Тайный преследователь
Шрифт:
– Ладно, не будем философствовать, давайте вернемся к преследователю, – сказала я. – Вспомните тот день, когда вы впервые заметили слежку. Заметили ли вы что-то необычное? Может, что-то произошло странное с вами или с вашими знакомыми? Восстановите в памяти тот день!
– Да ничего такого не было… – растерялась Альбина. – Сначала холсты тянула в училище, потом пошла домой, пообедала и вечером поехала на работу… День как день, самый обычный…
– С кем вы общались в тот день?
– В училище – с девчонками, которые тоже пришли на отработку. Из моей группы были Вероника и Ксюша, Алиса не пришла, у нее какие-то дела были. Единственное, что было непонятным так это поведение Вероники. Она показалась мне нервной, огрызалась, и мы с ней даже поссорились. Но скорее
– А из-за чего вы поссорились? – спросила я.
Альбина пожала плечами.
– Да из-за ерунды, – проговорила она. – Я сказала Веронике, что надо убрать из мастерской этюды с летней практики и, вообще, ее семестровые работы. Надоел уже этот бардак – Веронике и Ирина постоянно говорит, что ее холсты и листы с композицией повсюду лежат! А Вероника не убирает за собой. Ей, видите ли, тяжело свои работы домой отнести, и дома, по ее словам, их складывать некуда. Ну пусть тогда продает или загрунтовывает холсты, выкидывает, наконец! Мы все-таки учимся в этой мастерской, и не очень хочется сидеть в хламовнике. Но когда я сказала Веронике о необходимости очистить мастерскую от работ, она взбесилась и наорала на меня. Сказала, что я ее достала, и все в таком роде. Я ей ответила, что, если она не уберет работы, я их просто вытащу в коридор. А она психанула, послала меня и ушла из училища. Не понимаю, что тут такого? Я и Рите говорю, чтобы она свои стаканы выкидывала – вечно купит кофе в автомате и оставит стакан в мастерской. Или бутылки недопитые – тоже ее, неужели трудно до мусорки донести?.. Правда, Рита редко бывает в училище, ей особо ничего не скажешь, но все равно!
– После этой ссоры вы видели Веронику? – поинтересовалась я.
Альбина кивнула.
– Конечно, она приходила еще на отработку. Не помню, когда – вроде на следующей неделе, но больше мы не ссорились. Точнее, вообще почти не разговаривали. Натягивали холсты и картон грунтовали.
– Вы часто ссорились с Вероникой? – продолжала расспрашивать я. – Она вам завидовала?
– Вы имеете в виду, скандалили мы во время семестра? – уточнила Альбина.
– И на практике, – добавила я.
– Да всякое случалось, – пожала плечами девушка. – Я всего и не помню… Ну да, размолвки были, но я как-то не придавала этому значения… А вы считаете, что это она за мной следила? Но зачем?
– Пока я только собираю информацию обо всех людях, с кем вы общаетесь, – проговорила я. – Что касается причин для преследования – Вероника, например, могла обидеться на вас за что-то, затаить злобу. Не думаю, конечно, что из-за работ в мастерской, которые вы просили Терехову убрать. Работы – это всего лишь повод для ссоры, но, быть может, был какой-то еще конфликт интересов? Вероника могла вам завидовать?
– Да, могла… – неуверенно проговорила девушка. – Помните, я рассказывала вам про конкурс домашних работ? Так вот, не только Ирина возмущалась по поводу того, что ее наброски не взяли. Веронике было очень обидно, она тогда сказала, что у нее нет отца-художника, а я, по ее словам, являюсь протеже Федора Алексеевича, и он меня везде продвигает. Я ей на это ответила, что в составе жюри был не только наш преподаватель, и раз на выставку выбрали мои наброски, а не ее, значит, в них есть то, что цепляет. А Вероника обозвала мои рисунки детскими каракулями, сказала, что и ребенок лучше нарисует. Честно говоря, я от нее такого не ожидала – надо же быть такой завистливой и мелочной! Само собой, я не удержалась и прошлась по ее живописи, которая оставляет желать лучшего. Но Ирина была согласна с Вероникой, хотя, что тут удивляться. Их работы не взяли, вот они и обозлились.
– Альбина, как давно вы преподаете в студии рисования? – Я неожиданно сменила тему.
– Я в июле туда устроилась, – сказала Альбина. – После летней практики. Надо же как-то деньги зарабатывать.
– А где вы нашли эту студию?
– По объявлению в интернете, – пояснила девушка. – Я уже работала преподавателем,
– Кто из ваших одногруппниц знает о вашей работе? Кому известно, где вы живете? – продолжала я свои расспросы.
– Ой, да много кто знает! Я особо тайны из этого не делаю. Ксюша точно знает, я ей рассказывала, а раз знает она, то знают все. Я же говорила ей о студии во время отработки перед Хвалынском, когда мы все вчетвером были. То есть Ксюша, Алиса и Вероника точно в курсе.
– А когда у вас началась отработка?
– Двадцать четвертого июля, в понедельник. Решили в этом году три недели уделить на приготовление холстов, потому что в прошлом году вроде мало успели, не так много времени было. Пять дней в неделю, с десяти утра до двух-трех дня отрабатываем.
– А когда вы рассказали про свою работу одногруппницам? Помните дату?
– Ой, да, по-моему, в понедельник и рассказала. – Альбина наморщила лоб. – Мы после практики в первый раз встретились, стали друг другу рассказывать, кто чем занимается летом. Ксюша ездила с родителями на машине в Новгород, она всегда летом куда-нибудь мотается… Алиса была в Москве, а Вероника со своим молодым человеком – в Адлере. Ну, а я сказала, что нашла работу в студии, преподаю рисование детям и взрослым.
– Значит, преследовать вас начали уже после того, как вы рассказали о своей подработке, – задумчиво проговорила я.
Альбина уставилась на меня.
– Вы думаете, что это кто-то из девочек? – ужаснулась она.
Я не ответила на ее вопрос.
– А кто из ваших сокурсниц бывал у вас дома? – спросила я.
– Только Ксюша, – отозвалась Альбина. – Я и Веронику звала делать наброски, но она отказалась. У меня дома нельзя курить, а Вероника без сигарет и дня прожить не может.
– Какие у вас отношения с Ксюшей?
– Да обычные… – Моя собеседница выглядела растерянной. – Учимся вместе, как и с остальными девчонками. Ксюша не такая конфликтная, как Вероника – у Тереховой взрывной характер, а Ксюшка спокойная, как танк. По-моему, ее ничто не может вывести из себя. Если у меня и у Вероники вечно эмоции через край, то Ксюшка – наша полная противоположность. Она никогда не нервничает из-за зачетов, просмотров, композиций и прочих учебных вещей. Из-за учебы никогда не заморачивается – если Вероника штампует свои эскизы-этюды, как одержимая, то Ксюшка принесет один-два эскиза по композиции и все. Но оба окажутся хорошими, Ксюшка спокойно собирает материал и делает выход. А Вероника каждую неделю таскает охапками работы, ей ничего не утверждают, она на следующую неделю еще больше приносит, и так до бесконечности. Параллельно с этим нервничает, переживает, срывается на всех и на вся, злится на Федора Алексеевича, хотя тот ей нормальные, адекватные вещи говорит. По-моему, лучше бы Вероника делала меньше, но лучше, да и в мастерской бы почище было… В общем, Ксюша – самая спокойная из нас всех вместе взятых, Веронику она в шутку называет «Королевой драмы». Еще, в принципе, Алиса не нервная – она тихая, молчаливая, общается только с Ритой. Они лучшие подруги. Алиса всегда помогает Рите – и планшеты за нее натягивает, если Рита болеет, и холст даже как-то ей сделала. До сих пор удивляюсь, что Рита еще в академ не ушла. С ее-то здоровьем, а точнее, его отсутствием, в художественном училище лучше не учиться!
– А зачем Ксения приходила к вам домой? – поинтересовалась я. – Вы приглашали ее делать домашние задания?
– Да мы вдвоем собирались пойти в Филармонию, – пояснила Альбина. – Пары заканчивались в тот день в четыре вечера, а концерт был в семь. Ксюше не было смысла ехать домой – она в Покровске живет, приедет туда только в половине шестого, а то и позже из-за пробок. Вот я и предложила ей посидеть у меня, чай попить, наброски поделать. Мы пошли ко мне, но до набросков так и не дошли – просто болтали, пили чай с пирожными. Хотя Ксюша теперь на диете, но со мной за компанию она тоже ела. По ее словам, «согрешила». Ну вот, мы попили чай, а потом поехали в Филармонию на концерт.