Тайный наследник Дона

Райли Селеста

— Все равно она была бесполезной.

Мои соски затвердели, и мурашки покрывают кожу, когда воздух ласкает мое обнаженное тело.

Его глаза наполнены желанием, когда он проводит пальцем по моей обнаженной груди и задевает сосок. Мое тело неистово дергается в ответ. Мой клитор начинает болеть, а между ног появляется лужица влаги, когда желание поселяется в моем сердце.

— Черт, Елена, — ворчит он, поглаживая пальцем один из моих сосков. Больше он ничего не говорит. Вместо этого он наклоняется и берет мой сосок,

крутя и дразня его языком.

Я стону, мои глаза бросаются на его эрекцию, а руки тянутся к нему, но замирают от боли, когда он прикусывает мой сосок. Это не просто боль, это идеальное сочетание боли и удовольствия.

— Доминик.

Он отрывает рот от моего соска, и его руки обхватывают мое лицо. Затем он легонько сжимает.

— Еще раз прикоснешься ко мне, и будет наказание.

Я кусаю губы. Я хочу, чтобы он меня наказал. У меня кружится голова от неглубокого дыхания в предвкушении того, что он будет делать с моим телом сегодня ночью.

Я снова тянусь к его эрекции. Он останавливает мою руку прежде, чем она приближается. Он улыбается, отпускает меня и идет к креслу в другом конце комнаты. Он садится.

— Ползи ко мне, — приказывает он.

Как хорошая девочка, я слезаю с кровати, опускаюсь на четвереньки и начинаю ползти.

— Хорошая девочка, — хрипит он, гладя меня по голове, когда я добираюсь до него. Он поднимает меня к себе на колени.

Он открывает ящик рядом с креслом и некоторое время копается в нем. Когда он вынимает руку, в ней оказывается что-то металлическое и блестящее.

— Наручники?

Он игнорирует мой вопрос, крутит меня вокруг себя и опускает вниз, так что я оказываюсь у него на коленях. Плавным движением он закрепляет мои руки за спиной. Он облизывает мочку моего уха. Его теплое дыхание вызывает во мне искру удовольствия.

— Такова цена за то, что ты ослушалась меня, принцесса.

Я стону, когда его рука опускается на мою попку, и слезы застилают мне глаза.

— Ты принадлежишь мне, Елена. — Шлепок. — Ты будешь слушаться меня. — Шлепок. — Ты поняла?

Кивка должно быть достаточно, но меня еще больше заводят его действия. Вместо того чтобы быть хорошей девочкой и делать то, что он хочет, я качаю головой.

Почему меня возбуждают шлепки? Я схожу с ума.

Я закрываю глаза, ожидая очередного шлепка. Вместо этого он раздвигает мои ноги, и его пальцы скользят по моей спине, спускаясь по попке и нащупывая биение сердца между ног.

Я опускаю голову и стону, когда он нежно обводит пальцами мой клитор.

— О, черт! — Задыхаюсь я. Огонь обжигает мои щеки, потому что я знаю, что он следит за каждой моей реакцией на его прикосновения.

— Ты такая чертовски мокрая, Елена. — Его голос такой глубокий и хриплый, он скользит по мне, усиливая мое желание. — Скажи мне, Елена. Как давно ты хотела этого?

Я задыхаюсь.

— Я… — Трудно подобрать слова, когда

я вот-вот потеряю рассудок.

Он еще сильнее надавливает пальцем на мой клитор.

— Я не очень терпеливый человек, Елена. Как долго ты жаждала моих прикосновений? Как долго ты ложилась спать, мечтая, чтобы я поиграл с твоей красивой розовой киской?

Его грязные слова проникают в каждую пору моего тела, пробуждая глубокую тоску. Моя киска почти болезненно пульсирует.

— Пожалуйста, Доминик… — Резкий треск наполняет воздух, и смесь удовольствия и боли, которая следует за ним, приводит меня в восторг.

— Ответь на мой вопрос. — Еще один шлепок, и я понимаю, что должна ответить ему.

— С того дня, как я ушла…пожалуйста…

Он вводит в меня палец, загибает его, чтобы погладить пульсирующую точку глубоко внутри, и я не могу больше ничего сказать. Мои мышцы сжимаются, когда он вводит и выводит палец из меня.

— Пожалуйста, что?

Ощущения интенсивные и непреодолимые. Я вцепилась в его ноги, впиваясь когтями в упругую кожу, пока оргазм нарастал и накатывал на меня.

— Я… — Я замираю. Я слишком поглощена наслаждением, чтобы подобрать слова.

Я плачу, и мое тело бьется в судорогах от наслаждения. Доминик несет меня на кровать, и я не замечаю, что он голый, пока не чувствую его эрекцию, прижатую к моему входу.

Он такой теплый и твердый, что мне до боли хочется, чтобы он был внутри меня.

Он целует мою шею и проводит губами по животу, затем скользит вверх и приникает к моим губам. Я жажду, поэтому целую его в ответ так же грубо, как он меня, отстраняясь только тогда, когда он входит в меня.

Но он не отпускает мои губы, он продолжает целовать меня, его удары нежны и медленны, пока я напрягаюсь, чтобы принять его в себя.

— Ты такая чертовски узенькая, Елена, — простонал он, отстраняясь.

Я не знаю, то ли я такая узкая, потому что была без секса целую вечность, то ли потому, что он просто такой большой. Мои щеки краснеют от смущения. Доминик поднимает мои ноги и кладет их себе на плечи, а затем входит в меня жесткими, глубокими, длинными ударами.

Мои руки летят к его рукам, и я впиваюсь пальцами в его сведенные мышцы. Мои стоны смешиваются с его стонами, и комната наполняется звуком встречи плоти с плотью.

— Тебе нравится, как я тебя трахаю?

Я киваю.

— Да. Давай сильнее.

Он улыбается.

— Я трахаю тебя жестко.

Я качаю головой.

— Этого недостаточно. Я хочу тебя глубже.

Его глаза темнеют, и он подчиняется, сильно долбя меня, пока очередной оргазм не взрывает меня, оставляя мои ноги дрожащими, а легкие борющимися за воздух.

Доминик дергается и кончает с мощным стоном. Он опустошается внутри меня, вырывается, а затем рушится на кровать. Мы оба задыхаемся и потеем, а в воздухе пахнет сексом.