Тайный наследник для миллиардера

Тоцка Тала

— Никогда не прощу себе, что не остановил тебя тогда, — говорит он с незнакомым металлом в голосе. Я даже вздрагиваю от неожиданности.

— Когда?

— В нашу последнюю встречу. Я смотрел, как ты шла к торговому центру и ругал себя, что не взял у тебя номер телефона. Как же я так протупил, — он ругается сквозь зубы, и я даже останавливаюсь.

— Прошло почти четыре года, Тимур, что ты…

— Вот именно, — обрывает Арсанов, — целых четыре года. Или ты думаешь, если бы я был рядом, допустил бы такое?

Он

указывает подбородком на едущего в коляске Богдана, и я опускаю глаза. Не хватает духу переспросить, что он имеет в виду. Был рядом… Господи, если бы все это время со мной рядом был Арсанов, я бы от счастья точно тронулась!

— Давай лучше в догонялки, Бодь! — Соня срывается с места и заливисто смеется.

Не могу сдержать улыбку, зато Арсанов у нас сегодня явно борется за звание Капитан Мрачность.

— Я никогда ее такой не видел, — хмуро говорит он, а потом вдруг останавливается, крепко взяв меня за локоть.

— Полина, пожалуйста, не отказывайся. Переезжайте ко мне.

Жить в одном доме с Тимуром. Матерь Божья. Да он сейчас просто стоит рядом и держит за локоть, а у меня от этой точки соприкосновения по всему телу идут разряды. Что будет со мной, если я увижу его в домашней одежде на кухне, пьющим кофе?

И это хорошо, что в одежде. А если вдруг случайно застану его после душа? В одном полотенце, запахнутом на бедрах. Представляю полуголого Арсанова в его спальне, и меня качает в сторону.

Хватаюсь за него, чтобы не упасть, и теперь уже две точки соприкосновения разгоняют невидимые волны.

— Прости, нога подвернулась, — бормочу смущенно, отнимая руку. — Послушай, Тимур, я правильно понимаю, что ты предлагаешь мне место няни для Сонечки? — и быстро уточняю: — Или гувернантки?

Он несколько минут рассматривает мое лицо, будто видит впервые, а затем отвечает довольно резко:

— Нет, Полина. Неправильно. Няни и гувернантки не должны привязываться к детям. Это непрофессионально. А я хочу, чтобы у Сони был именно близкий человек. Который заменит ей маму.

У меня земля уходит из-под ног. Конечно, пока я работала моделью, я видела много странных контрактов, но такое мне предлагали впервые.

— Хорошо, как я объясню это Богдану? — привожу самый главный аргумент.

— А зачем что-то придумывать? Скажи как есть, — мне кажется, или он чересчур напряжен?

— Но, Тимур, — почти шепчу я, — так нельзя.

— Что именно нельзя? — уточняет Арсанов.

— Играть чувствами нельзя, — пытаюсь подобрать правильные слова, — они же дети. Над ними нельзя проводить эксперименты. Если вдруг не получится, ты будешь дальше подбирать Соне маму методом тыка? И что я тогда буду должна говорить сыну? Он… — собираюсь с духом и все-таки это говорю, — он тоже может привязаться к тебе. Что тогда с ним будет?

Тимур нетерпеливо взмахивает рукой.

— Что тут может не получиться, Полина? Я два дня только и слышу от дочки о тебе и Бодьке.

У меня чувство, будто мы говорим на разных языках. Все верно, с мужчинами нельзя объясняться намеками и полутонами. Им надо говорить по существу, как есть.

— Это может пройти, Тимур. Как восторг от новой игрушки. Повторюсь, это дети. А еще есть… ты.

— Что я?

— Ты захочешь устроить личную жизнь, женишься, и у Сони появится еще одна мама? Куда ты нас тогда денешь?

Арсанов смотрит на меня, не мигая.

— Ты это сейчас серьезно? Может, тогда скажешь, прорицательница, почему я до сих пор не женат?

Он сует руки в карманы и смотрит на реку. И пока я гадаю, он разозлился или обиделся, Тимур продолжает:

— Ты задаешь правильные вопросы, Полина, и я возможно с тобой бы даже согласился, но… Я точно знаю, если я снова тебя упущу, это будет самой моей большой ошибкой. Поэтому, у нас нет другого выхода. Мы должны пожениться.

Наверное у меня совсем безумный вид, потому что Тимур выставляет вперед обе руки.

— Ничего не говори. Не отказывайся сразу, — он подносит ладонь к моим губам, но не касается. А так хочется, чтобы прикоснулся… — Обещай, что ты подумаешь. Пожалуйста…

Беспомощно киваю, потому что отказаться, когда на тебя вот так смотрят, совершенно невозможно. Но все же выдавливаю, собрав все силы:

— Хорошо, Тимур. Я подумаю. Возможно, ты прав, и фиктивный брак избавит нас от многих лишних вопросов…

— Фиктивный? Не смеши меня, Полина, — его глаза темнеют, в них появляется незнакомый блеск, от которого у меня холодеют конечности. — Если так тебе будет проще привыкнуть, можешь считать его фиктивным. Пока не передумаешь. А для меня он с первого дня будет настоящим. Я бы прямо сейчас…

Вдруг понимаю, что его лицо совсем близко, он держит меня за подбородок, и мне наплевать, что вокруг нас люди. Мы уже дышим друг другу в губы, как тут в нас чуть не врезается коляска с обеими детьми — Богдан снова решил покатать Соню.

Тимур реагирует молниеносно и останавливает разошедшихся детей, а я отхожу на безопасное от Арсанова расстояние.

Разобравшись с детьми, прошу Арсанова отвезти нас домой. Официальная версия — завтра начало рабочей недели, и надо раньше лечь спать.

На самом деле сейчас просто невозможно находиться рядом с Тимуром после его предложения. Я хочу согласиться. Даже не так.

ХОЧУ. ХОЧУ. ХОЧУ.

Но когда представляю себя с ним в одном доме, почему-то становится горько. Люди заключают брак по самым разным причинам. Любовь, страсть, финансы — да полно причин. Но никогда и нигде я не слышала, чтобы люди женились оттого, что подружились их дети.

Тимур доносит коляску с Богданом до лифта, мы прощаемся очень сдержанно. А уже перед тем, как ложиться спать, ловлю в мессенджере сообщение: