Тайный коридор
Шрифт:
Звонарев предложил ему присесть и стал рыться в папке. Отобрал полдюжины рассказов – с детективными поворотами и острых.
Кубанский рассыпался в благодарностях.
– Обещаю долго не задерживать. Это в моих же интересах.
На том и расстались. Звонарев после ухода режиссера пошел в город. Денек был пасмурный, не холодный, хотя снег все еще не таял. Порывами налетал ветер. Море сверху напоминало помятое листовое железо. Извилистой Морской улицей Алексей спустился к набережной. Здоровенные волны, перепрыгивая через дамбу, били в парапет с грохотом пушечного выстрела, а потом, усмиренные, бесшумно и плоско заливали плиты. Пальмы раскачивались на ветру. Над морем, словно соревнуясь с волнами, шибко бежали облака, а под ними носились стремительные треугольники чаек. Затянутый туманной дымкой город карабкался вверх по горам. Верхние дома тонули в ползущих с Никитской яйлы облаках.
У сувенирного магазина за столиком с табличкой «Экскурсии»
Звонарев поглазел на витрину с амфорами, кувшинчиками, дракончиками, яшмовыми сердечками, макетами «Ласточкина гнезд» а и собрался было идти дальше, как человек в панаме тихо спросил:
– Не желаете ли взглянуть на готские сувениры?
Он приподнял крышку лежавшего перед ним кейса. Внутри, как в витрине ювелирного магазина, рядочками лежали на черном бархате серебряные и бронзовые украшения: пряжки с орлиными головами и ромбовидной формы, какие-то застежки, внешне напоминающие арбалеты, серьги в виде колец, молоточков и граненых гирек и многое другое. В центре экспозиции красовалась прямоугольная бляха с греческой надписью: «OYCTINIAN AYTOKPATOP» [2] .
2
«Юстиниан самодержец».
«Подпольная ювелирная лавочка, – догадался Алексей. – Хорошую «крышу» себе устроил! «Экскурсии»!»
– Сами делаете? – осведомился он.
– Нет, – ответил незнакомец и опустил крышку чемоданчика. – Один хороший знакомый. Самородок! А в магазины его изделия не принимают: нужен членский билет Союза художников или диплом ювелира. Помаленьку помогаю ему реализовывать. Все равно ведь торчу здесь. Всем подряд, конечно, не предлагаю, но вы, я вижу, человек порядочный… не донесете…
– Естественно, – пожал плечами Звонарев. – А почему эти сувениры называются готскими?
– Но мы же в Крыму.
– Ну и что?
Незнакомец покачал головой, улыбаясь.
– Нужно знать свою историю, молодой человек. Известно ли вам, как прежде назывался Крым?
– Крым? Тавридой, кажется, – пробормотал Алексей.
– Что ж, это уже кое-что, – кивнул странный продавец. – А еще он назывался Киммерией, Скифией, Климатами, Ператейей… Вы, простите, кто будете по образованию?
– По первому – медик, сейчас получаю второе, литературное, – ответил, почему-то конфузясь, Звонарев.
– Писатель, стало быть? Тогда охотно вас просвещу. С раннего средневековья и вплоть до восемнадцатого века Крым в Европе называли Готией, а местную православную епархию – Готской. Не знаете, почему?
– Вероятно, потому, что здесь были с набегами готские племена, – предположил Алексей. – Оставили по себе память.
– Хорошие набеги! – Незнакомец поднялся, запахнул поглубже тулуп. – Ломбардия не потому так называется, что там были с набегами лангобарды, а потому, что они там жили. И готы сюда с низовьев Вислы пришли, к теплому морю, чтобы жить, а не грабить. Это было в третьем веке от Рождества Христова. Правда, часть крымских готов ушла в пятом веке в Италию вместе с Теодорихом (помните, у Блока: «Чтоб спящий в гробе Теодорих о буре жизни не мечтал»?), но часть осталась. Жили готы в основном в Юго-Западном Крыму – то есть там, где мы с вами сейчас находимся. В шестом веке они служили византийскому императору Юстиниану I, могли выставить до трех тысяч отлично подготовленных воинов. Вот этот автор, – он постучал ногтем по обложке книги, – писал о них – в другом, правда, труде: «В военном деле они превосходны, и в земледелии, которым они занимаются собственными руками, они достаточно искусны; гостеприимны они больше всех людей». Но главная историческая интрига начинается дальше. В десятом веке в Западной Европе никаких готов уже не существовало. А вот в «Слове о полку Игореве», написанном, как известно, в двенадцатом веке, читаем: «Се бо готьскыя красныя девы въспеша на брезе синему морю, звоня рускым златом…» Что это – очередная загадка «Слова» или исторический факт? Если факт, то получается, что крымские готы пережили европейских на два века! Но вот век спустя Крым посещает знаменитый Рубрук, который пишет, что между Керсоной и Солдаей, то есть Херсонесом и Судаком, живет много готов, «язык которых немецкий». Получается, что и через тысячу лет после прихода в Крым готы сохранились как этническая общность и вполне еще прилично шпрехали на своем германском диалекте!
– А разве Рубрук был немец? – усомнился Звонарев.
– Он
– Невероятно, – отозвался Звонарев.
– Вам недостаточно свидетельств о крымских готах? Так есть еще одно, самое ценное! В середине шестнадцатого века другой фламандец, Бусбек, встретился с двумя крымскими готами в Константинополе. Бусбек был дитя Возрождения и поэтому сделал то, чего ни Рубрук, ни Барбаро сделать не догадались. Он записал около семидесяти слов и фраз из крымско-готского языка. Вот послушайте некоторые из них: «брое» – это хлеб (а по-немецки, как известно, «брот»); «хус» – дом, а по-немецки – «хаус»; «брудер» – брат, и по-немецки – «брудер»; «шууестер» – сестра, а по-немецки – «швестер»; «альт» – старый, и по-немецки – «альт»; «стерн» – звезда, а по-немецки – «штерн»; «таг» – день, и по-немецки – «таг»; «ваген» – повозка, и по-немецки – «ваген»; «шлипен» – спать, а по-немецки – «шлафен»; «зинген» – петь, и по-немецки – «зинген»; «лахен» – смеяться, и по-немецки – «лахен»; «коммен» – идти, и по-немецки – «коммен»; «статц» – страна, земля, а по-немецки – «штат»; и тому подобное. Готский характер этих слов не вызывает у ученых-языковедов сомнений. Выходит, не соврали Рубрук и Барбаро! Это практически тот же самый язык, на который готский епископ Вульфила в четвертом веке от Рождества Христова перевел Библию. Правда, готы уже ко временам Барбаро породнились с аланами, предками современных осетин, поэтому в беседе с Бусбеком употребляли некоторые ирано-аланские заимствования: например, числительное сто называли «сада» (а осетины говорят «сэдэ»), тысяча – «хазер», а у персов – «хазэр»… Судя по сообщению собеседников Бусбека, численность крымских готов сократилась к тому времени примерно в три с половиной раза: будучи вассалами крымского хана, они выставляли уже не три тысячи воинов, как византийскому императору в шестом веке, а всего восемьсот. Но есть основания предполагать, что готы и готский язык существовали в Крыму и в восемнадцатом веке. Экспедиции Куфтина и Бернштама в 1925 и 1935 годах обнаружили в горных деревнях Бахчисарайского района старинные бревенчатые дома с высокими крышами, совсем не похожие на традиционные крымско-татарские постройки из самана и плетня. Это была скорее какая-то северогерманская или скандинавская архитектура. Седлообразные стропила, крыши надвинуты на стены, как капюшон на лоб… Местные старожилы подобную систему обрешетки кровли, когда горизонтальные балки выступают за периметр стен дома, называли «разан» или «разна». Это слово не имеет аналогий в тюркских языках, а вот по-готски «разн» – это «дом». Сами крымские татары считали эти постройки древнейшими. Хороший бревенчатый дом в среднем стоит сто пятьдесят – двести лет, вот и получается, что разны эти были построены в восемнадцатом или даже в конце семнадцатого века.
Алексей глядел на него с изумлением.
– Вы вот меня спрашивали, кто я по образованию… – наконец сказал он. – А вы-то сами кто? Историк?
– Да, – скромно склонил голову экзотический продавец. – Пора, полагаю, представиться. Альберт Пепеляев, несостоявшийся кандидат исторических наук.
– Алексей Звонарев. А почему же – несостоявшийся?
– Потому что моя диссертация под названием «Метаморфозы истории Крыма III–XVIII веков» так и осталась не защищенной.
– Неужели из-за того, что вы провели в ней эту готскую линию?
– Нет, – улыбнулся Пепеляев, – до этого не дошло, хотя и раздавались голоса ортодоксов, что Гитлер, намереваясь назвать Крым Ост-Готландом, исходил из тех же предпосылок, что и я в своей диссертации. Но с данными археологических раскопок, особенно захоронений, не поспоришь. Все это, – он кивнул на кейс, – скопировано с предметов, найденных в Юго-Западном Крыму. Не устроила моя историческая концепция.
– Вы что же, заявили, что готы – титульная нация Крыма? – предположил Алексей.
– Да нет, – развеселился Пепеляев. – Титульную нацию Крыма еще долго надо искать. Не в этом вообще дело. Исторические пути многих народов сокрыты от нас. Это как железная дорога под Севастополем, то и дело ныряющая в туннели. Мы можем судить только о тех отрезках пути, что проходят по поверхности. А как же те, что пролегали под землей? И какие важнее с точки зрения философии истории? Готы жили в Крыму около пятнадцати веков, а что мы знаем об их пути? А между тем нам, русским, это было бы очень интересно. Из неславянских народов Европы готы ближе всего нам по духу. Ближе, между прочим, некоторых славянских.