскоре стал уважаемым членом ливенского сообщества гномов.
Углук долгое время бездельничал, но жил в своей прежней квартире и каждый день набивал брюхо жареной свининой, обещая вскорости снова пойти сторожить купеческие склады.
Свинчатка, Слизень и Рыпа стали помогать в красильне, и Каспар начал расширять производство, поскольку ему следовало как-то занять своих людей. Через год его новая фабрика была уже готова, и там стали красить набивные ткани.
В трудах и заботах пролетели еще три года. О новом герцоге Бриане ничего слышно не было – он не показывался на народе и не объявлял новых указов. Вскоре под большим секретом бургомистр города сообщил Каспару Фраю о том, что в Харнлоне неспокойно. Принц Филипп при поддержке гвардейцев королевы сместил Ордоса Четвертого и объявил его сумасшедшим, а себя провозгласил королем Филиппом Вторым Рембургом.
Бастарды смещенного короля объединились для войны против «самозванца», к ним примкнули некоторые враги Анны Астурийской, однако молодой король разбил войско бунтовщиков, проявив в генеральной битве личную храбрость и бесстрашие. Вскоре все стали называть его Филиппом Вторым Бесстрашным. Не прошло и полугода после тех событий, как войска короля Филиппа вторглись в пределы герцогства Ангулемского.
Но это уже совсем другая история.