Тайный Сигнал Барабанщика, или Как я вёл дневник
Шрифт:
Значит, положил я своего колючего Борьку в парту… И не просто в парту! Я засунул его прямо в мухинский портфель, оказавшийся довольно-таки вместительным.
И
Счастливый, как никогда, побежал я на большую перемену.
Целых двадцать минут я носился по этажам и даже спустился вниз, где занимались первоклассники. Я изучил всю их стенгазету, в которой были всего две маленькие заметочки, написанные огромными печатными буквами, и много разных картинок, нарисованных цветными карандашами: дома, похожие на сундуки, с широкими трубами и толстыми хвостами дыма; пароходы с такими же трубами и хвостами; паровозы — тоже с трубами и тоже с хвостами…
Я уж давно заметил, что малыши очень любят рисовать трубы и дым. И почему бы это? Тут ракеты летают, атомные электростанции строятся, а у них дым столбом!
В общем, я старался сделать так, чтобы поскорей промчалась большая перемена: уж очень мне не терпелось узнать, что произойдет на уроке.
А случилось совсем неожиданное.
Я ничего не слышал и ничего не видел, кроме рук Лельки Мухиной. А они полежали немного на крышке парты, словно отдохнули после перемены, потом поправили волосы, а потом… потом полезли в парту за учебником. Я затаил дыхание: что сейчас будет?! Вот Лелькины руки скрылись внутри. Вот сейчас… Сейчас Лелька вскочит и завопит на весь класс, на всю школу, на всю улицу… И все ребята тоже вскочат и побегут на помощь Лельке. А потом увидят нашего мирного Борьку и будут долго-долго хохотать. Вот сейчас, сейчас… Но ничего такого не произошло. Лелька преспокойно достала учебник, по-девчачьи аккуратненько завернутый в белую бумагу. Открыла нужную страницу и стала водить пальцем по строчкам.
Я не верил своим глазам. Как же так? Ведь Борька лежал в портфеле поверх всех учебников и тетрадок. Она не могла, просто не могла не наткнуться на его колючки! И все-таки, словно желая еще больше удивить меня, Лелька снова полезла в портфель и достала оттуда тетрадь с аккуратной розовой ленточкой и такой же аккуратной розовой промокашкой.
Это было какое-то чудо! Чтобы я не так уж сильно удивлялся, Анна Рудольфовна сказала:
— Котлов, раскройте учебник и работайте вместе с нами!
Я сунул руку в свой портфель… И вот тут действительно раздался крик! Но вовсе не Лелькин, а мой собственный. Я вскочил на ноги и стал дуть на руки. И все ребята повернулись ко мне. А Анна Рудольфовна даже поднялась со своего стула:
— Что у вас такое, Котлов?
— Тут эти… ну, как их?.. Которые колются… Гвозди! — сказал я, посасывая два уколотых пальца. Лелька Мухина жалостливо покачала головой.
Чтобы ребята перестали наконец вертеть головами, Анна Рудольфовна решила вызвать меня к доске: там уж меня все сразу увидят.
— Но ведь у меня… эти самые… пальцы… — промямлил я.
— Вы, надеюсь, будете отвечать не пальцами, — строго сказала Анна Рудольфовна. — Разве голова и язык у вас тоже повреждены?
Я поплелся к доске. Но это даже не очень огорчало меня. Одна мысль сидела в голове: «Каким образом Борька попал обратно ко мне в парту? Или он тоже, как и собака, верный друг человека и всегда находит своего хозяина?»
Да-а… Хорош друг! Все, все испортил. Прав был наш Дима, когда назвал его Нигилистом. Типичнейший нигилист!
13 ноября
С Витькой невозможно стало ходить по улице, он то и дело вскрикивает: «Ой, спутник летит! Спутник летит!..» Вокруг нас сразу собираются прохожие. Витька тычет пальцем в небо, и все задирают головы вверх. Но всегда кто-нибудь догадывается раскрыть газету, где черным по белому написано, что в это самое время спутник должен пролетать над Порт-Саидом или над Аддис-Абебой…
— А мне показалось… — разводит руками Нытик. — Вон там, вон там! Видите?..
Я решил провести наблюдения за спутником серьезно и вполне научно. И хотя некоторые видели спутник, как говорится, невооруженным глазом, я все-таки решил вооружить наши с Витькой глаза. Но чем вооружить?
Мы перерыли все старые сундуки и чемоданы, пропахшие нафталином, но никаких, даже самых старых подзорных труб и телескопов у наших родителей не оказалось. А между тем в «Последних известиях» по радио передали, что завтра, ровно в 6 часов 10 минут утра, второй спутник пролетит над Москвой. Что было делать? Я уж совсем приуныл.
Но вот вечером раздался телефонный звонок, и Витька, захлебываясь, торжествующим шепотом сообщил мне со своего нижнего этажа:
— Ура! Нашел старый бабушкин бинокль. Театральный… Левая трубка не работает… То есть она работает, но только в одну сторону.
— Как в одну?
— Уменьшает!..
— Это нам совсем ни к чему.
— Зато другая и увеличивает тоже! Знаешь, как увеличивает!
— Ну, тащи его сюда!
Ровно через три минуты мы с Витькой уже заперлись в нашей ванной комнате и стали разглядывать бинокль его бабушки. Это был очень старинный бинокль. И красивый: сам весь белый, из камня какого-то (Витька сказал, что из перламутра), а ручка и ободки золотые. Я посмотрел в один глазок — и наша ванна показалась мне маленькой-маленькой, как крышка от белой мыльницы. А посмотрел в другую трубку — и ванна стала огромной, хоть втроем туда залезай! Посмотрел на рыжую кошку Мурку, прикорнувшую на табуретке, — и она показалась мне настоящим рыжим тигром, усатым и страшным.