Тайный друг ее величества
Шрифт:
Каспар вернулся к телеге и, поймав напряженный взгляд Иппона, сказал:
– Иди спрячься в замке.
– Да, конечно…
Иппон попятился, опасливо поглядывая по сторонам – вдруг в последний момент ему выстрелят в спину. Но ему никто не помешал, все были заняты лихорадочными сборами.
– Ваша милость! – воскликнул, подбегая, Лакоб.
Они обнялись, и Лакоб посторонился, пропуская молодого гнома. Каспар удивленно на него посмотрел, потом перевел взгляд на сияющего от гордости Фундинула.
– Твой сын, Фундинул?
– Да, ваша милость. Хорош?
– Такой же крепкий,
– Одигул, ваша милость, в честь мамы. Она – Одигортум, что означает – «камень», а я Одигул – каменный.
– А где же ваша мама?
– В Котоне осталась, – опечалился Одигул.
– Ничего, скоро вы с ней встретитесь.
– Пора ехать, ваш милость! – напомнил Каспару один из приставленных к нему гвардейцев.
Каспар и его бойцы запрыгнули на телегу, возчик дернул вожжи, и телега в сопровождении охраны поехала прочь с тюремного двора.
Когда хвост вытянувшейся колонны удалился ярдов на триста, Иппон спустился во двор и тщательно проверил, мертвы ли все возможные свидетели его предательства. Лишь поняв, что гвардейцы никого не пощадили, он оставил опустевший Тарду и вышел на дорогу через поваленные ворота.
Однако и он оказался не последним оставившим замок. Едва шаги вердийца затихли, из-за сорванной створки конюшенных ворот выглянул мессир Кромб. Увидев распростертые окровавленные тела, он метнулся к ним с проворностью голодного шакала, но, обежав одну за другой все жертвы, погрустнел. В последнее время ему совершенно не везло, вот и здесь не оказалось ни одного раненого, а стало быть, снова оставалось лишь собрать те остатки жизни, что еще тлели в этих остывающих телах.
– Это еще не конец, Фрай! – погрозил колдун вслед ушедшему конвою. – Мы еще встретимся, это еще не конец!
Глава 96
Когда крыши замка Тарду исчезли за горизонтом, а черные дымы от горящих стапелей стали едва различимы, генерал-граф Мираншон послал одного из лейтенантов с курьерским поручением к королеве. Ему было лестно обрадовать ее величество, ведь в жизни этой женщины случалось мало радостных минут.
– Штабс-медик, что с нашим драгоценным героем? – спросил он лекаря, когда тот в очередной раз проезжал вдоль колонны – немногочисленным раненым и освобожденным пленникам требовалась его помощь и даже штат из семи сержантов-травников не поспевал за всеми заботами войска.
– Пока его здоровье не вызывает опасений, ваше сиятельство, к вечеру я напою его медовым бальзамом, это сделает его сон крепким и целительным.
– Ну хорошо, – вздохнул генерал. – Действуй.
Лекарь поехал в голову колонны, а генерал обернулся к одному из офицеров:
– Что с разведкой, капитан Лурье?
– Авангард ушел на полторы мили, ваше сиятельство, арьергардный заслон только собирает отходить.
– Далеко отставать не нужно, четверть мили, не более. Здесь полно всякой дикой сволочи, я не хочу терять солдат в стычках с разбойниками.
– Конечно, ваше сиятельство, не дальше четверти мили.
К вечеру уставшие после длинного похода войска получили передышку, встав лагерем на опушке леса. Дров здесь было достаточно,
Генерал-граф приказал выставить усиленные посты и сменять их, ввиду усталости солдат, через каждый час. До границы королевства оставалось не менее десяти миль, случиться могло всякое.
Телега, на которой лежал Каспар, стояла в нескольких шагах от небольшого костра, который развели его друзья. Глядя на пламя, он вспоминал былые походы, и ему казалось, что старые времена вернулись. Друзья были рядом, замок Тарду остался далеко позади, а за поясом в тряпице лежала Золотая Латка, заложниками которой в замке Ангулем оставались его жена и дети. Как будто все шло хорошо, еще неделя, и он вернется домой.
Каспар улыбнулся. Впервые за долгое время он чувствовал себя счастливым.
Подошел офицер-лекарь, он принес важному пациенту горячей похлебки, а взамен получил ломтик ароматной маринованной свинины.
– О! Откуда это у вас? – поразился он.
– Старые запасы, еще с Харнлона, – ответил Каспар.
Перед уходом лекарь велел своему пациенту сделать несколько глотков из небольшой глиняной бутылочки.
– Ух-х, какая сладкая, – скривился Каспар.
– Это от меда, – пояснил лекарь, убирая бутылочку. – Теперь вы будете хорошо спать, а утром почувствуете себя значительно лучше.
И он оказался прав – на следующее утро, хоть было сыро и стоял туман, Каспар чувствовал прилив сил. Он позавтракал принесенными солдатами черствыми лепешками и запил их отваром из древесных почек, что насобирал в лесу Фундинул, пока Углук разводил костер.
Вскоре лагерь был свернут, и колонна вышла на дорогу. Через час пути ветер с океана разогнал туман и низкие облака, снова выглянуло солнце. Каспар чувствовал себя все лучше и время от времени соскакивал на землю и шел, держась за телегу. Но иногда слабость все же одолевала его, тогда он становился вялым и ложился на телегу под солдатские одеяла.
Колонна двигалась без остановок и лишь в обед сделала небольшой привал, чтобы солдаты могли съесть свой скудный паек. Уже в сумерках войско прибыло к большой зажиточной деревне с каменными домами и высокими заборами. До Харнлона оставался один дневной переход.
Лагерь поставили на окраине селения, здесь уже был заготовлен запас дров, вода в бочках и освежеванные коровьи туши. Углук радостно потирал руки, готовясь к настоящему пиршеству, а за Каспаром приехали двое офицеров и с ними лекарь.
– Поедемте с нами, Фрай, – сказал капитан с черными подкрученными усами. – Вы переночуете в тепле – под крышей, в вашем состоянии это необходимо.
Каспар пожелал своей команде спокойной ночи и отправился с лекарем и офицерами. Отказавшись садиться в седло, он с несколькими остановками пешком добрался до большого каменного дома, должно быть принадлежавшего местному старосте.
Его провели в просторную, обставленную простой мебелью комнату, куда пришли две деревенские женщины с тазом и кувшином теплой воды. Они помогли Каспару умыться, расчесали гребнем его спутанные волосы, стащили с него сапоги и в одежде уложили на кровать, укрыв шерстяным одеялом.