Тайный сыск генерала де Витта

Шигин Владимир Виленович

У нас нет никаких документальных данных относительно участия де Витта в «деле Екатерины Павловны». Однако тот факт, что именно к этому времени де Витт становится личным тайным агентом императора Александра I, что именно он установил деловые отношения со всеми главными участниками этой интриги, включая великую княгиню, генерала Багратиона и его молодую жену, наводит на мысль, что де Витт всё же имел к заговору какое-то отношение. Вполне возможно, что участием в событиях, связанных с великой княгиней, и стало последующее доверие к талантливому разведчику со стороны Александра. Кроме того, внезапный уход с российской службы де Витта в 1807 году, как раз в самый разгар раскрытия «заговора Екатерины Павловны», и его срочный отъезд во Францию одновременно

с супругой Багратиона наводят на мысль о далеко не случайных совпадениях всех этих событий.

Екатерина Багратион остановилась в Вене и имела там большой успех. Её красота и фамилия знаменитого мужа влекли к ней всех — от поэтов до наследных принцев. Багратион шила умопомрачительные наряды и устраивала роскошные балы. Гёте говорил о ней: «При своей красоте и привлекательности она не могла не собрать вокруг себя замечательного общества». Ей предлагал руку и сердце наследный прусский принц Людовик. Что касается самого генерала Петра Багратиона, то он несколько раз звал жену домой, но, поняв, что она к нему никогда не вернется, безропотно оплачивал все её фантастические счета.

Вскоре дом Екатерины Павловны Багратион в Вене стал настоящим светским салоном. Именно здесь стали собираться самые влиятельные сановники австрийской империи, симпатизирующие России и ненавидевшие Наполеона.

Биограф Екатерины Багратион Л. Репин пишет: «К Екатерине Багратион стекаются ценнейшие сведения, которыми она распоряжается в интересах своего Отечества. Именно в это время она становится любовницей австрийского канцлера Меттерниха, покоряет его совершенно, уговаривает его привести Австрию на сторону России. Первая русская разведчица высокого полета! Известно, что агенты Бонапарта следили за ней в Вене и сообщали в Париж о тайной деятельности Екатерины Багратион. Фамилия Бонапарту была куда как более знакома. Всю войну 1812 года Катя Багратион переправляла в Россию секретные сведения, добытые ею на полях любовных сражений. Её личным адресатом был император Александр Первый, в прошлом тоже делившей с ней ложе».

Получается, что император Александр имел в Европе двух личных тайных агентов: Екатерину Багратион и Ивана де Витта. Естественно, что они прекрасно знали друг друга, а порой и успешно сотрудничали, когда того требовали интересы дела.

Петр Багратион знал о сотрудничестве де Витта со своей женой, тем более что Витт числился резидентом его 2-й армии. Возможно, кое-что знал он и об участии де Витта в «заговоре Екатерины Павловны». Тем интересней для нас характеристика, данная Багратионом де Витту. И хотя эта характеристика по-суворовски лаконична, она весьма информативна: «Лжец и двуличка, хотя и полезен на службе…» Из этого можно сделать вывод, что прямодушному Багратиону не нравился род занятий де Витта, в том числе и тайные отношения с его собственной женой, однако, как человек умный и патриот России, он понимал, что деятельность де Витта чрезвычайно полезна и нужна.

Что касается самого графа, то ему лучше всего удавалась работа с женщинами-агентами. На это у молодого разведчика был просто талант! Кроме того, де Витт, как настоящий профессионал, мастерски умел «консервировать» свою агентуру, ибо знал, что она обязательно пригодится в будущем. Так случилось и с Екатериной Багратион. А потому мы ещё не раз в нашем повествовании встретимся с этой необычной и удивительной женщиной.

В России де Витт появляется неожиданно для всех всего за несколько дней до вторжения наполеоновских полчищ. Почему столь внезапно покинул он Ставку Наполеона, в точности неизвестно. Возможно, что он просто считал к этому времени свою миссию уже выполненной, и теперь ему надо было успеть лично сообщить Александру I о последних планах французского императора. Однако возможно и другое. Как раз в это время в Париже был разоблачен и арестован многолетний агент России полковник Мишель. Вскоре он дал показания, а затем был гильотинирован как изменник. Но перед смертью Мишель, должно быть, спасая свою жизнь, успел рассказать о многом. Секретные службы

приняли необходимые меры, но опоздали. Наши оказались проворней. Руководителю русской военной разведки и военному атташе А.И. Чернышеву тогда, хоть и с трудом, удалось бежать в Россию. Когда французские агенты ворвались в дом российского атташе, там уже было пусто. Лишь в камине догорали последние сожженные бумаги… А потому вполне возможно, что прижатый к стенке Мишель, в надежде спасти свою жизнь, рассказал все, что знал и о де Витте. Однако тот, вовремя предупрежденный Чернышевым, всё же успел спастись.

Но, даже спешно возвращаясь в Россию, де Витт умудряется оставить в Польше свою агентуру. Он понимает, что настоящая игра ещё только начинается и его связи будут очень скоро востребованы.

Мы не знаем, как отреагировал Наполеон на известие, что его личный тайный агент оказался профессиональным русским разведчиком. Однако думается, что эта реакция была достаточно бурной, ведь Наполеон понимал, что теперь, не говоря уже о многочисленных военных секретах, его самые интимные тайны станут достоянием русского императора. И главное, несмотря на всё своё могущество, он был бессилен покарать человека, так ловко обманувшего его! В своих мемуарах Наполеон обходит этот случай молчанием. Впрочем, что он мог там написать?

Тем временем, сделав доклад командующему 1-й армией, де Витт был спешно отправлен в Петербург, где его уже с нетерпением ждали император Александр и новый комендант императорской квартиры полковник А.И. Чернышев. Конфиденциальная беседа вернувшегося разведчика и российского императора длилась несколько часов. Александру, скорее всего, очень важно было узнать самые последние новости из французской Ставки, касающиеся расклада политических сил в Европе, наблюдения Витта о поведении и высказываниях в узком кругу Наполеона. Из императорского кабинета де Витт вышел уже с приказом о новом назначении.

В другое время появление в Петербурге известного дезертира и изменника, наверное, наделало бы немало шума, но в те дни страна вступала в Отечественную войну, и о де Витте почти и не вспомнили. Куда по логике вещей мог назначить только что прибывшего из вражьего стана агента император Александр? Скорее всего, в действующую армию, чтобы там, на месте, заниматься разведкой. Но нет! Для Витта было припасено совсем иное назначение, полностью соответствующее его таланту.

В ОГНЕ СРАЖЕНИЙ

В Петербурге де Витт встретился с матерью, которая в преддверии французского нашествия перебралась в столицу. Любопытно, что после изгнания французов члены правительства учрежденного Наполеоном Варшавского герцогства пытались именно через Софью Потоцкую наладить связи с императором Александром.

В Петербурге де Витт задержался ненадолго. Теперь путь разведчика лежал в Киев, где ему (как гласил высочайший рескрипт) надлежало сформировать резервные казачьи полки из украинцев и лояльных России поляков.

Дело в том, что на Левобережной Украине в начале XIX века население не поставляло рекрутов. Воинскую повинность несли тогда лишь жители Подольской губернии. Для остальных была предусмотрена только конская повинность, т. е. выделение ремонтного поголовья для кавалерии и обозных лошадей. Но столь велико было желание широких кругов жителей Украины включиться в непосредственные боевые действия против Великой армии Наполеона и его союзников, что Александр I согласился на формирование в пределах Киевской и Подольской губерний четырех конных полков. Войско формировалось «из людей к казачьей службе способных и издавна навыком и охотой к ней известных». В нём проявились, с одной стороны, реорганизация традиционно-казачьего войска, а с другой — преемственность казачьего быта. Достаточно внушительное по тем временам конное соединение в 4700 человек формировалось по территориальному признаку, когда каждый уезд полностью снаряжал и вооружал два эскадрона около 300 человек. От набора казаков отказались лишь в Херсонской губернии из-за эпидемии чумы.