Тайный суд
Шрифт:
– …к смертной казни, – произнес председательствующий и ударил молотком.
Человечек, застрявший в луче софита, слабо взвизгнул и опал в кресле. Теперь это был тарантул с оторванными лапами, лишенный яда.
Выдержав паузу, председательствующий снова ударил молотком и продолжил:
– Приговор считать условным, оставив осужденного под надзором Суда.
Но последних слов приговоренный уже не слышал, он был в глубоком обмороке.
Свет софита погас, подручные Викентия отцепили кандалы и понесли из зала обмякшее тело.
– А вы растете как судья, – вполголоса сказал Юрию Домбровский. – Вы пришли к верному решению, из вас выйдет толк. Что касается остального, то, надеюсь, у нас еще будет время поговорить.
Из здания Суда, которым на данный случай послужило здание якобы закрытого на ремонт кинотеатра, расходились, как того требовали правила, порознь. Это здание числилось находящимся в ремонте вот уже несколько лет; в действительности никакие ремонтные работы тут не велись, и все годы оно являлось главным местом заседаний Тайного Суда. Когда-то Васильцев спросил Домбровского: неужто никто так и не удосужился поинтересоваться, что здесь на самом деле происходит – как-никак самый центр Москвы. И вообще, почему их еще не обнаружили – в конце концов, не из одних же «поднадзорных» НКВД состоит.
Домбровский ответил:
– Тут вовсе не в «поднадзорных» дело. Вы помните изречение Гёте: «Вижу то, что знаю»? В этом смысле мы – абсолютные невидимки для них: они не только о нас не знают, но и не желают знать. Раскрывают столько подпольных организаций, существующих лишь в их больном воображении, что уже недостает фантазии представить себе нечто эдакое, существующее во плоти. Парадокс в том, что мы тем неуязвимее, чем сильнее их рвение.
Постепенно Васильцев тоже уверовал в свою невидимость, и тогда исчез тот липкий, не проходящий страх, накрывший собою всю страну.
Но что же тогда могло нынче так сильно встревожить Домбровского? Переходя улицу, Юрий опять вспомнил его столь буквально сбывшиеся предостережения. Сосулька, шпана, отравление – да, все это уже случилось. От чего, бишь, он там еще предостерегал?..
И в этот самый миг его ослепил свет фар. Прямо на него на бешеной скорости мчался автомобиль.
Глава 12
Ыш абарак бузык
Движение опередило разум – даром не прошли навыки, полученные от Викентия. Юрий, как тот учил, стремительно выхватил из кармана пригоршню мелочи и изо всех сил метнул ее в сторону автомобиля. Звук был такой, словно по машине прошлась пулеметная очередь.
Ветровое стекло обрушилось, автомобиль вильнул вбок, врезался в афишную тумбу и протяжно, на одной ноте завыл. Вой происходил оттого, что водитель безжизненно повалился лицом на клаксон. Человек, сидевший рядом с водителем, пытался открыть заклинившую дверцу, но это у него никак не получалось.
Васильцев понял, что человека этого надо во что бы то ни стало задержать и отвести к Домбровскому – возможно, у него удастся что-то выпытать. С этой мыслью он не спеша обошел автомобиль, чтобы зайти сзади, – как учил Викентий, торопиться в подобных случаях не следовало: именно неспешность дает противнику ощутить твою силу и собственную обреченность, а торопыги как раз и напарываются на ножи.
Автомобиль этот (кстати, без номеров) представлял собой странное зрелище. С одной стороны, это был могучий черный «роллс-ройс», на каких ездит только очень большое начальство; с другой – выглядел он так, словно его приобрели в лавке какого-нибудь торговца утилем: правое крыло было какого-то поносно-желтого цвета и явно от другой машины, на крыше приляпана жестяная заплата, вместо одного бокового окна – лист фанеры.
Маленькому человечку, боровшемуся с дверцей, наконец удалось ее немного приоткрыть, и он начал с трудом протискиваться наружу. Вид он имел такой же утильный, как и этот «роллс-ройс»: на нем были какие-то жокейские бриджи, явно подобранная на помойке женская шерстяная кофта нелепо-оранжевого цвета, шляпа, подвязанная ленточками у подбородка, с полями, обвисшими, как уши у спаниеля, ботинок на высунувшейся из-за дверцы ноге давно «просил каши». Даже на некотором расстоянии Васильцев почувствовал, что из машины отвратительно несет помойкой.
Когда это пугало наконец-таки выбарахталось наружу, Юрий, приблизившись сзади, брезгливо взял его за плечо:
– Тебе придется пройти со мной, и давай-ка без фокусов.
Тот начал было валять дурака:
– Да чё, гражданин начальник? Чё сразу «пройдем», мы чё, мы люди маленькие…
Вдруг вывернулся неожиданно ловко, выхватил длиннющий нож и, издав поросячий визг, кинулся на Васильцева.
Лезвие просвистело у самой шеи. Но после уроков, полученных от Викентия, этот финт не представлял для Юрия никакой опасности. Он отклонился, при следующем взмахе клинка схватил того за запястье и сделал «мельницу». Человечек перекрутился в воздухе, нож отлетел в одну сторону, а сам он – в другую.
С земли он подниматься не стал, лежа плачущим голосом вопросил:
– Справился? Здоровый, да? Хромой – а прыткий, гад! – А когда Юрий стал надвигаться на него, жалостно заскулил, прикрывая небритую, опухшую рожу руками в перчатках с оторванными пальцами: – Не бей, дяденька, отпусти убогого…
– Ну ты, убогий, подымайся, – раздался голос Викентия у Васильцева из-за спины. – Молодцом, все грамотно, – бросил он Юрию и снова прикрикнул: – Ну, встал, быстро!
Внушительный вид палача, служившего до того атлетом-гиревиком в цирке, сразу отбил у этого пугала всякую охоту затевать препирательства, покряхтывая, он встал. Помойкой от него несло просто невыносимо.
– Двигай, – сказал Викентий и подтолкнул его пониже кофты ногой.
«Убогий», заложив руки за спину, понуро двинулся вперед, точно шел на расстрел.
– К Домбровскому? – спросил Юрий.
Викентий кивнул и проговорил в спину пугалу голосом, не обещавшим ничего хорошего:
– Сейчас все выложишь, убогонький.
Тот обернулся, сказал неожиданно весело:
– А вот это дудки, дяденьки. Ыш абарак бузык!.. – и в следующее мгновение внезапно исчез, как сквозь землю провалился.
Впрочем, он действительно провалился под землю. Там, как оказалось, был открытый канализационный люк, в него-то убогий и соскользнул.
Васильцев машинально едва не нырнул туда вслед за ним, но Викентий его придержал:
– Стой! – и сокрушенно добавил: – Бесполезно. Это все равно что крысу впотьмах ловить. Ушел. Ловкий, гад…
– А что он такое сказал? – спросил Юрий. – На каком языке? – Но в этот момент сзади донеслась запоздалая трель милицейского свистка.
Викентий скомандовал: