Тайный обожатель
Шрифт:
– Ладно, – согласно вздохнула она и опять не сказала, что комбинезон неисправен.
Поначалу всё казалось не так страшно: Хастад расчистил снег, повесил над лавочкой новый тент и поставил топиться печку-буржуйку.
Короткий день неспешно перетёк в вечер. Оля грелась у печки, и даже изловчилась несколько раз сменить малышу подгузники, не заморозив его при этом. С кормлением тоже не возникло проблем.
Оля то ложилась на лавочку, дополнительно укрывшись добытым одеялом, то сидела, то прохаживалась вокруг стройки.
Великан самозабвенно работал.
Дом рос на глазах, бревно за бревном. На высоком фундаменте, просторный, но пока без окон и дверей и с черновым полом.
Хастад время от времени исчезал на поиски инструментов и материалов для строительства. Возвращался быстро и, невзирая на усталость, снова принимался за дело, пока время не подошло к ночи.
Малыш вёл себя в этот день тихо, поэтому Оля сама ухаживала за ним.
Ночевать решили в лесу. Спать легли на лежанку около горячей печки, закрывшись от ветра тентом.
Ещё не наступило утро, когда Оля проснулась оттого, что замёрзла. Непонятно, пальцы ног совсем превратились в лёд или просто занемели от холода. Нос и щёки тоже свело.
Малыш у Оли в комбинезоне начал ворочаться и тревожно кряхтеть. Судя по запаху, пора менять подгузник. И самой не помешало бы сходить под куст. Или в нормальный туалет. Лишь бы согреться…
– Хастад? – затормошила она великана. – Я очень замёрзла.
– М? – вздрогнул, пробуждаясь, он. – Я сейчас затоплю печь.
– Я не хочу печку. Перемести нас в какую-нибудь гостиницу. Мне кажется, я отморозила ноги.
– Но у тебя же электро подогрев? – удивился он.
– Он не работает.
С следующее мгновение они трое оказались на уже знакомом Оле чердаке.
– Грейтесь здесь, – сказал великан. – Я поищу пустующий номер в гостинице.
***
Ещё до возвращения Хастада Оля почувствовала, что снова может шевелить пальцами ног. Значит, отморозила их не до конца. Вот в пальцах появилось жгучее гудение – кровь забегала по жилам. Хорошая новость. Не хотелось бы по глупости остаться калекой.
Гостиничный номер попался скромный, но уютный. А главное, с горячей водой в кране.
Оля уложила сына на кровать и скинула комбинезон. Хотелось вобрать в себя как можно больше тепла.
Она залезла бы в горячую ванную, но шов на животе ещё не успел до конца затянуться. Поэтому пришлось довольствоваться опущенными в горячую воду ногами. Но озноб всё не прекращался, хотя в номере было тепло.
Когда Оля закончила подмывание и кормление сына, её ждала уже нагретая постель с провалившимся в глубокий сон Хастадом.
О возвращении в скованный морозом лес не хотелось даже думать.
Сон всё не шёл к Оле: ей всё казалось, что она до сих пор мёрзнет на улице и медленно превращается в обледеневшую статую. Голова разболелась, в груди появилась неприятная тяжесть.
«Как
Глава 37
Утром за дверью гостиничного номера послышался писк открываемого замка, и пришлось в спешке переместиться на чердак. А потом – снова на стройку.
Недостроенный дом пока не в силах был защитить от холода и ветра, поэтому Оля с малышом, как и вчера, ютились возле печки под тентом.
Хастад, несмотря на ударивший мороз, работал на пределе сил. Дом уже почти дорос до второго этажа. Скоро можно приступать к строительству крыши.
Поднялся ветер. Его колючие порывы выдували всё тепло из-под тента. Печь приходилось топить постоянно, но камни не успевали достаточно нагреться на холоде, дрова сгорали вхолостую.
У Оли не получалось нормально согреть ребёнка, потому что она сама промёрзла до костей. Добытые Хастадом одеяла спасали слабо. Но если отвлечь Хастада, строительство дома остановится, и им снова придётся мотаться по гостиницам и рисковать.
«Нет, надо ещё немножко потерпеть, – внушала себе Оля. – Иначе я подведу Хастада.»
Грудного молока у Оли не было, она наводила детскую смесь, используя горячую воду из термоса.
Время тянулось мучительно медленно. Когда стемнело, стало ещё более ветрено, а сил терпеть холод уже не осталось.
Оля почувствовала, что ещё чуть-чуть, и замёрзнет насмерть:
– Хастад, я больше не могу... – в отчаянии простонала она, хотя великан ещё не закончил работу.
Спустя минуту они переместились на чердак. Наконец-то тепло, а под трубой даже жарко. Но Олю всё не отпускал озноб, дышать было как-то некомфортно, в груди заболело сильнее.
В голове великана роились мысли о том, что скитальческая жизнь по чердакам и тайге не годится для них, и надо придумать что-то более достойное. По сути нужен был временный безопасный вариант на период строительства дома.
А пока безопасного жилья нет, пришлось занять пустующий номер в дорогой гостинице.
Пока ребёнок спал, Хастад отнёс возлюбленную в ванную и помог ей помыться. Оля изо всех сил пыталась скрыть своё недомогание, сваливая всё на общее утомление и недавнюю операцию. В её версии была частица правды, но главным было одно: она заболела. И это не было обычной простудой.
Ночью Оля почувствовала себя совсем плохо и попросила Хастада, чтобы помог уснуть. Сон был спасением.
Хастад заботливо погладил возлюбленную по волосам и с тревогой подумал, что Хола чего-то недоговаривает о своём самочувствии.
В номере никто не появлялся целых три дня, и такие условия более чем устраивали незаконных жильцов. Всё-таки горячая вода, мягкая чистая постель и тепло не шли ни в какое сравнение с жизнью в хижине или в лесу под тентом.
Временами маленький полувеликан просыпался и истошно визжал, как не умеют человеческие младенцы. Оля тут была бессильна, и только Хастад знал, что делать в такой ситуации.